Ведь у меня имелся железобетонный чек-лист: мой парень должен быть финансово успешным (вице-президент или хотя бы начальник отдела; никаких юристов, если только не кандидат в совладельцы бизнеса); образование на уровне MBA (желательно выпускник одного из университетов «лиги плюща»[28]); спортивного телосложения; высокий (не ниже 185 сантиметров); не кошатник; не фанат игры во фрисби или футбэг[29]; без усов; не лысый; с хорошими зубами; никаких сандалий или «кроксов»; с паспортом (чтобы ездить по миру); обладатель вечернего костюма (особенно хорошо, если от Тома Форда); iPhone, а не Android; ценитель изысканной мебели (не IKEA!); не веган; без татуировок.
Я смотрю на руку Спенсера, на которой заботливо набиты даты рождения членов его семьи. Мой портрет идеального парня раньше казался мне идеальным, а теперь выглядит… просто нелепо. Почему я стала такой узколобой?
Я со вздохом кладу голову Спенсеру на плечо. Утром я, наверное, окажусь где-то еще, с кем-то новым – может, он будет даже с татуировкой, или с усами, или, прости господи, в сандалиях. Не знаю, забудет ли Спенсер сегодняшний день. Я точно не забуду. Я сохраню драгоценное воспоминание о замечательном бариста, который некоторое время ответственно тащил мои тяжелые сумки.
Часть пятая
Глава 10
Я просыпаюсь от пронзительной трели будильника, которая раздается в паре сантиметров от моего правого уха. Это одна из моделей в стиле ретро, с колокольчиками наверху – такие обычно показывают в старых мультфильмах. Даже если это антиквариат, дико хочется швырнуть мерзкую вещицу об стену.
После нескольких неудачных попыток я наконец умудряюсь отключить это пыточное устройство. Сажусь в кровати и замечаю очертания тела, лежащего возле меня под одеялом. Неужели опять? Каждый новый день оставляет в душе неизгладимый след, но я уже смирилась с тем, что таинственная сила регулярно переносит меня из одной реальности в другую. Я не понимаю, что это такое. Я не могу ее контролировать. Мне остается лишь цепляться за жизнь.
Тело под одеялом начинает шевелиться. Я привычно собираюсь с духом, готовясь к очередному открытию – сегодняшнему «неважному бывшему» (как их метко назвал Спенсер).
Спенсер. На меня обрушиваются воспоминания о проведенном вместе времени: его доброта, смерть Рози. Я еще не успела переварить эти события, а уже очутилась в новой реальности.
С опаской и неприязнью смотрю на другой край кровати. Ну и кто же он, мой очередной привет из прошлого? Какой-нибудь парень из бара? Моя первая любовь из начальной школы? Однокурсник, который облил меня пивом на рок-концерте? Я вглядываюсь в очертания фигуры под мятым пододеяльником. Где я – вопрос второй. Сначала надо выяснить, кто сегодня «мужчина дня».
– Эй! – Я тихонько постукиваю его по плечу.
Когда она поворачивается, у меня чуть не случается инфаркт.
– Эт-то… что такое?! – заикаюсь я, отползая к самому краю матраса.
Женщина садится в кровати и, прогнувшись в спине, с зевком вытягивает изящные руки вверх.
– И тебе доброе утро, дурочка, – весело здоровается она, проведя пальцами по своим коротким платиново-белым волосам.
Она примерно моего возраста, может, чуть помоложе. Хорошенькая, с острыми чертами лица, с глубоко посаженными синими глазами и сильным ирландским акцентом. И мне совершенно незнакомая.
– М-м… а что вы тут делаете? – нервно спрашиваю я.
– Лена, вот только не начинай. После вчерашней ночи я без сил.
После вчерашней ночи? Я делаю глубокий вдох.
– Послушайте. – Я прикрываю свои голые ноги краем одеяла. – Не хочу показаться странной и все такое, но у меня вопрос: мы с вами… как бы это… – Я с трудом сглатываю. – Что, собственно, происходит?
– Да, ты точно еще под градусом, – хохочет блондинка. – Жестко тебя нахлобучило!
– Нахлобучило?
– Издеваешься, что ль? Два года в Ирландии и все никак не выучишь сленг? – Она смотрит на меня с насмешкой. – Ладно, это наше местное выражение. Ты же знаешь, я тебя люблю, но, черт возьми, не в таком смысле!
У меня голова идет кругом: нужно срочно вживаться в новый сценарий.
– Да и Колм меня бы убил, – снова потягиваясь, добавляет блондинка.
Колм. О да-а-а, его я помню. Летом после первого курса мы с подругами путешествовали с рюкзаками по Европе. Причем все они подцепили мононуклеоз и срочно вылетели домой, и мне пришлось завершать последний этап нашей поездки одной. С Колмом Далтоном я познакомилась в поезде, который следовал из Парижа в Цюрих. Высокий был парень – настолько, что касался головой потолка вагона. Колм помог забросить мой набитый до отказа рюкзак на полку для багажа, но окончательно покорил меня широкой улыбкой и прекрасным чувством юмора. По-моему, я ни с кем так не хохотала, как с ним. Наверное, все дело в ирландском обаянии. Так или иначе, когда я доехала до своей остановки, Колм нацарапал номер своего телефона и адрес почты на клочке бумаги, который я запихнула в карман шорт. Тем же вечером, устроившись в хостеле, я полезла в карман, но листок… пропал. А встреча с Колмом так и осталась лишь парой абзацев в моем путевом дневнике.
Хотя в то лето я повстречала множество интересных людей, по-настоящему я запомнила только его. «Что-то в Колме есть», – говорила Фрэнки всякий раз, когда я упоминала ту поездку на поезде. Наверняка у каждого из нас случалось в прошлом что-то из серии «вот если бы»: судьбоносная встреча, обернувшаяся упущенной возможностью. За последние несколько дней у меня сплошные такие встречи. Однако Колм был особенным.
– Может, мальчики Далтоны и толстокожие, но сердце у них как у плюшевого мишки, – продолжает моя соседка по кровати. – Колм не вынес бы, если бы ты его бросила. Как и мой Деклан. Кстати, о Деклане. Следует надавать этому козлу по башке. Вчера упился в дрова. Прикинь, выдал мне: «Битси, следи за языком. Ругаешься больше всех в Кинсейле». Три порции вискаря, и вот, пожалуйста, опять несет черт-те что. Мужики!
– Ага, и не говори, – киваю я, изо всех сил стараясь не выпасть из роли.
– А знаешь, может, и неплохая идея – поменять лагерь. Будет этим Далтонам урок!
Блондинка тянется ко мне, и я отшатываюсь. Она разражается хохотом и хлопает меня по руке.
– Прости, не удержалась, – все еще смеясь, признается она.
Потом вылезает из кровати и, натянув на свое стройное тело джинсы и толстовку, смотрит на часы.
– Поезд Колма скоро придет, да?
– М-м… да?
– Могу поспорить, он захочет тебя повидать. Жаль, мой Деклан ни разу не романтик, не то что твой.
Блондинка грустно улыбается.
– Кстати, спасибо, что пустила к себе в угол переночевать. Поход по барам обычно ничем хорошим не заканчивается.
С тяжким вздохом она берет с подоконника сумочку и добавляет:
– Не был бы мой таким придурком, может, мы бы с тобой уже стали сестрами. – Глаза блондинки загораются. – Как родными, прикинь!
Сестры?! У меня уже дергается глаз. Я усиленно пытаюсь переварить весь этот поток информации. Ее зовут… Битси? Угол – это квартира? Ее парень, Деклан, – брат Колма? А Колм вот-вот приедет домой, то есть сюда?
– Ладно, пойду проверю, как там мой большой ребенок, – ухмыляется Битси, направляясь к двери. – Увидимся в пабе вечером, да?
Она посылает мне воздушный поцелуй и исчезает за дверью.
Я шумно выдыхаю. Сейчас только девять утра, а я мало того что сменила континент, так еще и проснулась рядом с самой острой на язык женщиной во всей Ирландии. Битси мне нравится. Мы подружились бы в реальном мире, если он по-прежнему существует.
Смотрю на безымянный палец. Кольца нет. Может, мы из тех пар, кто не носит кольца? Или у нас гражданский брак? Надеюсь, второе. А то мне мужей уже девать некуда. Забавно, всего несколько дней назад я о таком лишь мечтала. Осторожнее надо быть с мечтами.
Отправляюсь в ванную и внимательно рассматриваю себя в зеркало. Первый взгляд – каждый раз шок. А сейчас? Ничего особенного. Разве что волосы слегка выгорели, веснушки проступили ярче, зато кожа свежая, на щеках румянец, глаза горят. У меня такой вид, словно я вернулась после недельного отпуска. Вот только счастлива ли я? Вопрос.
Сейчас пока рано судить. Я еще не виделась с Колмом. А что, если он весит под двести кило? А вдруг у него случаются приступы агрессии или еще хуже: он целыми днями снимает себя на видео во время игры в Minecraft? Заранее не угадаешь. Я общалась с Колмом один раз – несколько часов в поезде. Он может быть кем угодно и каким угодно. Например…
Хватит! Иду к шкафу и беру оттуда джинсы и свитер, а потом обвожу взглядом опрятную спальню: стены отделаны кремовой штукатуркой, на полу широкие паркетные доски. Над изголовьем кровати висит картина с изображением замка – видимо, вещица с блошиного рынка, которую принесли домой и повесили на стену. Пожалуй, куплю что-нибудь такое в следующей жизни.
Захожу в уютную гостиную с кухонной зоной: над головой, будто лоскутное одеяло, потолок с балками. В центре кухни – старинная плита, настоящий музейный экспонат: потертые латунные переключатели и конфорки, покрытые тысячей слоев патины, хранят, наверное, не меньшее количество воспоминаний. Наливаю себе воды в стакан и сажусь на диван у камина: от тлеющих углей еще веет теплом.
Мой взгляд падает на фотографию в рамочке на кофейном столике, и я нагибаюсь, чтобы получше разглядеть изображение. На снимке я возле рождественской елки, а рядом Колм и маленький мальчик лет шести-семи, улыбающийся от уха до уха. Я удивлена и растеряна. Наш сын?.. Со дня на ферме в Пенсильвании словно прошел миллион лет, однако я сразу же думаю о Натане и своем выкидыше. Сколько себя помню, никогда не горела желанием испытать радость материнства. Именно поэтому я совсем не ожидала, что новость о неудачной беременности станет для меня таким ударом. Особенно тяжело было видеть Фрэнки с малышкой, зная, что мне самой вряд ли суждено выносить ребенка. Как будто у меня отняли шанс родить ровно в тот момент, когда я только-только об этом задумалась.