Гуттиеррес шутливо поиграл мышцами груди.
— В молодости много значения придавал фигуре, накачивал мускулы, — пояснил он. — Ерунда все это, Гильермо, можешь мне поверить. Это раньше что-то решали кулаки и мускулы, теперь же все зависит от острого глаза и быстрой реакции. В принципе, пистолет может быстро вытащить и толстяк… Ну, а для нас с тобой важны мозги, не забыл? — он постучал пальцем по лбу. — А ты, все-таки, куда собрался?
— Да так, пройдусь, посмотрю на море, — неопределенно ответил Мальдонадо. — Нужно ведь чем-то заняться, пока ты спишь…
— Давай, давай, пройдись, — поддержал спутника Гуттиеррес, заходя в душ. — Если встретишь какую-нибудь длинноногую, лучше двух, зови сюда! Можешь даже разбудить меня, разрешаю.
Послышался шум воды.
То, что Гуттиеррес решил немного поспать было только на руку Мальдонадо. Он спокойно вышел из бунгало и направился в сторону пристани.
Гильермо подошел к пристани, возле которой на волнах покачивалось множество лодок. Отдыхающие подходили сюда, нанимали лодку с кем-то, кто сидел на моторе, или просто брали лодку напрокат.
При желании на хорошей устойчивой лодке с мотором при полном баке и безветренной погоде можно было добраться до материка. «Не решили ли Домакес и Пардо совершить прогулку на материк? — подумал Гильермо. — Они что же, вышли в море при плохой погоде?»
Он спросил у первого встречного рабочего пристани, где можно увидеть сеньора Моро Паламеса — так звали человека, которого Гильермо искал.
Рабочий указал рукой на старика, который возился с одной из лодок, вытащенных на берег и перевернутых для обработки днища.
— Добрый день, сеньор Паламес, — поздоровался молодой человек. — Меня зовут Гильермо Мальдонадо, я хотел бы вам задать пару вопросов…
Его поразила неприязнь, с которой старик посмотрел на подошедшего.
— Много вас тут шастает, — пробурчал сеньор Паламес. — Я уже устал отвечать на вопросы. — Старик начал загибать пальцы: — Сначала полиция. Потом репортеры. Потом всякие неизвестные, вроде вас, молодой человек.
Улыбка Гильермо обезоруживала.
— Ну какой я неизвестный, — сказал адвокат. -
Ведь я вам представился. Могу повторить, я Гильермо Мальдонадо, и у меня есть документы…
Он сунул под нос недоверчивому старику раскрытое удостоверение.
— Как видите, я работаю в той же корпорации, где работали те двое, что погибли вместе с вашим сыном, — осторожно пояснил Гильермо. — Я никак не могу быть посторонним.
— Как это — двое, которые погибли с моим сыном? Их было четверо…
Сердце Гильермо учащенно забилось. Это было первой неожиданностью. Все газеты в один голос утверждали, что погибших было трое: молодой владелец лодки, а также двое адвокатов.
— Как четверо? — изумление, прозвучавшее в воз-. гласе Мальдонадо, было таким искренним, что старик пояснил:
— Ей-Богу, сеньор, на лодке всего было пять человек. Мой сын и еще четверо. Они отплыли и больше не вернулись. Тело моего сына не нашли. Моя старушка убивалась по этому поводу, а я так думаю: я был моряком, и сын тоже. Если ему было суждено погибнуть, то вполне нормально, что тело моего мальчика покоится в морской пучине…
Голос старика предательски дрогнул. Сеньор Пала-мес отвернулся и быстро смахнул слезу.
Гильермо стало жалко старого собеседника.
— Сколько лет было вашему сыну? — спросил он после минутного молчания.
Он проклинал себя за этот вопрос. Нормальный человек бы извинился и ушел, заметив, что отец не испытывает удовольствия от такой беседы. Но Гильермо чувствовал, что сейчас может узнать еще что-то, что по неизвестной причине не попало в газеты.
— Хуану? Двадцать шесть…
— Господи, он был так молод! — вырвалось у Мальдонадо. — Да, жаль парня… А скажите, сеньор Паламес, в тот день была хорошая погода?
Старик оглянулся.
— Да прекрасная погода стояла, сеньор, такая, как сегодня. Ветра не было, волны на море — тоже.
Гильермо бросил взгляд на море. Точно, понял он, в такую погоду просто невозможно было перевернуться.
— Но ведь писали, мотор лодки взорвался, — сказал Мальдонадо, облизывая сухие губы.
— Верьте больше, сеньор, что пишут наши газеты! — старик скривил губы. — Они написали, что пассажиров было двое, но я своими глазами видел: в лодку садились четверо мужчин. А, что насчет мотора… Это просто брехня! Мой Хуан был аккуратен, он содержал мотор в исправности. Ну скажите, сеньор Маль…
— Мальдонадо, — подсказал Гильермо.
— …Сеньор Мальдонадо, если вы хоть каплю разбираетесь в технике. Что может ни с того, ни с сего взорваться в лодочном моторе? Насчет взрыва — это сказочка неизвестно для кого.
— Они были пьяны?
— Пассажиры? Где там…
— А ваш сын?
Старик насупился.
— Сеньор Мальдонадо, вы меня простите. Но мой Хуан с детства капли в рот не брал. Наоборот, спортом занимался, футбол любил. Да не так, как сегодня большинство любит: с пивом у телевизора, а играл, по-настоящему играл! Какой-то хлыщ, помню, лет десять назад приезжал, упрашивал нашего мальчика в Каракас поехать, в футбольную школу. Так Хуан не поехал, старуху мою пожалел. Сеньор Мальдонадо, вы меня очень обидели, когда подумали, что Хуан пьяным был… Вот и комиссар, что здесь все вынюхивал…
— Простите, сеньор Паламес… — Гильермо в самом деле было стыдно за свой ужасный вопрос.
— Хорошо, сеньор Мальдонадо, — кивнул старик. — Вижу, вы еще молоды, судя по всему, хороший человек. Комиссар этот долбанный, налетел, как коршун и давай расспрашивать насчет того, сколько выпил мой сын, так я его сразу послал, ничего не стал говорить. Даже о том, что пассажиров было четверо, не сказал.
— Не сказали? — Гильермо был поражен. Так вот, откуда такая информация в газетах!
— Не сказал! И репортерам не сказал! Мальдонадо перевел дух.
— Спасибо вам огромное, сеньор Паламес. Вот, возьмите… — Гильермо полез в карман, от души желая отблагодарить Паламеса за откровенность.
— Что это вы, сеньор Мальдонадо? — судя по внешнему виду, старик всерьез обиделся. — Я с вами просто так поговорил, а вы решили заплатить мне. Мне зарплаты хватает! — старый смотритель пристани горделиво выпятил грудь и важно посмотрел на собеседника. — Да и вообще, сколько старику надо?
Мальдонадо стиснул зубы. Во время реплики старика его взгляд был направлен на горизонт.
— И все же возьмите, — Гильермо неловко сунул старику деньги. — Не вам, так вашей жене. Это такое, что всегда пригодится…
Рука старика дрожала, когда он сунул бумажку в карман.
— Век буду помнить вас, сеньор Мальдонадо, — прослезился Моро Паламес. — Знаете, чем-то вы мне сына напоминаете…
Гильермо лишь усилием воли сохранил спокойное выражение на лице. В эту секунду ему вспомнился отец, его испуганные глаза, когда Гильермо порвал перед ним только что полученный диплом адвоката…
— Сеньор Паламес, ответьте, пожалуйста, на последний вопрос, — попросил Мальдонадо. — Как выглядели четверо, что садились в лодку?
Старик задумался.
— Двое были адвокатами, это точно, — припомнил смотритель пристани. — Я видел их фотографии в газетах. А вот двое других, о которых газеты не писали, выглядели так. Один высокий, плечистый. У него не было правого уха. Такое впечатление, что он потерял ухо недавно, потому что начал отращивать волосы, чтобы закрыть то, что осталось. Второй был пониже, молодой, но лысый. Я его потому и запомнил, что он был примерно одного возраста с моим сыном. Ну, может, чуть постарше, вроде вас, сеньор Мальдонадо. И при этом его макушка была чистой, словно ее недавно выбрили. Знаете, у монахов такая лысина на голове…
— Тонзура… — подсказал Гильермо.
— Да, тонзура! — старик обрадовался, употребив правильное слово. — Точь-в-точь, тонзура. Меня тогда дрожь пробрала, я представил, что мой Хуан так вот, от большого ума, что ли, или от чего другого, облысел. Господи, каким же я был идиотом! Сейчас согласился бы, чтобы у моего мальчика голова была, как колено, только бы он остался жив!
Несильный ветер трепал седые волосы старика.
— Спасибо, сеньор Паламес, — еще раз поблагодарил Гильермо, — вы мне очень, очень помогли…
— Не стоит, — отмахнулся от благодарности Паламес. Потом он внимательно посмотрел Гильермо в глаза и перешел на шепот: — Скажите, а вы найдете этих двоих? Чувствую, в них все и дело! Они остались в живых, иначе почему о них в газетах ни слова? Вы ищите их, сеньор Мальдонадо? Вы найдете убийц ваших сослуживцев и моего Хуана?
Гильермо не выдержал пристального взгляда старческих слезящихся глаз. Он посмотрел в сторону и ответил, пожав плечами:
— Если бы я знал, сеньор Паламес… Если бы я только знал…
Когда Гильермо вернулся в бунгало, Гуттиеррес уже проснулся. Более того, он снова полез под душ: шумела вода. Мальдонадо посмотрел на часы: вместе с дорогой туда и назад он находился на пристани полтора часа.
Вполне достаточно для того, чтобы выспаться! Но что, если Гуттиеррес не спал, а наблюдал за своим молодым коллегой? Как тогда Гильермо объяснит свой визит на пристань? Эрнесто не дурак, парой слов обойтись было бы трудно.
Гуттиеррес тем временем вышел из душа.
— Ты как будто и не спал, — нащупывая почву, пошутил Мальдонадо.
— Нет, я прикорнул с часок, больше не захотел, — ответил Эрнесто. — Ну как? Где был, что видел?
— Ни одной красотки, — сокрушенно произнес Гильермо. — Видимо, они за милю чуют, что я женат…
— Э-э-э, парень, ты не знаешь местных женщин, — тоном искушенного гуляки ответил Гуттиеррес. — Они бросаются на шею всякому, кто хоть что-то имеет в карманах. И в штанах! — Гуттиеррес хохотнул. — Причем, женатые парни девчонкам больше по сердцу! Как-то я заявил одной, что женат, так она… Что, думаешь, она мне ответила? Она заявила, что у меня опыта больше, и она пойдет со мной за бесплатно!
Гуттиеррес, не закрывая рта, натянул брюки и рубашку с коротким рукавом.