— Я помешала тебе?
— Нет! — ответил Кике. — Скорее, я тебе, прости. Но мне так захотелось писать. Голову просто распирало, и я не утерпел.
Девушка посмотрела на часы.
— Все нормально, Кике, — кивнула она. — Давно пора вставать.
Кике вернулся к своему занятию, Исабела в это время встала и оделась. Она подошла к столу и остановилась, пораженная.
Юноша, придавив клавишу стирания, уничтожал только что написанное.
— Что ты делаешь? — с неподдельным ужасом в глазах спросила Исабела.
Кике глянул на нее, не отпуская пальца. Девушка стукнула его по руке, процесс стирания прервался.
— Я перечитал, и мне не понравилось, — принялся оправдываться Кике. — Не знаю, что это. Наверное, я плохой писатель.
Она смотрела на него с укором.
— Перестань! Ты замечательный писатель. Если у тебя что-то не выходит сейчас, получится лотом. Главное, верь в себя.
— Я просто обманываю себя, — покачал головой Кике, глядя в одну точку.
— Не говори так! — возмутилась Исабела. — Ты замечательный драматург!
— Но ты же ничего не читала!
— У меня интуиция. Она подсказывает, что ты очень талантлив.
— А я этого не чувствую, — сказал Кике. — Я не могу полностью выразить себя на бумаге. Я словно заперт, и ключ потерян.
— Кике! — воскликнула девушка. — Ты противоречишь самому себе.
— Чем?
— Только что ты произнес фразу, которая может стать украшением любой пьесы. Ты только послушай себя: заперт, а ключ потерян! — она улыбнулась, — Это просто прекрасно сказано! А говоришь, что не писатель. Ты что, провоцируешь, чтобы я тебя расхваливала? Как ты…
Она внезапно замерла на полуслове.
— Кике, я только сейчас поняла! Знаешь, что тебе нужно?
— Немного таланта! — мрачно бросил юноша.
— Тебе нужна муза! — заявила девушка. — Кто-то, кто был бы постоянно рядом с тобой и вдохновлял тебя на великие вещи. Вот и все! Муза вызовет в тебе дух творчества, который обессмертит то, что ты пишешь!
Кике почесал в затылке.
— Муза… — задумчиво повторил он.
— Да, да, да! — воскликнула Исабела. — У всех писателей была муза. Прекрасная женщина, которой они посвящали написанное. У Сервантеса, Мольера, у твоего любимого Шекспира! — девушка кивнула на статуэтку. — Только учти, что не всякая женщина способна вдохновлять своего любимого на великие дела!
«…Она была столь прекрасна,
Что цветы ее уст румяных
Были ярче, душистей, свежее,
Чем гвоздики на вешних полях…»,
— читал сеньор Лас Ривас на очередном уроке.
Кике в числе остальных студентов внимательно слушал преподавателя. При этой цитате память юноши снова и снова возвращалась к образу прекрасной соседки по комнате. «Исабела! А что, если она и есть моя муза, только я не понимаю этого?» — не в первый раз задумывался Кике.
Сеньор Лас Ривас немного помолчал и проговорил сокрушенно:
— Не правда ли, прелестные стихи? — студенты услышали, как преподаватель вздохнул. — Дело в том, — сказал Хосе Лас Ривас, — что я могу вам объяснить правила стихосложения, но не могу вас научить красиво писать. Многие утверждают, что вдохновение рождается с трудом…
Кике посмотрел на Лас Риваса снисходительно. Юноша бы мог поспорить с этой мыслью, но преподаватель сам не согласился:
— Нет, вдохновение рождает только вдохновение! Труд также необходим, но только его недостаточно, — Хосе Лас Ривас обвел взглядом аудиторию. — Пишите о том, что вас волнует. Больше страсти! Не пишите, потому что надо. Пишите, потому что не можете не писать…
Глава 18
И все-таки Кике не сочинялось. Он лежал на втором ярусе и бездумно смотрел в потолок. Его настроение было ужасным. Например, Кике понимал, что ему давно пора очередной раз позвонить Исамар и справиться об отце, о его и ее здоровье. Но он просто не мог найти в себе сил встать и отправиться на почту.
«Неужели все знаменитые писатели и поэты имеют право на хандру? — спрашивал себя юноша и не находил ответа. — Нельзя причислять себя к великим только потому, что у тебя упадок сил. Господи, кто мне поможет?»
Исабела сидела за столом и рисовала. Она поминутно поглядывала на соседа по комнате. На бумаге штрих за штрихом возникал портрет лежащего Кике.
После одного из таких взглядов девушка не выдержала и встала. Она неслышно подошла к кровати и обняла Кике. Ее мягкие губы дотронулись до щеки юноши.
Кике подскочил как ужаленный.
— Боже, Исабела, что ты делаешь?
— Лежи! — девушка чуть надавила на его плечи, и Кике снова опустился на подушку. — Я решаю твою проблему.
Юноша повернул голову в ее сторону и встретился с Исабелой взглядом. В ее глазах была бездонная глубина. Кике подумалось, он тонет, при этом спасаться не хотелось.
Девушка снова поцеловала его.
— Милый Кике, — прошептали губы Исабелы. — Милый, милый, милый Кике…
И все-таки он отстранился.
— Исабела, я не рассказывал тебе… — голос прозвучал глухо.
— О чем? — девушка широко распахнула глаза.
Ей стало страшно. «Сейчас он скажет, что у него кто-то есть, что он обручен или что-то в этом роде, — подумала Исабела. — Ведь я о нем ничего, в сущности не знаю. Раньше рассказывала только я, а он молчал».
Кике заговорил, заставив ее вздрогнуть — он будто прочитал ее мысли! Девушка услышала:
— Исабела, я не рассказывал тебе о своей семье…
— Так расскажи! — она услышала свой голос словно со стороны.
— Я боюсь, что ты не станешь дружить со мной, — жалобно проговорил Кике.
Исабела задала вопрос, который ее больше всего волновал:
— У тебя кто-то есть?
— У меня есть отец, Исабела, — по-своему понял ее юноша. — И есть мачеха. Нет, не думай, они любят друг друга, все хорошо.
— У тебя девушка?
Кике одарил ее взглядом.
— У меня соседка по комнате, — слабо улыбнувшись, проговорил он. — Больше никого нет в этом плане.
У девушки с души свалился камень. «Ну конечно, откуда у него может быть девушка? — с ликованием подумала Исабела. — Он тогда и целовался-то в первый раз, когда мы распевали арии из мюзиклов…»
Она ничего этого не сказала вслух, потому что боялась огорчить парня еще больше. К тому же Исабела не хотела развеять то хрупкое чувство, которое, кажется, возникло у нее в душе и было невыразимо сладким, а главное, никак не сравнимым с теми ощущениями, что вызывали все эти Пепико, Ульрико и остальные.
— Исабела, все-таки ты присядь, — попросил Кике. — Потому то, что услышишь, будет ужасно.
Девушка послушно села.
— Только ты спустись ко мне, — проговорила она.
Я не могу не видеть твоего взгляда. Хорошо?
Сверху послышался тяжелый вздох. Заскрипели пружины, и Кике сел рядом с Исабелой на ее кровать.
— Дело в том, — начал Он. — Дело в том, Исабела, что мой отец находится в тюрьме. По обвинению в убийстве.
— Что? — ее словно ударило.
— Что слышала…
Кике нагнулся и опустил голову на ладони.
— Я не понимаю, — как в вату, проговорила Исабела. — Поясни…
— Что тут пояснять? — Кике не решался смотреть на собеседницу. — Отца обвинили в непредумышленном убийстве. Один негодяй решил… надругаться над Исамар. Это моя мачеха, прекрасная женщина. Отец узнал об этом и помчался, чтобы проучить подлеца.
— Он решил его убить?
— Нет, что ты. Отец не такой, он бывает горяч, но голову не теряет. Он просто хотел поговорить по-мужски. Но тот мерзавец бросился на него с ножом. Завязалась драка, — и отец, отбиваясь, пырнул негодяя ножом.
— Он правильно сделал! — вырвалось у Исабелы. Кике в первый раз посмотрел на нее.
— Такой версии придерживались судьи. Но отец сказал, все было иначе. Тот ублюдок сам наткнулся на нож, отец вытащил нож из раны, чтобы облегчить боль. Но было поздно… — Кике застонал. — Ничего не удалось доказать, свидетелей не было, на ноже — отпечатки пальцев отца! О Господи! — он снова спрятал лицо в ладонях.
— Сколько ему дали? — осторожно спросила Исабела.
— Шесть лет.
Возникла пауза. Девушка обдумывала услышанное. Через минуту Кике почувствовал, как на его затылок легла рука и погладила волосы:
— Милый Кике…
Он оторвался от ладоней и набросился на Исабелу с расспросами:
— Ты веришь, что все было так, как рассказывает отец? Веришь моему рассказу?
Девушка задумчиво посмотрела на юношу.
— Скажи, а твой отец похож на тебя?
Кике кивнул.
— Ты не представляешь, какой он хороший… Не он похож на меня, я на него!
— Тогда верю, — заявила Исабела.
— Честно?
— Честно…
Кике обнял ее и решительно привлек к себе. Нащупал ее губы своими.
Они замерли в долгом поцелуе.
— Погоди, Кике, — девушка улыбнулась. — Что ты делаешь?
— Целую тебя.
— Но это же изменит наши отношения. Мы соседи.
Она говорила его словами!
— Это прекрасно, Исабела, — прошептал юноша. — Ты не представляешь, как это прекрасно! И не говори мне моих слов, не напоминай.
— Ты отказываешься от них?
— Да.
— Решительно?
Кике пожал плечами.
— Тут я не знаю. Спасибо, что ты поверила мне. Это для меня так важно. Я верю, что отец докажет свою невиновность и выйдет раньше срока.
— И я в это верю, потому что несколько месяцев живу с тобой вместе. Я знаю тебя и верю.
— Честно говоря, мне казалось, что ты перестанешь уважать меня после того, что услышишь.
— Перестану уважать тебя? Почему?!
Кике напрягся. «Ладно, — решил он. — Быть может, сегодняшний вечер снимет все проблемы? Постараюсь быть откровенным».
— Мы живем в одной комнате, Исабела. И ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Если честно, ты мне понравилась еще до того, как я узнал, что ты моя соседка.
— Когда ты меня увидел в первый раз? — спросила девушка.
— Ты ехала на капоте автомобиля, — принялся вспоминать Кике. — Разбрасывала цветы… — Он продолжил объяснения. — Так вот, ты постоянно жила рядом со мной, но бегала на свидания к другим парням. Наверное, так было потому, что ты имела возможность замечать все мои недостатки. В конце концов, ты видела меня в нижнем белье! А как можно уважать человека, которого видела в нижнем белье? Как ты меня можешь уважать, как я тебя могу уважать? Как я могу в тебя влюбиться?