массово забрать карты силой меня атаковали свои же, и демоны перемалывали наши поредевшие боевые порядки еще до прихода своего чемпиона.
Более того, даже четыре золотые карты, которые я мог собрать бескровно, не спасали положение. Была золотая карта тактика, не вросшая еще в душу человека, но расставаться с ней хозяин не хотел ни по хорошему, ни по плохому. И забрать я ее не мог никак — тактик при попытке договориться или забрать карту выстраивал такую картину боя, что меня выталкивали к рядам демонов, как инородное тело. Будь у меня сет из алмазной карты времени, золотого бессмертия и золотой же защиты, умей я пользоваться этими картами, привыкни я к ним, задействуй их потенциал на полную... Но увы — необходимых навыков не было, и использовать такие карты на сто процентов я не мог.
Как не мог и прожить сотни вариантов будущего, тренируясь в этом будущем с одной и той же картой, и за пять минут реального времени полностью ее понять. Потому что путешествуя по временной линии, я сосредоточен на плане времени, и какую-то долю внимания уделяю постоянному контролю карты. Я буду постоянно отвлекаться от тренировки, не смогу всецело сосредоточиться на ней.
Попытки посоветоваться с тактиками провалились. Все, что они предлагали, проваливалось. Я неизменно умирал.
Восемь минут до смерти. Я передаю приказ телепортерам: люди удивляются, но за секунды раскидывают войска по всему инферно, потом перемещаются прочь сами.
Я лениво уворачиваюсь от быстрейших атак, от когтей, использую серебряную карту микротелепорта, убираясь от площадных заклинаний и... жду. Никакая из попыток изменить будущее не приносит желаемого.
Когда до смерти остается три минуты, будущее неожиданно меняется. Оно по-прежнему заканчивается моей смертью, но — иной.
Повеяло жаром инферно: дьявольски горячим, способным обратить легкие в пепел, если у тебя нет хотя бы деревянной карты сопротивления. Я отшагнул, и на месте, где я стоял секунду назад, возникла архидемоница: двухметровое антропоморфное тело, закованное в чешую, хитин и костяную броню. В правой руке лежит рукоять огромного двуручника, в левой — бьется чье-то сердце. Похоже, как минимум один отряд перестал существовать: архидемоница не запачкана — залита кровью. Капли стекают по мечу, раскрашивают всю ее броню в алый. Местами кровь запеклась — это последствия огненных заклинаний, которые не причинили вреда броне твари.
Я трачу ресурс на сотни микро-скольжений в будущее, на две минуты семнадцать секунд вперед. Из трехсот пятидесяти двух раз я выводил ее на разговор семнадцать раз, но не получал ничего, кроме "Dshalera", или "Perorsedes, dshalera!". В первом варианте она называла меня человеком, что, судя по тону, являлось ругательством, а во-втором — советовала человеку заткнуться. Зато после ругательств она убивала меня не так быстро.
Такую смерть я и выбрал — медленную, отсроченную на несколько секунд. Всего-то и нужно, что плюнуть в лицо демонице и назвать ее мягкокожей.
Огонь обжег мое тело, вызывая нестерпимую боль. Тысячи раз испытанная в симуляции, в реальности боль оказалась сильнее — возможно потому, что на этот раз все взаправду. Я пытался обернуть вспять повреждения тела, перемотать их обратно, как пленку, но получал новые. Попытки состарить демоницу обернулись ничем. У нее тоже, судя по всему, имеется карта времени, только рангом ниже. Правда, я, как вторженец, здесь на четверть слабее, она — сильнее на ту же четверть. Потому она защищается от воздействия.
Мышцы запеклись, обуглилась кожа. Я упал и заорал, не сдерживая крик — боль пробралась сквозь ослабленные ощущения и чувства. Разум в агонии отчаянно пытался найти выход. Алмазная карта взбесилась, взбудораженная морем силы, что я гнал через нее.
Три секунды до смерти.
Две.
И вдруг — происходит невероятное. Я — мастер карт, и знаю как свою карту, так и свой план времени очень хорошо. Карта не выдерживает, и по рубашке проходит трещина. Кто бы мне сказал это раньше — не поверил бы. Алмазные карты признаны неразрушимыми, но я пропустил через нее столько энергии, что алмаз не выдержал.
Однако вместе с трещиной я ощущаю в глухой стене, загораживающей мне путь к плану, крошечную, с булавочный укол, прореху.
Тело через такое не протиснется.
И пока карта разрушается, я бросаюсь в мелкую прореху, оставляя тело сгорать в огне.
И чувствую, как карта времени, находящаяся в моей душе, распадается в прах от непомерного количества энергии, пропущенного через нее.
Я дернулся в сторону, едва только ощутил свое тело, и зажмурился, когда темно-багровые небеса инферно сменил яркий солнечный свет. Из-за того, что дернулся в сторону, я свалился куда-то, упал и больно ударился коленом. Потом приземлился на выставленные перед собой руки.
Вокруг послышался смех. Я дернулся было по линии времени в будущее, чтобы просчитать все варианты и понять, что делать... но ничего не произошло. Доступа к управлению временем не было. Пришлось открыть глаза и осмотреться.
Первое, что увидел — я лежу на линолеуме. Руки целые, без малейших ожогов, но странные, и точно не мои: мои сгорели. Кроме коленки ничего не болит. Я нахожусь в каком-то классе, вокруг — парты с подростками, женщиной и двумя взрослыми мужиками. Все с интересом смотрят на меня и смеются или улыбаются.
— Отставить смех! — скомандовал плешивый мужичок в плохо сидящем костюме. Помню его, это лектор. — Открыли тетради! А ты — возвращайся за парту! Долго там лежать собрался?
Я осторожно поднялся, ощущая странное ощущение по всему телу. Впрочем, то, что я вообще чувствовал тактильные ощущения от надетой одежды, уже странно — заражение планом времени почти полностью убило все мои ощущения и эмоции.
Стыда за падение со стула я не испытывал: большая часть пережитого мной за последние одиннадцать лет была гораздо страшнее. А погибнуть в пламени — участь, ужаснее любого падения откуда-либо и любого смеха.
— Извините, — сказал я странно знакомым, но чужим голосом, и вернулся за парту. Девушка, сидевшая рядом, забавно сморщила носик, схватила свою тетрадку, ручку и пересела куда-то назад. Да бога ради, солнце...
Я передвинул стул ближе к середине парты и откинулся на спинку. Итак, что мы имеем?
— Записываем: заголовок — "правила и опасности использования карт". Пункт первый... Летчик, тебя это тоже касается! Тетрадь открыл и записывай!
Я противиться не стал — придвинул к себе тетрадь в двадцать четыре страницы. На обложке — коряво написанные имя и фамилия. Мои. Значит, меня закинуло в прошлое. Ужасно странно, что закинуло настолько далеко, но могу предположить, что разрушение алмазной карты высвободило заключенную в ней энергию, которая и вызвала некий сбой в работе карты. Или наоборот — позволила карте сработать лучше, чем когда-либо прежде. В любом случае, ситуация не слишком особенная: я многие тысячи раз перемещался в прошлое. Разве что сейчас меня закинуло на целых одиннадцать лет назад...
Зато теперь я смогу вспомнить, каково это — быть молодым. Смогу переиграть свою жизнь и наверное, даже остановить вторжение.
В то время, пока я мог сожалеть о прошлом, пока не слишком сильно напитался и изменился под воздействием плана времени, я многое хотел бы изменить. Не допустить смертей, не допустить своей трусости. С кем-то просто поговорить до того, как весь мир пойдет прахом...
При взгляде на обложку тетради в голове шевельнулись воспоминания — графу ФИО я заполнил потому, что не знал, будем ли мы сдавать эти тетради. Оказалось, не будем — все, что мы записывали на лекции перед получением своей первой карты, необходимо было выучить накрепко. Обыденные и логичные правила — по типу "не использовать силу на людях, животных, не вредить инфраструктуре" — никого не остановят, если захочется вредить и использовать. А вот суммы и даже уголовные сроки за нарушение этих правил уже звучат весомее и страшнее. И записывая цифры штрафов и лет заключения, малолетние герои становятся серьезнее. Это правильно.
— Пункт седьмой: опасность плановых карт, — лектор ходил по аудитории и внимательно следил, чтобы все записывали все не единожды виденное и слышанное по телевизору, радио и в сети — государственная машина неустанно доносила до каждого опасности владения картами: капала, капала и капала на мозги. — Как вы знаете, есть карты призыва: сюда входят элементали, животные, птицы и прочие существа, способные воспринимать команды картежника, заклинателя карт, пользователя карт, или как вы себя там еще называете... есть карты способностей: маскировка, каменная кожа, и тому подобное. Сюда же входят различные ауры, от лидерства, до огненных аур или аур болезней — я еще раз напоминаю, карты с уроном по здоровью и жизни запрещены к использованию без контроля наблюдателей! Третий вид карт: плановые карты, самые редкие... и опасные. Если вам выпадет плановая карта, будьте максимально осторожны с ней. Для неискушенных и неопытных в обращении людей такие особенно опасны: можно зачерпнуть чересчур много энергии плана, отхватить заражение и облысеть, или превратиться в какое-нибудь чудище.
Лектор прав, карты меняют душу. Плановое заражение временем привело к тому, что я почти полностью утратил эмоции и ощущения. Я знал, что скажут или сделают мои собеседники через час, и видел несколько лет их жизни до "сейчас". Я утратил интерес к общению. Я просто контролировал войска, или убивал демонов, но скорее уже по привычке, без эмоций и сильного желания. Заражение планом времени сделало мою кожу цвета серой пыли. Волосы выпали, глаза почернели: опасный звоночек — еще немного, и мое тело исчезло бы, а я стал элементалем времени, путешествующим по всей временной вертикали. И за кого я воевал бы тогда, не знаю. Думаю, стал бы простым наблюдателем — невероятно могучим, способным любой момент времени для себя превратить в "сейчас", но абсолютно ничего не желающим, не имеющим эмоций, ощущений и мыслей.
Но и плюсы могучей карты были огромными. Я помню, как с повышением ранга карты раскрывал все больше связанных со временем способностей: я одновременно существовал сейчас, спустя пол часа после "сейчас", и в прошлом. И в любой момент мог перейти в любой доступный отрезок времени будущего и в крохотный — прошлого. Сейчас же, без доступа ко времени, мир казался мне ужасно урезанным: одно лишь настоящее без тысяч вариантов будущего, без шанса вернуться в прошлое, казалось плоским, покалеченным. Я уже и забыл, как это — жить обычным человеком. Забыл, каково не испытывать ощущение находящейся где-то в душе карты и тоскливое ощущение пустоты, когда ее там нет.