— Нигде я не училась, я и так всё умею! — гордо задрала точёный носик Лариса.
— Это понятно, — многоопытно кивнул я.
— После школы работала секретарём на первой автобазе, но потом пришлось уйти, я говорила… начальник автобазы приставать ко мне начал. Но посадили его не за это! — сразу поправилась Лариса. — Он воровал!
— Да ладно! Экая скотина! — мне стало смешно.
— Во-о-от… А осенью меня папа в училище устроил, тоже секретарём. А там жена директора училища на меня с кулаками накинулась!
— Директора тоже посадили? — сухо переспросил я.
— Нет, наоборот, он на повышение пошёл, хоть и с женой развелся. А царапины на лице… папа сказал, мужчину шрамы украшают! Ну, а третий вообще козёл! Там я тоже секретарём работала. Меня заставили печатать бумажки разные на пишущей машинке, а когда я не смогла быстро по клавишам бить, директор сказал, что будет меня учить, а сам…
— Достаточно! Вы нам не подходите! До свидания!
А что? Формально я всё выяснил, но вот на печатной машинке работать дама не умеет, а компьютера у меня пока нет.
— Это из-за машинки? Петруша так и сказал…
— Не только из-за машинки, просто я уже нашёл секретаря, не успела ты!
— А что тогда мне голову морочишь?
Лариса встала, повернула голову назад, пытаясь оглядеть свою круглую попку, одернула свитерок и хотела уже уйти.
— Понравилась ты мне, вот и решил поболтать, — почти не соврал я.
— Ну, хочешь, в кино сходим? Давай, я тебе номер запишу, — смягчилась Лариса и перламутровой помадой (бля, я такое всего один раз в фильме видел!) написала на карте Красноярского края свой номер телефона.
Чудное видение ушло, оставив приятный запах духов, а я принялся дальше «работу работать». Позвонил в Москву Федирко и попросил помочь с обменом служебного жилья. А «чётакого»? Он мне личные просьбы высказывает, значит, и я могу. А Илюха зря просить не станет, помочь «другу» — святое дело.
— Да как «зачем», Толя! Специально же! Там самая чистая вода, мы её берём не в Енисее, а под руслом реки, — пояснил он причину, по которой вода в микрорайон «Солнечный» идёт с другого конца города. — Ну и аэропорт в центре города нам не нужен, в планах было снести его и застроить пространство жилыми домами. А воду для них как раз из этого водопровода можно брать.
— Понял. Так поможете?
— Да, считай, уже помог. Фамилию я записал. У неё, говоришь, однокомнатная в Академе?… дадим двушку в Солнечном.
У Федирко подвязок в крае больше, чем у первого, Шенина. О! Лёгок на помине — прямой звонок от него. Есть такой телефон на моём рабочем столе. Всего шесть штук, кстати, у меня телефонных аппаратов имеется, что не сравнится с чертовой дюжиной у Шенина. А у того ещё и селектор есть.
— Слушаю, — поднимаю я трубку.
Не здороваюсь — виделись уже.
— К тебе дочка Ашанина приходила насчёт работы? — в лоб спрашивает шеф.
— Была такая. Только мне уже секретарь не нужен, я нашёл — Аня Малова, староста моей группы в университете.
— Понял, так и отвечу заму прокурора РСФСР. Ты хоть в курсе, чья она дочь?
— Просветила. Ну, обещал я уже своей знакомой… Что, так надо её пристроить?
— Ни в коем случае! Головная боль, а не работник. Вот в кино можешь с ней сходить, или даже жениться, а в крайком… Не, без неё справимся! Бодаться потом с Ашаниным?
Глава 6
Власов сегодня не звонил, ну и я не буду его дергать. И так наследил лишку! В пятницу на парах мне неожиданно отказала Аня Малова.
— Замуж меня зовёт один парень с пятого курса. Он из Владика. Представляешь, у него своя яхта есть! Сам построил.
— Красиво живёт, — признал я. — А давай, полгодика поработай у меня, пока он не закончит пятый курс, и иди себе спокойно замуж. Я уже твою кандидатуру согласовал.
— Я же не соглашалась!
— Молчание — знак согласия!
— Ладно, но из универа я уходить не стану. Пусть после сессии выгоняют. А так и общага и стипендия будут, — согласилась продуманная Аня.
— Он же богатый! Твой жених. Чего квартиру не снимете? — подколол я. — Подарки тебе дарит?
— Кто богатый? Это я богатая на его фоне, а он на одну стипендию, на сорок рублей, живет!
— В общаге и на три копейки прожить можно, — вспоминаю я.
Короче, уломал Аньку, а там, глядишь, и разбежится она со своим яхтсменом. С понедельника на работу выйдет. Хотела позже, но я убедил, что лучше в понедельник седьмого, тогда и подарок получит от крайкома к 8-му марта. Это выходной, кстати, в отличие от 23-го февраля.
В субботу после тренировки сижу дома, пью чай, восстанавливаю водный баланс, так сказать. Лучше, конечно, пивом, там и минералы есть, но за руль сегодня — собирался к Бейбуту съездить. Стук в калитку, робкий. Так стучится разносчица молока, у которой я раз в неделю покупаю три литра и… Да не дай бог! Иркин хахаль так робко стучит. Открываю, и точно! Стоит болезный, морда грустная, ушанка посажена глубоко на голову.
— Шо, опять? — выдохнул я, глядя на мужика.
— Нет! Ира дома, с суток пришла и спит, она велела передать, что твой друг подрался, — успокоил и одновременно встревожил меня мужичок.
— Подробности? Он где сейчас, в больнице? — сухо спрашиваю я.
— Он — нет, а вот те, с кем он дрался, наверное, да. У двоих челюсти сломаны.
Это залёт! Не зря захотел сегодня поехать к нему в часть, что-то почуял. А вчера не мог, на работе задержался, потом по видеосалонам проехался, выручку собрал.
В части, несмотря на выходной день, находятся и командир, и зампотылу, и начальник штаба.
— Что хотел, Толь? — удивил меня вопросом Матвеев, специально посетивший по моей просьбе КПП.
Он что, не знает про драку? Да не может быть! Раз в больнице двое!
— Я по поводу драки Бейбута, — осторожно поясняю я.
— А… это, так позавчера ещё было дело. Молодец твой друг, два удара — две челюсти. В отпуск поедет теперь.
«Тихо шифером шурша едет крыша не спеша», — схохмил я про себя, а вслух спросил: — Отпуск — это дисбат?
— А-а-а. Ты не в курсе же. К нам в часть проникли трое бухих жулика, хотели украсть поросёнка на нашей свиноферме. Учинили разбой — пробили голову свинарю местному, нос сломали прапору и ушли бы с добычей… но Агеев со своими ребятами — Бейбутом и сантехниками, как раз туда на работы шли. Ну и убегающие грабители нарвались на гвардии ефрейтора! — со смехом рассказывает подполковник.
— Он уже гвардии ефрейтор? — туплю я.
— Это шутка, просто ефрейтор, но на отпуск мы его представим! Ведь что интересно — ни один дембель, включая прапора, на воров не дернулся даже, Агеев говорит, не успели, а вот у Бейбута времени, видно, вагон был!
Через десять минут пришёл мой друг, сияя, как медный казан на солнце.
— … один мне крикнул: — «С дороги уйди, чурка узкоглазая». Ну, я, как ты и учил, спускать это не стал. Может, наградят даже.
— Ага, посмертно! В отпуск тебя хотят отправить, дурик, — потрепал по бритой башке друга я.
С этой суетой забыл сладости купить, но в машине нашлась коробка шоколадных конфет.
— Пойдёт, — одобрил сладкоежка. — В отпуск бы лучше летом, когда всё созреет!
— Это да, по два раза в отпуск не отправляют. О! А хочешь, я попрошу, чтобы тебя по-другому наградили? А в отпуск ещё успеешь сходить.
— В принципе, он прав — отпуск летом лучше, да и отправить туда может командир полка, а тут дело до комдива дошло. А сам он что хочет? — спросил Матвеев.
— Сержанта дайте ему.
Бейбут сам попросил такую награду — мол, сержанты у них полы не моют, а ему приходится.
— Хорошо, дадим ему младшего! Есть такие полномочия и без учебки. Тем более должность у него сержантская сейчас.
Уезжал я довольный, в основном тем, что не пришлось ломать голову, стараясь отмазать друга.
Специально себе разгрузил воскресенье для банного дня, стирки, уборки и похода по магазинам. Сначала поехал на рынок, там закупил овощей, не первый сорт, но и не брак, как в магазинах, мяса, консервов. Запас солений у меня дома есть ещё. Потом заехал на машине в ЦУМ. Совершенно обносился в плане носков. Есть пяток импортных, но мне и отечественного производства сойдут, а эти, из НЗ, можно и на подарки кому. Потом отправился покупать цветы в оранжерее, ведь 8-ое Марта на носу. Хоть всё и в центре, но пришлось на машине покрутиться. В оранжерее очередь, но я зашёл с черного хода. Кстати, оранжерея эта находится рядом с мебельной фабрикой, той, где мы планируем изготавливать пластиковые окна. Специально сходил посмотреть на неё. Обычная двухэтажная контора, по ширине небольшая, но, возможно, глубокая.
— Штыба, Штыба, — шептала продавщица в оранжерее, ища в списке мою фамилию. — Ох, и много вы цветов покупаете!
— Да мне для коллег! — неловко поясняю я, проверяя комплектность букетов.
— Так тебе чек нужен? — напряглась тётка.
— Нет, не нужен, — успокаиваю её.
— Всё ясно, кооператор, наверное, — мазнула по мне взглядом стоящая рядом помощница — молодуха в теле.
Для моих девочек я заготовил три дополнительных подарка. Саше, Зое и вот теперь и Аньке. Зое и Александре букеты побольше, чем другим моим дамам. Пять букетов для нашей комиссии, ещё столько же разным нужным дамам в крайкоме.
— Слышь, кооператор! Ты заходи, если чё, — на прощание молодуха погладила меня по руке, передавая букеты.
Забросил букеты в таз с водой, и с наслаждением отправился в баню. Пока только топить, но через часик она раскочегарится. А тем временем нажарил себе целую сковороду мяса. Свинина — свежатина, не обманули на рынке. Иду париться. Ух, хорошо! Веники у меня припасены и дубовые и берёзовые, запашистые. После бани пью квас, хотя и пиво имеется. Но я не алкаш, мне и так хорошо. Опять стук в калитку. Заманали визитёры. Повадились. Щас бы в торец кому! Упс. Там Илья, и бить такой шкаф за два метра ростом с плечами как у Шварца не рискнёт никто.
— Есть что пожрать? — шварценеггеровское плечо отодвинуло меня и вместе с остальными частями тела прошло на кухню. Она находится сразу после веранды, но Илюха разулся и снял свой овечий полушубок. Знает, за порядком я смотрю в оба глаза.