Тогда Акация поделилась с ним переживаниями о вере.
«Каждый день я взываю к богу и прошу его милости и любви. И не только я. Но и десятки тысяч других монстров».
Том внимал ее словам. И винить в произошедшем она могла только себя. Сама подстегнула его. Подстегнула стать богом.
– Когда я рассказала ему, что хочу поставить тебе паучьи ноги, он сразу спросил, сможешь ли ты танцевать. Я ответила, что все зависит от твоей воли и усердия. Тогда он задал еще один вопрос. Спросил, будешь ли такой же красивой?
Ее шепот громом звучал в ушах Акации.
– Когда услышал, что нет, то на его лице проскользнула еле заметная улыбка.
«Те, чьи сердца переполняет отчаяние, не могут не верить в бога».
Вспомнив сказанные Тому слова в тот вечер, Акация наконец получила ответы на мучившие вопросы. Почему он исчез в тот день и появился во время ее первого концерта с паучьими ногами. Почему убеждал, что она может стать еще красивее, вернуть былую славу. Из уст вырвался смешок. Она и не представляла, что Том может замахнуться на роль бога и выбрать ее в качестве своего последователя.
Как она незаметно отказалась от священных писаний и икон, переключив все свое внимание на него? Посвятив ему все выступления? Она ведь хотела ощущать счастье, даже танцуя одна на старом чердаке без лучей софитов, цветов и аплодисментов зрителей, но в какой-то момент снова стала одержима желанием стать еще лучше и совершеннее. Акацию трясло от гнева и осознания реальности.
– Не стоит попусту тратить силы на это, – сказала Джейк, заметив отчаяние Акации. – Он уже успел обрести невероятную силу. Том впитал в себя любовь и желания тысячи монстров и продолжает с невероятной скоростью увеличивать свое могущество. Он способен уничтожить наш остров и перевернуть все на нем вверх дном.
Акация не знала, стал ли Том богом, но не могла больше ждать. Еще немного, и у нее не останется сил сопротивляться этому влечению.
– На этом пора прощаться, – сказала Джейк. – Кто знает, может, это наша последняя встреча. В следующий раз ты не сможешь меня отыскать.
– Почему?
– Из-за приказа королевы мне грозит голодная смерть. Поэтому я решила переехать. Туда, где никто не сможет меня найти.
С этими словами Джейк протянула Акации записку. Балерина все еще растерянно взирала на нее, словно только проснувшись ото сна. На ней было написано имя Хэдона, хозяина ресторана. Акация недоумевающе посмотрела на ведьму.
– Как проголодаешься – заходи, – неестественно усмехнулась Джейк. – Еда там отменная.
Вернувшись домой, Акация не могла избавиться от одной-единственной мысли, что ей следует уйти от Тома. Недолго думая, она сразу же приступила к сборам. К счастью, это было не так уж сложно: зонт, костюм для выступлений и пара кремов. Когда она сложила вещи в сумку, послышался знакомый голос:
– Куда собираешься?
Том не двигаясь смотрел на нее, будто мраморный бюст в музее. Твердый и холодный памятник.
– Сказала же тебе больше не приходить сюда. Почему ты?..
– Я приходил каждый день и звал тебя, но ты ни разу не появилась, – перебил Том, сделав шаг навстречу. – Сегодня пришлось зайти самому.
Его шепот прозвучал как гром среди тишины. Взгляд Тома упал на сумку с вещами. Акация не шевелилась. Ей был не по душе этот властный тон, она ощущала, как все тело сжимается от холода его темных глаз. Одним взглядом он мог перевернуть жизнь Акации вверх дном и уничтожить ее.
– Я ухожу от тебя.
– Это невозможно, – усмехнулся Том. – Еще не поняла? Нет места, куда я не смог бы добраться.
– Поняла. Ты невероятно могущественный и умный. Именно поэтому ухожу. Туда, где даже ты не достанешь. Джейк рассказала мне о таком месте.
С каждым произнесенным словом Акация чувствовала все большую уверенность.
Во взгляде девушки больше не было прежних надежд, не было и желания угодить Тому. В нем читалась решимость освободиться от его власти. От ее уверенности он растерялся и стал уязвимым. Маска невозмутимости спала, обнажив лицо того испуганного мальчишки, который когда-то даже не мог подняться из лужи.
– Прошу тебя, – дрожащим голос умолял он, заставив Акацию ощутить его боль. – Не оставляй меня.
Полный отчаяния шепот связал ее по рукам и ногам. Они болезненно желали друг друга, будучи частями одного целого. Нездоровые отношения, избавиться от которых возможно толь-ко через боль и сопротивление. Тело ломило от усталости, но пришла пора положить конец этой изнуряющей борьбе. Акация с решимостью вскинула голову и, посмотрев в его полные отчаяния глаза, тихо прошептала:
– Мы высасываем соки друг из друга. Жаждем любви и умираем без нее.
Акация положила свою руку поверх его. Тонкие паучьи лапы аккуратно погладили твердую глину.
– Том, так нельзя. Это ненормально, – продолжила Акация, сдерживая подступающие к горлу слезы.
Волосы спадали на ее осунувшиеся от усталости щеки. Она напоминала исхудавшего от болезни пациента с темными кругами под глазами. Ясным был лишь полный печали, но уверенный голос.
– Зависимость не приносит счастья. Мы связаны своими желанием и одержимостью. Но мы не можем быть вместе, – еле двигались ее бледные губы.
Жестокая реальность ранила их сердца. Запутавшись в собственных цепях, они беспомощно смотрели друг на друга. Повисло бесконечное молчание. Акация сделала шаг назад, чтобы освободиться от оков, взяла сумку и подошла к двери. Прежде чем она успела взяться за ручку, плечи сковала боль. Том, не желая отпускать Акацию, схватил ее и повернул лицом к себе.
– Не можем быть вместе? – воскликнул он, и в его глазах стояли слезы.
Его рука с силой сжимала плечи Акации, которая, не шевелясь, молча смотрела на него. Том склонил голову, и девушка почувствовала неровное дыхание. Гнев и тревога наполняли его глаза. От ее пристального взгляда лицо Тома разрывалось на мелкие кусочки от обиды и ненависти.
– Ты же сама хотела, чтобы я стал твоим богом. Жаждала этой божественной любви, – подавленным голосом сказал Том.
Захлестнувшие его эмоции градом выливались наружу. Акация, не отпуская его руки, из последних сил старалась выдержать взгляд и не сдаться. Внезапно Том толкнул ее.
– Я посвятил десять лет тому, чтобы стать объектом твоих желаний. Каждую секунду жил для тебя.
Балерина, находясь в замешательстве от его слов, чувствовала опустошение и смятение. Словно рассматривая себя в зеркале, Акация не могла понять, кто теперь перед ней: другой человек или она сама. Ощущая собственную ничтожность, они блуждали среди одолевающих их вопросов, на которые не было ответа. Протянув костлявую руку, Акация погладила Тома по лицу.
– Я не хочу уходить, – шептала она ему на ухо, не отпуская его лицо. – Все только встало на прежние рельсы, а теперь придется строить жизнь заново. Мне страшно. Но если сейчас не уйду, то мы уничтожим друг друга.
С этими словами Акация обняла Тома, позволив ему раствориться в ее объятиях, а затем поцеловала в лоб. Гнев и ненависть в нем успокоились, подчинившись бледным губам девушки. С каждым прикосновением дрожь в теле Тома постепенно затихала. Наконец, опустив голову, Акация дотронулась до его губ.
– Часто думаю, что, окажись ты сразу красивым дорогим чайником, все могло сложиться иначе. Тебе не пришлось бы прилагать такие усилия, чтобы понравиться окружающим.
Ее голос, словно туман, завораживал сознание Тома.
– Теперь я даже не могу слышать слово «чайник», не ощущая мучительной боли. Прости меня, если сможешь. Мне очень жаль.
Том, послушно склонив голову и закрыв глаза, не шевелился. Он напоминал отполированную до блеска статую. Акация продолжала его целовать. Их расставание было печальным, но тихим. Балерина закрыла за собой дверь и ушла прочь.
Две прекрасные несчастные души наконец разделились. Их история подошла к концу. Сиа посмотрела на окутанную паучьими сетями девушку в коконе, которая в прострации смотрела вдаль. История, которую она поведала, запала ей в самое сердце и сгорела там дотла. Сиа ощутила, как бешено застучало сердце. Заметив несколько розовых перьев фламинго, лежавших рядом, она позвала умирающую:
– Белла, а как ты здесь оказалась? Ведь…
– Том меня привел, – перебила та и, заметив интерес в глазах Сиа, продолжила: – Акация жаждала мой талант, а я – ее славу. Даже после того, как она лишилась рук и ног, ее шоу собирали больше зрителей, чем мои. Страдая от зависти, я обратилась к Тому, и он отправил меня в ресторан. Сказал, что здесь я смогу стать знаменитостью. – Внезапно у Беллы вырвался смешок: – А я, наивная, поверила его словам. Приехала сюда и встретила Акацию. На эти паучьи шоу вновь приходило больше зрителей. Я мучилась от чувства собственного ничтожества и зависти, но знаешь, что самое ужасное? – запнулась на мгновение Белла. – Акация меня совсем не помнила, – простонала она. – Все время следила за ее жизнью, за тем, сколько к ней приходит зрителей, всячески старалась угнаться за славой. Сбежала подальше от нее, чтобы стать, наконец, лучшей. И что в итоге? Встретила ее. Она добродушно улыбнулась и вежливо спросила мое имя. Из ее памяти не стерся только Том. Я поняла это, когда увидела реакцию Акации на новость о его появлении в ресторане. Она старалась убедить себя в том, что это всего лишь тезка, но когда узнала, что он стал посредником в сделках Хэдона взамен на чайники, то все поняла и рухнула навзничь на пол. Поначалу я не заметила, что за перемена в ней произошла. Но вскоре все осознала. Она сбежала от Тома в ресторан, но он отпустить Акацию так и не смог. И поэтому отправил меня сюда, ей на зависть, с грациозными ногами и руками. Как наглядную демонстрацию ее несовершенства. Чтобы она ни на минуту не забывала об этом и в поисках божьей помощи снова обратилась к нему. Хочешь спросить, откуда мне все это известно? – горько усмехнулась Белла, заметив недоумение на лице собеседницы. – Спустя пару дней после его появления в ресторане я случайно подслушала их разговор, – рассказала девушка-фламинго, перейдя на шепот. – Он обещал исполнить любое желание. Говорил, что стал еще могущественнее и сильнее. Обещал вернуть руки и ноги. А от того, что я услышала дальше, все внутри меня похолодело. Том предлагал подарить ей мои ноги. Чтобы она стала еще красивее и счастливее. Я чуть не закричала от страха, но потом услышала ответ Акации.