Гильермо добился свидания с братом.
— Я все-таки вытащу тебя отсюда, — сказал он брату. — Не забывай, я адвокат.
Они общались через толстое стекло, в котором были проделаны маленькие отверстия для разговора.
Алехандро поднял брови.
— Я ни на минуту не забывал об этом, — сказал он. — Да что толку? Ты не мог меня официально защищать, потому что ты мой брат. Даже бы если защищал, ничего не получилось бы. У меня нет свидетелей.
— И все-таки я вытащу тебя, — повторил Гильермо. — Свидетеля можно найти.
— Как? Мы были одни. Я и этот пьяный ублюдок, Кто мог знать, какую свинью он мне подложит, напоровшись на собственный нож…
Алехандро горько рассмеялся.
— Не унывай, — сказал Гильермо.
Он посмотрел на надзирателя, который отошел от них в эту минуту довольно далеко. Именно потому молодой адвокат быстро заговорил:
— В конце концов, я могу сунуть взятку этому…
Хулио. Допустим, что он все видел через окно.
— И не сказал об этом на суде? Какой ему смысл был молчать, а сейчас признаться? Нет, так не пойдет, — Все зависит от суммы… — задумчиво проговорил Гильермо.
Алехандро вздохнул.
— Что-то не узнаю я тебя, братец, — сказал он. — Ты всегда так уважал закон. Теперь хочешь нарушить его?
— А что прикажешь делать, если с тобой поступили несправедливо?
Алехандро иронически улыбнулся.
— Я буду себя хорошо вести. Меня должны отпустить раньше.
Гильермо отрицательно покачал головой.
— Все равно тебе придется отбыть больше половина срока. Это не метод. Нет, надо подавать на пересмотр дела. Причем на основании того, что появился свидетель.
— Ты не найдешь свидетеля.
— Все равно, я вытащу тебя! — горячо воскликнул Гильермо. — Еще не знаю как, но обещаю…
Помолчали.
— Послушай, ты не сказал в той корпорации где работаешь, что я в тюрьме? — с некоторым беспокойством спросил Алехандро.
— Почему ты спрашиваешь?
— У тебя могут быть неприятности, — пояснил Алехандро. — Брат в тюрьме. Отец и еще один брат были замешаны в преступлениях. Удивительно, как тебе предложили эту работу.
Гильермо поднял глаза.
— Знаешь, я ведь действительно не говорил им об отце, — признался он. — Но они и не спрашивали.
— Я прошу тебя, чтобы ты и дальше молчал, — сказал Алехандро. — Неизвестно, как отнесется к этому твое начальство. Если тебя выставят на улицу, ты не сможешь помогать моей семье.
— Я понимаю… — пробормотал Гильермо.
— Спасибо тебе за все! — неожиданно сказал заключенный. — Ты мне сильно помог. Не бери в голову, что мне здесь плохо. Я выдержу.
— Я все-таки попытаюсь что-то сделать, — пообещал Гильермо. — С тобой поступили несправедливо, и я это исправлю.
На самом деле все было не так просто, как Алехандро заявил на свидании. Из следственной тюрьмы его перевели туда, где ему предстояло отбыть весь срок.
Перемену Алехандро почувствовал быстро. В следственной тюрьме исходили из предположения, что человек может оказаться невиновным, потому существовала видимость уважения прав заключенных. А здесь… Надзиратели уже не обращались к нему на «вы», куда там! С заключенными разговор был краток, состоял из коротких приказаний и — довольно часто, — зуботычин, если заключенные думали протестовать.
На угрозы жалоб надзиратели отвечали ехидными улыбочками и говорили:
— Ну что же, жалуйся, парень… Только это аукнется тебе же…
Все жалобы, направляемые заключенными в высшие инстанции, проходили через начальника тюрьмы. Он собственноручно сортировал их. Естественно, если наверх что и уходило, то лишь малая их часть, где говорилось о чем-то несерьезном. Основная же масса жалоб оставалась на столе начальника и потом использовалась против самих же писавших.
— Ты писал? Получай… — такая формула господствовала в отношении тех, кто осмеливался искать справедливости.
И заключенные получали. Кто дополнительные боты, кто карцер, а кто — новых соседей. Таких, которых можно было представить лишь в страшном сне.
Именно не надзиратели и не тюремные порядки приносили основные неприятности. По-настоящему ужасным было окружение, в которое пришлось окунуться Алехандро.
В отличие от осужденного по недоразумению Малдонадо в тюрьме преобладали настоящие преступники, отъявленные головорезы. Давно погибший брат Але хандро, Рейнальдо Мальдонадо казался узнику не такт уж злодеем.
Среди обитателей тюрьмы попадались и нормальные люди, но таких были единицы. Поэтому Алехандро понимал, насколько ему повезло, что он познакомили с рыжим весельчаком Родриго Санчесом Бональдо.
Произошло это так. Алехандро появился в четырехместной камере, где уже до него разместились трое. Алехандро застыл на пороге, захлопнувшаяся с лязгом Дверь подтолкнула его в спину.
Мальдонадо сделал шаг вперед и снова остановила.
Справа и слева стояли нары в два яруса. У стены напротив двери находился стол и несколько табуреток. Над столом у самого потолка располагалось маленькое окошко, через которое едва проникал солнечный свет.
За столом сидели двое и резались в карты. Третий заключенный лежал на нарах лицом к стене, Алехандро видел его широкую спину.
— Вы только посмотрите, кого к нам занесло! — воскликнул один из картежников. — Какой красавчик!
Алехандро еще не успел потерять относительно аккуратного вида, поскольку находился в заключении не так давно. Заключенные же, устремившие сейчас взоры на него, были потрепаны и грязны.
На одном, длинноволосом толстом верзиле («Почему его не постригли?» — с недоумением подумал Алехандро) была потная майка без рукавов и с вырезом на груди. Этот толстяк и подал первую реплику.
Его приятель был худ и низок. На нервном лице присутствовала язвительная усмешка. Позже Алехандро понял, что парень был как бы постоянной аудиторией для первого заключенного, для верзилы, и его усмешка была такой частой, что словно приклеилась к лицу.
Худой заключенный захихикал, показывая верзиле большой палец.
— Отличная шутка, Poco!
«Poco, — повторил Алехандро. — Кличка или имя?»
Poco оторвал зад от табуретки и стал медленно приближаться к новому арестанту, глядя тому в глаза и говоря при этом:
— Ты наверное думаешь, тебя здесь ждали? Наверное, ты рассчитываешь, что мы охотно выслушаем твой рассказ о том, каким ветром тебя сюда занесло и станем твоими друзьями, которые помогут скрасить твое пребывание в этих стенах?
Толстый парень сделал паузу, наблюдая, какое впечатление его слова произведут на новичка.
— Poco, — сказал Алехандро. — Вас зовут Poco?
Он подал голос, чтобы заполнить паузу, установить подобие контакта. «Неужели они такие все агрессивные? — не верил Алехандро. — Ведь я не давал повода почему он сразу повел себя так, словно я ему враг?»
Poco не обратил никакого внимания на произнесенные растерянным тоном слова.
— А знаешь ли ты парень, — продолжал здоровяк, — что ты здесь лишний?
— Тебя здесь не ждали! — подал голос худой арестант, который оставался за столом. — И сейчас сделают все возможное, чтобы ты разочаровался в новых соседях, то есть в нас! Правильно я говорю, Poco?
— Молодец, Пустышка! — оглянулся Poco на приятеля. — Именно это я и собирался предпринять.
«Пустышка — явно кличка худого, — подумал Алехандро. — Она сочетается с его внешним видом».
— Poco, ведь это не гостиница, я не мог себе выбрать номера на свой вкус, — сказал Алехандро, мужественно глядя в глаза верзиле.
Он хотел сказать, что на него нет причин сердиться за то, что он оказался именно в их камере. Но вышло, что он брезгует своими соседями.
Что касается Poco, тому нужна была зацепка, и верзила буквально просиял, услышав слова Алехандро.
— Так тебе мы не нравимся? — с угрозой в голосе прошипел здоровяк. — Может быть, ты думаешь, что я тебе сейчас врежу, ты мне ответишь, потом ты забарабанишь в дверь, позовешь надзирателя, нас посадят на недельку в карцер, откуда мы выйдем друзьями? парень, все не так. Мы тебе не нравимся, но ты не нравишься. Я ведь не зря назвал тебя красавчиков «Что бы это значило?» — подумал Алехандро. — Правильно, Poco, — снова тявкнул Пустышка.
Покажи, как у нас встречают новеньких. Он только потому заслуживает, чтобы ты его приласкал, что такой чистенький…
— И не только! — кивнул Poco. — Не знаю, как тебе, Пустышка, а мне он нравится.
Согласен, будешь первым! — Пустышка встал. Я после тебя… У тебя лучше получится объездить этого жеребчика…
Кровь бросилась Мальдонадо в голову. Он увидел, как Poco взялся обеими руками за брючный ремень… Алехандро понял, что имели в виду эти ублюдки. Судя по их виду, они не шутили.
Ну что же, он просто так не дастся. Немного мешает пиджак, но его можно снять.
Так Алехандро и поступил, одновременно говоря:
— Poco, я не хотел с тобой… ссориться.
— А мы не будем ссориться! — глазки верзилы искрились извращенной нежностью. — Мы совсем не уд ссориться, и если ты нам с Пустышкой понравишься, мы — так и быть! — оставим тебя у нас. Ты снял пиджак — это тоже правильно. Смотри, Пустышка, к нам попал понятливый…
Poco оставил ремень полурасстегнутым и протянул руку к голове Алехандро.
— У-У-У. красавчик!
Мальдонадо увернулся, одновременно ударяя ладонью по руке здоровяка.
Poco поднял брови.
— Вот ты как? А мы — вот так! — он сделал совершенно неожиданный для его комплекции прыжок вперед и схватил Алехандро за грудки. — А ну-ка, повернись спинкой, паренек, и не вздумай буянить!
«Черт побери, — подумал Мальдонадо. — И ведь не закричишь! Сто против одного, что мерзавцы-надзиратели сейчас толпятся у дверного глазка и ухмыляются по очереди любуясь на церемонию посвящения в узники…»
— Poco, — сдавленно повторил Алехандро. — Я не хотел с тобой ссориться!
Кулак Алехандро ткнул в живот здоровяку с такой силой, что у того глаза вылезли из орбит. Из горла верзилы донесся свист, который сказал Мальдонадо, что у Poco появились трудности с дыханием.