Одетая в коротенький халат соседка открыла после первого же звонка. Ну, у этой хотя бы под халатом есть белье.
Увидев меня, соседка замялась.
— Ой, Егор... Ты слегка не вовремя.
— Давайте я тогда попозже зайду, — предложил, прикидывая, что вечером, после всех дел смогу зайти. Да и лучше выйдет — я только освежился, и по жаре пройтись легче получится.
Карта в груди будто бы затлела, обдавая слабым теплом. Соседка прикусила губу, и посторонилась:
— Да нет, давай сейчас... Проходи на кухню.
Я прошел в указанном направлении, предвкушая вкусняшки. Мимолетно удивился: оказывается, я пронес через кучу лет воспоминания о том, как отлично готовит соседка.
На кухне сидела подкачанная женщина лет тридцати пяти, одетая в брюки и кожаный топ.
На подтянутой груди я задержал взгляд несколько дольше, чем позволяли элементарные правила вежливости.
— Здравствуйте, — спохватился я.
— Ну привет, — насмешливо сказала гостья. — Так ты и есть тот самый сосед?
— Не знаю, в каком смысле "тот самый", но если вы имели в виду человека, который здесь иногда помогает по дому, то да — это я.
— Вика, это Егор. Егор, это Виктория — моя давняя подруга, — вошла на кухню соседка. — Вика — пользователь карт...
— Да и Егор — пользователь, — подметила Вика.
Я ощущал скрытую в женщине силу — ощущение, по которому пользователи определяют друг друга. Если всмотреться над головой человека и прищуриться, можно увидеть уровень человека. У тетки он, как и положено, нулевой. Значит, если она кого-то и убила, то точно не пользователя карт уровнем выше своего.
Шучу.
Или нет.
— Я и не знала, что Егор — владелец карты, — удивилась соседка. Ну замечательно, если она стучит родителям, они сегодня же узнают о моей карте. Надо побыстрее вытащить симку.
— И довольно давно, — кивнул я.
— Вот как? И что успели узнать о картах с того момента?
— Налить вам чай? Егор, Вика?
— Да, можно... Узнал тоже многое: в основном от друга, на десять лет старше себя. Если интересно, могу рассказать.
Вика согласилась и я кратко пересказал ей все, что вспомнил и записал в тетрадь. О картах друг друга мы не спрашивали — это чересчур личное, типа доходов или статистики чтения твоих книг на каком-нибудь сайте электронных книг.
— ...таким образом можно улучшить карту питомца, — заключил я. Соседка слушала меня, задрав бровь. Ох уж эта высокомерная недоверчивость...
— То есть, чтобы деревянная карта питомца шагнула до ранга меди, мне нужно потратить десять других деревянных карт? — с глубоко спрятанной насмешкой спросила она.
— В среднем, да. Можно добиться удачи за первую попытку, но можно и не достичь успеха и за двадцать, — ответил я, уже теряя интерес к разговору.
— Этот совет тебе друг сказал?
— Да, — вздохнул я, зная, что сейчас услышу.
— По крайней мере, он не сказал, что если ты ему миллион дашь, то через пол года он тебе два, а через год — пять вернёт.
Ну все, теперь можно положить на разговор: тетка посчитала меня мальчишкой, понахватавшимся знаний по вершкам. Впрочем, продвигать знания через силу я не планировал. Семена кинуть — кинул, а вот что они не взошли — не мои проблемы.
— Посоветуй своему другу больше времени проводить в тренировках, — снисходительно посоветовала гостья, чем неприятно меня задела. — Они дают больше пользы, чем пустые домыслы.
Эх ты, тренировочный воин... Ты не сидела в окруженном демонами здании с единственной золотой картой на троих, отхватив заражение планом, от которого тебя плющило, и ты, едва не галлюцинируя, должна была вынести всех врагов, потому что твоим покалеченным товарищам было в разы хуже. Ты не отбивалась от импа шваброй, и не смотрела на лежащего на кровати мертвого ребенка, минуту назад пообещав убитой горем матери "излечить её сынулю". Ты, выслеживая ускользнувшего дьявола с золотой картой, не спала на мокрой от росы траве, не ловила рыбу в тайге, тратя энергию боевых карт. Ты не натыкалась на элитный отряд вместо одного беглеца, не рыдала, оставляя на лесной дороге раненого товарища, которого сил нет тащить дальше. А товарищ твой не отбивался от протянутых рук, не бил тебя по лицу, едва ты пыталась схватить и протащить его ещё немного. И не твой товарищ просил бросить его, не он захлебывался энергией плана, в попытке задержать погоню превращаясь в нечто нечеловеческое, изуродованное...
Но ты берешь на себя смелость и ответственность говорить про тренировки.
Я кивнул с застывшей невеселой улыбкой. Карта похоти, сидящая в груди, вдруг полыхнула жаром, и собеседницы, перебрасывающиеся нейтральными фразочками, вздрогнули.
— Егор, давай я тебе кусочек пирога к чаю положу. Еще кипятка долить?
— Давайте, — вздохнул я, отбрасывая воспоминания. Свое я уже отгоревал, и надеюсь, снова не придется. — У вас очень вкусный чай, кстати.
Обычная шарлотка тоже была невероятно вкусной. Удовольствие от еды казалось невозможно ярким: давно позабытые вкусы заставляли едва не закатывать глаза.
— А девушка у тебя есть? — вдруг прозвучал неожиданный вопрос. На него уже я поднял бровь.
— Нет. А к чему это?
— Поможешь со шкафом? — проигнорировала вопрос соседка. — Если хочешь, могу тебе еще кусочек положить, а шкаф — потом.
— Давайте лучше сразу разберусь, Ирина... — я запамятовал отчество женщины и едва не защелкал пальцами, вспоминая его. Это выглядело бы максимально невежливо.
— Зови Ирой, — улыбнулась соседка.
Глава 4. 18+
Комната встретила меня полумраком. Плотные шторы были закрыты, я ни черта не видел. Да и соседка закрыла за мной дверь сумрачного коридора, оборвав даже жалкие лучи света.
— Здесь бы свет включить, — сказал я, не дождавшись щелчка выключателя. Вместо этого слух уловил шуршание халата.
Моей руки коснулась ладонь соседки. Женщина провела пальцами вниз, до моей ладони, и положила ее себе на обнаженную грудь: я ощутил приятную, упругую мягкость следящей за собой женщины.
— Похоже на совращение, — заметил я, не торопясь убирать ладонь — женщина по-прежнему прижимала ее к своей груди. Да и если бы не прижимала, думаю, не стал бы убирать руку: я уже кучу лет не ощущал эмоций, которые испытываю сейчас.
В штанах шевельнулся член.
— Ты совершеннолетний, я знаю, — голосом на пол тона ниже обычного сказала соседка. А потом прильнула своими губами к моим. Руку пришлось убрать с груди и для удобства обхватить попку женщины ладонями. Я все еще сомневался, нужно ли мне это, но похоже, мои сомнения и размышления были трепыханиями разума — тело же хотело совершенно другого: ладони вовсю исследовали спину и задницу женщины.
Не было описываемых в романах стонов, спустя минуту ласк и поцелуев женщина, когда я аккуратно мял грудь женщины, ногтями второй руки скользя по спине, соседка тяжело задышала.
Меня тоже накрывало возбуждением. От прикосновений женщины — неожиданно приятных, по телу проходили мурашки и легкая щекотка. Насколько я, оказывается, отвык от ощущений...
Ира пробежалась пальцами по моему торсу, ощупывая его сквозь одежду, а потом, приподняв футболку, царапнула мой живот ногтями. Я вздрогнул от судороги, пробежавшей по мышцам живота и паха, и резко втянул носом воздух. Спустя пару секунд футболка полетела на пол.
— Что с гостьей? — хрипло спросил я, остатками разума пытаясь удержаться за реальность. Жар карты, жгущий меня изнутри и ощущения тела убеждали, что если и есть реальность кроме этой комнаты и нас двоих, она совершенно не важна. Моя сегодняшняя любовница считала так же.
— Не думай о ней, — срывающимся шепотом попросила меня совратительница. — Думай обо мне...
Меня мягко подвели к кровати. Штаны полетели на пол, прочее белье тоже куда-то исчезло. От карты текли волны энергии, насыщая меня, раскаляя и наделяя силой. Я чувствовал себя так бодро, будто выпил крепкого кофе и ощущал себя способным завязать арматуру руками. К счастью, моим рукам не нужно было завязывать арматуру: их ждала другая, более приятная работа.
Каждое прикосновение отзывалось дрожью — без разницы, трогал я, или касались меня. Кажется, ощущения вернулись в гораздо большем объеме, чем следовало.
Я толкнул Иру на кровать, и скользнул следом, оказываясь сверху. Сжал набухшие соски и впился в шею, облизывая, покусывая женщину. Иногда прикладывался губами к горошинам сосков и покусывал уже их, вызывая пошлые, животные стоны. Соседка то судорожно втягивала в себя воздух, то содрогалась от касаний.
Правой рукой я принялся исследовать тело женщины, по-хозяйски гладя и массируя ее изгибы, не опускаясь к складкам. В груди засел горячий пульсирующий комок, который разрастался и наполнял мое тело жаром в такт стонам и дрожанию Иры. И я чувствовал, как горячая энергия может обернуться в силу, стоит мне того пожелать. И я даже в своем худощавом теле, без возросших характеристик, смогу поднять не самую миниатюрную женщину и хоть на весу ее трахнуть, хоть в любую другую позу поставить.
Впрочем, затягивать с предварительными ласками я не стал — это было интересно, но когда когда энергия стала просачиваться в пальцы, как бы я не пытался ее сдержать, женщина начала скулить и механически ерзать по кровати. Ее рука жадно, но аккуратно ухватила мой член.
Прибор почему-то был чуть больше, чем в прошлой жизни: наверное, бонус карты похоти. Женщина провела своими коготками сверху снизу вверх, до головки, а потом ухватила меня за середину члена и принялась надрачивать. Именно надрачивать — на мастурбацию эти наполненные желанием и силой движения не походили.
Подумать только, потерять вторую девственность с взрослой соседкой...
Я всосал сосок Иры, вызвав животный стон женщины, и опустил свои наполненные энергией похоти пальцы на гладко выбритую промежность.
Женщина выгнулась и закричала сквозь зубы. Ее тело заходило в судорогах оргазма, пальцы на члене сжались, и я аккуратно высвободил их. Оргазм мне показался более, чем преждевременным. То ли соседка чересчур любит восемнадцатилетних мальчиков, то ли у нее давно никого не было, однако кончить от прикосновения — уметь надо. Впрочем, зависит от того, кто касается.