в горы возле города Крымск)
В походе
В этот походзаманил меня Эдька. Прочитал значит вывеску, что в доме пионеров собираютсяехать в Крымские горы на 5 дней, и значит пристал и пристал ко мне. Мне инеохота была ехать туда. На речке пожалуй интереснее, но к Эдьке пристал иГешка, которому то же смерть охота ехатьв поход.
– Да тебя же наносилках придется таскать, – говорил я ему. А он возражает:
– Вот увидишь. Дая много и брать не буду. Буханку хлеба и картошки.
– Буханку? –переспросил я – на пять дней?
– Да я много неем – ответил Гешка.
Да и правда, он не такой был едок, как я.Поэтому он и выглядит против меня цыпленком.
Ну ехать такехать решил я и поехал: ничего, хороший был поход. Я решил описать его сосвоего походного дневника. Неохота чего-то писать, лучше спишем с готового.
27 июля 51 года.
Машинаперегружена. В кузове полно ребят. Теснота. Давка. Но ехали с песнями, так –что мелькали столбы и «все отстает и остается позади» А позади клубится пыль иоседает на придорожные травы все серые от нее. Машина держала курс на Крымскиегоры, которые уже отчетливо вырисовывались своим синеватым краем на горизонтезапада и юга. Ехали на пятидневный поход в горы.
На пароме немногозадержались: стояло около пяти машин. Проверил продукты. У некоторых уже потекогуречный сок и сквозь материю мешков желтели раздавленные яички. Причалил паром, вздрогнув от удара.Паромщики закрепили его цепями и две машины въехали, громыхая о выступы. Паромпостепенно отчалил. Внизу стремительно неслись воды Кубани. Когда переправилиськто-то из хлопцев сказал: – Айда в сад.
И мы пошли заяблоками. Сад был запущенный и мокрый, кой в каких местах рос камыш. Нашамашина была еще на другой стороне, и время у нас было, чтобы полазить по саду.
И снова дорога«пыль да туман»
Эх путь–дорожкафронтовая,
Не страшна намбомбежка любая,
А помирать намра-на-ва-то
Есть у нас ещедома дела…
Неслось измашины. На пароме часть пацанов и я пересело на другую машину: чтобы былопросторнее на первой. В кузове разместились на каких мешках. С нами ехали двететки, которые начали нас расспрашивать. Первая машина ушла вперед. Нашачего-то два раза останавливалась, но потом мы стали нагонять. Ветер доносил донас обрывки песен и крики. В общем между машинами началось вроде соревнования. Когда машины сближались,то началась перестрелка яблоками. Нам было лучше их кидать, и поэтому нашиудары были более метче. Вскоре наша обогнала первую, и мы радовались видя, что пыль несется как раз нарожи наших соперников, которые минуту назад смеялись над нами, когда мы находились в их положении.Вскоре наша машина ушла так далеко, что последняя скрылась где-то позади.
Подъехали ккакой-то речушке, которая не стоит, чтобы ее называли речкой. Скорее всеголужица, которую свободно перейдет собака не замочив себе брюха. Но местолиричное. Вода прозрачное и видно мягкое мховое дно. Перекинут мосток, которыйнаверное был построен при царе Алексее, такой он дрянный и рыхлый. Я даже непредставляю, как по нему можно ходить. Оно-то и не опасно: он низок и еслипровалишься, то упадешь на мягкое дно в тепловатую воду.
– Как онаназывается? – спросил Валентин Иванович, показывая на поверхность воды, заросшую лилиями.
– Квакушка –ответила тетка, повязывая косынку.
– Запоминайтехлопцы, пригодится.
Переехалижелезное полотно и за ним остановились: шофер стал поджидать отставшую машину.Видно другой шофер был его попутчик. Тетки слезли и стащили мешки. Ждали машинуминут пятнадцать. Поехали дальше. Горыиз синеватых превратились в серые и по ним были видны полосы лесов. Местами нагорах были видны желтые пятна, что показывало на наличие на них лугов.
Ландшафт вдругпосле одного спуска резко изменился. Это уже было начало гор. Дорога пошлавниз. Возвышения начали расти и закрывать горизонт. Горы стали видны отчетливо.Человека, попавшего в такое место охватывала иллюзия. Ему казалось, что доближайшей горы метров 200, а на самом деле до нее было километров десятьдвадцать. Так и сейчас до горы, накоторую мы решили взять наш маршрут, было около двадцати километров, а на самомделе казалось, что до нее подать рукой.
– Кто взойдет нанее первым тем именем и назовем ее – сказал Валентин Иванович.
– Да она наверноеуже давно названа, – возразил я.
Дорога ужеприняла горный характер. Виляет то вбок, то вверх, то обрывается резко вниз.Наконец углубились окончательно в горы, проехали какие-то белые строения иначали подниматься. Остановились около какого-то родника. Вода холодная и пахлачем-то непонятно. Прозрачность позволяет видеть каменистое дно и корень возле стоящего дерева. Кустами росли какие-тозаросли. Хлопцы начали набирать в фляги воду. А у меня, как назло человечеству,она была занята азваром, которым мать снабдила меня на первый случай. Я ужеболее половины выхлебал остальное хотел вылить, но к нему заимели охоту хлопцы. Выпили до дна. Вымылфлягу и наполнил ее. А у меня она самая походная. Что надо. С чехлом и наремне. Намочишь чехол и пожалуйста: водахолодная все время. Отставшей машины не было видно. Поехали дальше. Проехали неболее 15 минут, как Смола Толька крикнул:
– Череп,смотрите!…
– Где, где? –всполошились мы, но машина вильнула и он скрылся. Выехали на поляну. Там стоялиеще машины: видно приехали за дровами. Мы остановились и высыпали из кузова.Смола и еще кто-то побегли за черепом. Через некоторое время показаласьотставшая машина, а за нею бежали хлопцы и несли на палке череп человека.
Машинаостановилась и из нее посыпались рюкзаки, ботинки, фляги, корзины и детвора.
– Гешка, жив?! –крикнул я брату.
– Живой а что? Налучше мешок – сказал он подавая свои продукты и слезая с машины.
– Чего же это выотстали? – спросил я Эдьку.
– Машиналомалась, – ответил он.
– И три раза фуражкислетали, – добавил его брат Сергей.
– А вы давноздесь?
– Да только что.
– Тем временем мыстали изучать череп. Это был челюсть румына без нижней челюсти со многиминадписями карандашом, наподобие: «Я пришел завоевать, а потерял голову».
– Мы здесь ихмного наложили, – объяснил нам лесник, здоровенный парень лет тридцати,настоящий «молодой волк». Наши руководители начали его расспрашивать, как и гдепройти и что стоит здесь интересное увидеть.
– Если бы я небыл занят, – ответил он – я бы вас повел по интересным местам. Вот беда. Дрованадо вывозить. Но я вам кое-что и так расскажу. На «Лысой» – показал он пальцемна ту гору, на которую мы собирались взбираться – есть пещера, в которой мы вовремя войны жили. Вход в нее надо искать с восточной стороны горы. Сейчас онобвалился, и там стала воронка, но вход все-таки есть. Конец этой пещеры мы ненаходили. Туда только надо с электрическими фонарями: лампы керосиновые тухнут.Спускаться в нее вам не советую. Дальше за три перевала находятся «Богатырскиедомики». Два огромных камня перекрыты сверху третьим, их там много. Нупокаместо и все. Жаль, что я не могу с вами пойти. Вам конечно будет трудноидти по горам, я то уже привык. А сейчас я вас отведу к роднику, и там самизнайте, что делать.
Он повел нас внизпо тропке, разговаривая с Валентином Ивановичем. Пришли к роднику, и лесникушел. Мы расположились лагерем. Было около четырех часов дня. Родник был почтиу подножия горы.
– Подзакусить чтоли? – сказал я Гешке.
– Давай, –согласился он.
Мы подъелинемного сала и огурцов. Эдька с Сергеем разместились возле нас. Около росликакие-то низкорослые деревья, которые вроде купола образовали над нашимиголовами. Некоторые хлопцы и девчата развели костры и варили что-то.
– Не забудьтепосохи вырезать, – сказал Валентин Иванович, – завтра утром пойдем.
Мы разбрелись вразные стороны, поднялись немного выше и вырезали посохи. Делали на деревьяхзарубки, чтобы не заблудиться. Всюду валялись консервные банки, следы войны.Эдька нашел гранату. Испугался. Схватил ее и хотел забросить подальше, чтобыупаси боже не стали разряжать. Насилу у него отняли. Она была без взрывателя,так что не опасно.
Я, Лейсов и Борисне утерпели и без рюкзаков направились в разведку к «Лысой». Перешли два перевала. Трудновато.Обувь скользит по гнилым листьям. Лейсовмечтал найти где либо винтовку.
– Может где изавалялась: гранату ведь нашли.
До Лысой недошли, спутали и забрались в сторону. Пошли назад, и вышли совсем в другоеместо.
– Тьфу ты черт,неужели заблудились, – воскликнул я.
– Ты погоди. Вотэтот ручей. А куда теперь по нем идти: вправо или влево.
Да, это был тот самый ручей, возле которого мырасположились. Он был совершенно сухой и дно его было услано камнями. Ручей, даи многие другие, протекал в седловине двух гор, как бы в ущелье.
– Пойдем вправо,–сказал я. И правда, скоро мы пришли к месту. Там уже никого не было. Толькособирались еще две девчонки, которые нам сказали, что отряд перекочевал насоседнее место к шалашу. Дорогой и встретили хлопцев, которые спешили за водой.Пошли по тропинке, пересекли ручей, поднялись на горку и как раз очутились на поляне. Там ужедымили костры, строили шалаши. В общем, устраивались на ночь.
– Ты гдепропадал?– спросил Гешка. Он лежал на одеяле к верху брюхом и читал рассказы М. Горького.
– Да так себелазили, –ответил я и спросил Сергея, – А ты чего такой вид имеешь жалостный?
– С трамплинаполетел, – ответил,– метра три летел и зашиб ногу,
Рядом хлопцыварили кашу. Чуть не перевернули котелок. Напустили дыму от комаров, которыеуже начали приставать.
– А мы сейчас чайбудем кипятить, – похвастал Эдька.
Он дал мнезаварку, и мы с Гешкой после супа, собственного изобретения, похлебали чайку.