Кике оторвался от созерцания девушки только тогда, когда почувствовал, что на него насмешливо смотрит сидящий сзади сеньор Лас Ривас.
Девушка прошла несколько ниже Кике и присела на крайнее место в шестом ряду.
— Игра — это воплощенная фантазия, — продолжала донья Ламеда. — Фантазия не только самого актера, но и режиссера, и автора пьесы. Так сказать, на актера ложится тройная миссия, он должен донести до зрителя мысли трех человек, один из которых — он сам. Можно сравнить актера с музыкантом… — донья Ламеда помолчала. — Только для того, чтобы понять их различие! Инструментом актера является он сам, актер должен создавать новую реальность в своей душе, а затем раскрыть зрителю ее так, чтобы тот воспринял мир актера как единственно существующий.
Преподавательница откашлялась.
— Раскрыть свой потенциал вам поможет умение ставить перед собой ключевые вопросы. Чего я хочу добиться? Какова моя сверхзадача? В любом деле следует вычленить главное и на нем сосредоточиться. Сейчас мы попробуем выполнить следующее упражнение… Сеньор Лас Ривас, пусть ваши студенты также присоединятся…
Драматург кивнул и скомандовал:
— Давайте, ребята, попробуйте. Чем глубже вы залезете в шкуру актера, тем легче будет писать для них…
— Попробуйте привлечь внимание соседа справа, — предложила донья Мария Ламеда. — Понятно?
Слушатели закивали.
— Хорошо, — преподавательница улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Начали!
Кике считал, что никто не последует ее просьбе. Сам он чувствовал некоторую скованность, — в аудитории находилось столько симпатичных девушек…
Однако Кике с удивлением услышал, как соседка слева обратилась к нему:
— Сеньор… Серьон!!!
Он оглянулся на нее, встретил насмешливый взгляд, после чего кивнул девушке, сказав:
— Извините, — и сам обратился к парню, занимающему правое от него место:
— Эй, приятель, послушай! Да послушай же, Господи!
Сосед не обращал на Кике внимания, пытаясь добиться реакции у девушки справа.
— Тяжело, правда? — услышал Кике голос со сцены.
Он повернулся к донье Ламеде и вздохнул. Ему показалось, что старая актриса смотрит прямо на него.
— Как привлечь внимание человека, который занят чем-то своим? — продолжала преподавательница. — Правильный ответ: необычным поведением!
Студенты мало-помалу стали прекращать попытки общения и обращали взоры на сцену.
— Нужно напрячь воображение! — советовала Мария Ламеда. — Будьте ни на кого не похожи. Хорошо, — прервалась она. — Теперь попробуйте второй раз. Начали!
Кике добросовестно стал пробовать, что значит «быть ни на кого не похожим». Но его положение было затруднено тем, что он должен был обращаться к парню. Привлекать внимание девушки было бы куда как интереснее. Но он был вынужден отворачиваться от девушки, сидевшей слева.
Девушка, которую Кике видел из окна коттеджа сидевшей на машине с букетом в руках, встала со своего места. Ей как будто надоело привлекать внимание высокого длинноволосого парня.
— Послушайте! — негромко и немного растерянно воскликнула она.
Парень, естественно, продолжал заниматься тем, чем и раньше. Он едва не целовал соседку справа, шепча ей на ухо всякие любезности.
Тогда вставшая девушка («Ее зовут Исабела!» — вспомнил Кике) в отчаянии взмахнула сжатыми кулачками, запрокинула голову и упала на колени.
— Я так устала! — завопила она. — О Боже мой, Боже! Сколько можно, я больше не могу! Господи, как стыдно, я такая слабая! Я чувствую в себе фальшь! Я всегда говорю себе: надо бороться и находить выход, но у меня ничего не получается!!!
Кике вздрогнул вслед за всеми. Из глаз Исабелы лились настоящие слезы. Девушка сгорбилась, ее плечи стали сотрясаться рыданиями. Длинноволосый юноша оторвался от своей соседки и положил руку Исабеле на плечо:
— Перестань… — попросил он.
Девушка дернула плечом, рука слетела.
— Нет! — воскликнула она.
— Успокойся! — громче проговорил юноша.
— Нет!!! — крикнула Исабела. — Не трогай меня!
Не прикасайся!!!
Она смотрела на него глазами, в которых вместе со слезами Кике увидел самый настоящий страх и непонятную неприязнь.
Длинноволосый вскочил и, обняв Исабелу, постарался поставить ее на ноги. Девушка визжала и отбивалась.
У всех, кто наблюдал за этой сценой, вытянулись лица. У всех, кроме Хосе Лас Риваса и Марии Ламеды.
— Хорошо, — неожиданно прозвучало со сцены. — Хорошо, просто прекрасно! Вы заслужили самую высокую оценку! В то время, как ваши товарищи пытались, хоть и без особого успеха, привлечь внимание соседа справа, вы привлекли внимание всей аудитории!
Исабела неожиданно улыбнулась и вскочила на ноги. Длинноволосый юноша отшатнулся от нее, потому что слезы на лице только что плакавшей высохли сами по себе.
— Спасибо, донья Ламеда, — тихо сказала Исабела и смущенно улыбнулась.
После этого она как ни в чем не бывало села на место. Юноша, только что пытавшийся помочь Исабеле, не отрывая от нее взгляда, присел рядом. Сперва на подлокотник, потом, выругавшись про себя, на кресло.
— Ну ты даешь! — признался он. — Как тебя зовут?
— Исабела! — шепнула девушка.
Они стали шушукаться, а Кике с разочарованием посмотрел на сцену. Донья Мария продолжала лекцию:
— Она сумела привлечь ваше внимание, потому что вела себя неординарно. А как еще можно проявить свою натуру? Только так!
…После лекции Кике немного задержался. Когда он пришел в комнату, увидел на столе возле своего компьютера записку: «Дорогой соседушка! У меня свидание, поэтому вернусь поздно. Не скучай!» И подпись: «И. Морено».
Записка лежала перед статуэткой Шекспира, на которую были одеты наушники от магнитофона и черные солнцезащитные очки.
— Так, отлично! — отметил Кике. — Судя по всему, мой сосед даже не собирается приступать к занятиям. Что ж, по крайней мере, хорошо, что он не тяготит меня своим присутствием!
Юноша освободил Шекспира от атрибутов современности, и засел за выполнение задания, которое дал сеньор Лас Ривас. По задумке Кике пьеса должна была рассказать о первом дне нахождения студента в университете.
«Он просил написать о том, что мне знакомо, — думал Кике. — О чем еще я могу написать, как не о том, что со мной произошло за сегодняшний день? А сегодняшний день был длинным. Он начался в Каракасе, а закончился в Валенсии. В пять страниц трудно вместить…»
Начинающий драматург работал далеко за полночь, пока глаза не устали настолько, что совершенно отказались видеть что-либо на экране. После этого Кике распечатал написанное.
Чтение только что сочиненной одноактной пьесы он решил оставить на утро. Кике разделся, забрался на «второй этаж» кровати и уснул.
…Глубокой ночью его разбудил скрип открываемой двери, шаги, и веселые восклицания:
— Да тише ты! Ну, не можешь потерпеть… Подожди…
Это был девичий голос, которому вторил юношеский басок.
— Замечательный вечер! — сказал парень.
— Да, неплохой, — согласилась девушка. — А куда это мы идем?
Ее спутник хохотнул, потом ответил:
— Ну, тебе лучше знать!
Кике сквозь прищуренные глаза заметил, что вошедшие оказались высоким длинноволосым юношей и той самой девушкой, что привлекла внимание всей аудитории.
Из коридора падал свет, который резал глаза сонному Кике. Он попросил:
— Закройте дверь!
Дверь мгновенно закрылась, разговоры в полный голос прекратились. Парочка, перешептываясь и натыкаясь в полутьме на различные вещи, двинулась в сторону кровати. Кике отвернулся к окну и снова заснул.
Кике проснулся рано, как привык просыпаться дома. Он соскочил со «второго этажа», увидел, что на «первом» под одеялом кто-то есть и включил радио.
— Семь часов двенадцать минут, — возвестил диктор. — Передаем концерт классической музыки. Послушайте пожалуйста концерт…
Кике с удовлетворением отметил, как зашевелилось одеяло. Сосед накрылся им с головой.
«Разбужу-ка я этого полуночника! — со злорадством решил Кике. — Пусть знает, как гулять и не давать спать соседям!»
Однако прежде он выключил радио и сбегал в туалет. На обратном пути намеренно громко хлопнул дверью. Стоя перед кроватью в трусах, демонстративно откашлялся, замечая, что лежащий не спит.
— Я не хочу показаться грубым, — начал Кике официальным тоном. — Но пойми меня правильно. Ты приехал в университет раньше меня. Хорошо. Но ты не оставил места для моих вещей! Повсюду в комнате разбросаны твои. Ты так украсил комнату, что она стала похожей на пляж! — Кике почти с ненавистью окинул взглядом игрушки. — Причем на детский пляж! Мало того, ты привел девчонку!
Сосед не показывался из-под одеяла, и Кике повысил голос, придав ему больше недовольства и возмущения:
— Я просыпался десять раз, не мог спокойно спать! Куда это годится? — он перевел дух и продолжил более спокойно: — Нам нужно договориться о правилах совместной жизни. Ты понимаешь?
Одеяло зашевелилось.
— Конечно! — прозвучал, как гром средь ясного неба, девичий голос. — Я все понимаю!
Кике вытаращил глаза. Из-под одеяла показалась заспанная Исабела.
— Правило первое, — сказала она. — Не будить соседа так рано, как только что это сделал ты!
Кике с ужасом обнаружил, что он стоит перед девушкой без брюк. Он дернулся всем телом и бросился одеваться. Исабела насмешливо наблюдала за ним.
— Второе, — прокомментировала она. — Показываться друг перед другом одетыми по всей форме…
Когда штаны и рубашка оказались на Кике, к нему вернулось его самообладание.
— Что ты здесь делаешь? — спросил юноша.
Девушка сладко потянулась.
— Кажется, я видела тебя в моем актерском классе, да? — лениво спросила она и откинулась на подушку. — Я твоя соседка! — спокойно проговорила она, глядя в потолок.
— Постой, постой! — поднял руку Кике. — А как же И. Морено?
Девушка посмотрела на него.
— Так зовут меня, — ответила она. — Ты знаешь мою фамилию?