Славка выслушал меня молча. Подумал, что он всё понял.
— Нам с Эммой не приезжать в Москву на ноябрьские? — вдруг переспросил он.
— Нет, Слав, я приеду в Святославль и вместе вернёмся в Москву, чтобы сразу после праздников к доктору попасть.
— Зачем ты приедешь?
— У меня свадьба, вы все приглашены.
— Где свадьба?
— Понятия ещё не имею. Потом скажу.
— Чья свадьба?
— Моя, Слав! Моя! Я женюсь!
В трубке повисло молчание, подумал, что разъединили.
— Алё! Алё! Слав! — начал кричать я в трубку.
— Аааа, — послышалось на том конце.
— Ты всё понял? Как связь?
— Ага, теперь слышно. Понял, поздравляю! С Галией же свадьба?
— Слав, да, я приеду в Святославль на праздники. Всё, пока. Приеду, поговорим.
Соединили с мамой.
— Привет, мам, — начал я. Сумбурный разговор вышел со Славкой. Ну и похоже, что слышимость у него была паршивая. Надо маме более последовательно и чётко информацию подавать.
— Сынок! — обрадовалась мама.
— Тут такое дело… Мы с Галиёй решили пожениться.
— О… Что случилось? Почему так быстро? Ой, обстоятельства что ли у вас?.. — шифруясь, спросила мама.
— Нет, не обстоятельства. Но заявление мы уже подали.
— Так неожиданно… — подбирала слова растерянная мама.
— Мам, на праздники приедем все в Святославль.
— Это хорошая новость… — пробормотала мама.
— Свадьбу играть, — уточнил я. — Родители Галии уже в курсе и готовят банкет, — в ответ тишина. — Мам?
— Да, сынок.
— Я папу на свадьбу пригласил.
— Хорошо.
— С семьёй, с женой и детьми.
— Хорошо.
— Ты Инне скажешь? Она же приедет на выходные? Пригласи ее от меня!
— Хорошо.
— Мам, я побежал. На пару опаздываю. Целую.
— Беги, сынок. Целую. Пока.
Даже не поздравила, — подумал я, мама явно считает, что я тороплюсь со свадьбой. Ну ладно, что тут поделаешь, потихоньку привыкнет к этой мысли. Переключился на предстоящий рейд на трикотажную фабрику.
Апполинария застыла в растерянности с трубкой в руке.
— Поль, что там? — встревоженно спросил Ахмад жену.
Не найдя слов, Апполинария положила, наконец, трубку и развела беспомощно руками.
— Пашка сказал, что женится, — подсказал прибежавший в отдел после разговора с другом Славка. — Думал узнать подробности, а тут такая же ситуация.
— Женится? — переспросил ошарашенный Ахмад. — Почему? Они что, ребенка ждут?
— Говорит, что нет, — опомнилась Апполинария.
— Ещё что говорил? — требовательно спросил Ахмад.
— Свадьба будет на ноябрьские праздники, — начала она вспоминать разговор с сыном. — Праздновать собираются здесь, в Святославле. Да, кстати, — вспомнила Поля. — он ещё сказал, что родители Галии уже занимаются банкетом.
— Как так! А мы? — недоуменно спросил Ахмад. — Ещё что говорил?
— Отца пригласил на свадьбу с новой семьёй, — отрешенно произнесла Поля.
— Это проблема? — удивлённо спросил ее муж.
— Не знаю, — подняла она на него глаза. — Как Инна всё это воспримет?
— Ну, ты раньше времени не переживай, может, нормально всё будет, — поспешил успокоить её муж. — Давай-ка, так сделаем, после работы заберем сегодня Аришку из яслей и сразу к родителям Галии поедем. Узнаем, что им известно. И заодно разведаем, что они там готовят и почему без нас…
Сразу после пар собрались у Самедова, получили фотоаппарат, плёнки у меня ещё оставались. Через без малого час мы уже прошли на территорию трикотажной фабрики. Одно большое трёхэтажное здание и несколько вспомогательных. Одно из них я определил, как гараж.
Нас встретил комсорг со своей помощницей.
— Владимир. А это Лидия, — представился он сам и представил нам свою спутницу. Та, старательно улыбаясь, потащила нас в экспозиционный зал, который располагался тут же за гардеробом направо.
Музей боевой славы, — с улыбкой подумал я, оглядываясь. — На каждом предприятии такой есть.
Нас познакомили с историей и продукцией фабрики. На стенах висели стенды с фотографиями военного времени. На длинной стойке висели на плечиках изделия, выпущенные на фабрике. Похоже, что давно висели, у многих вещей трикотаж сильно растянулся на плечах.
В основном, это были свитера и кофты для взрослых. Было несколько образцов довольно приличных спортивных костюмов, но, как пояснила Лидия, это образцы, в серию они не пошли, что-то там не срослось при запуске.
В углы были выставлены несколько страшненьких плюшевых собачек с декоративными пуговицами вместо глаз и носа, и красной ленточкой, сложенной углом, вместо языка.
— Что это за франкенштейны? — усмехнулся я.
— Пробовали детские игрушки делать, когда решали, куда отходы производства девать… — стесняясь, пояснила Лидия.
Дальше нас проводили к заведующей столовой. Правильно, каков объект, такое и начальство.
Столовая располагалась на первом этаже слева от центрального входа. Заведующая столовой, высокая мощная женщина в белом халате и колпаке на голове, встретила нас с усталым видом, вымученно улыбаясь.
— Хаврушина, — представилась она. — Ольга Павловна.
Подставили женщину под проверку. Теперь, бедной, отдуваться придётся. Предупредили, хоть?
Мы прошли через уютный зал с тюлями на окнах и кустами в кадках в рабочую зону столовой. Нам показывали кладовую, холодильники, плиты, котлы, разделочные столы… Смена уже закончилась, всё было вымыто и вычищено. У сотрудников рабочий день давно закончился, они разошлись по домам.
Всё это, конечно, очень интересно… Мы переглянулись с Борщевским.
— Простите, — обратился я к местному комсоргу, праздно шатающемуся вокруг нас. — Где тут туалет?
— В конце коридора, — махнул он рукой в глухую стену. Отлично. Значит, надо из столовой выйти.
— Я с тобой, — подсуетился Кирилл. — Девчонки, Алексей, проверьте, пока что, состояние запасов и продуктов в холодильнике.
Маша кивнула. А мы вышли в коридор и направились в указанном направлении. Коридор был глухим. Делил здание по центру на две половины. Слева была столовая с просторным залом, значит справа аналогичное помещение, но входа не видно.
Мы дошли до конца коридора и увидели справа не двери, а целые двустворчатые ворота в цех. Ещё на подходе, по гулу работающих механизмов, догадались, что там что-то есть. Заглянув в распахнутые ворота, увидели множество вязальных машин. Народу работало в цеху не сказать, чтобы много. В проходах стояли тележки с высокими бортами из металлической сетки. Туда закидывали готовые детали с вязальных машин. У грузового подъёмника стояли полные тележки. Их должны были поднять наверх. А там, видимо, собирали из отдельных деталей готовые изделия.
Кирилл приподнял из ближайшей тележки одну бесформенную скрученную деталь, посмотрел на меня вопросительно и бросил её назад.
А что я мог ему сказать? Только пожать плечами. Но, взглянув на деталь с краем из другой пряжи контрастного цвета, вспомнил, что в технологии трикотажного производства используется этот технологический провяз для соединения деталей друг с другом за открытые петли. Потом этот провяз из другой ткани снимают с соединённых вместе деталей, и он идёт в отходы.
Был я на одном вязальном производстве, шапки вязали, шарфы, варежки… Как же давно это было. От предпринимателя стали заказчики с давальческой пряжей уходить. Он всё понять не мог, что происходит. С одним заказчиком поговорил, с другим. Те говорят: у вас не выгодно. Что не выгодно-то? Не выгодно и всё.
Стали с ним разбираться. А там, как раз, с этим технологическим провязом история оказалась связана. Ушлые работники, включая технолога, в нормы расхода основной, дорогой, пряжи закладывали и расход на провяз. А там на этот технологический кусок прилично пряжи идёт, сантиметров пять-десять лишних провязывается. Нормальный хозяин приобретал для технических целей самую дешевую пряжу, её и использовали. Мы с хозяином тогда голову ломали, что за фигня? Куда излишек основной пряжи уходит? Ну, не материализуется он нигде.
С помощью камер разобрались. С завидной регулярностью цех гнал брак. И чтобы начальство не беспокоить, они бракованную партию быстренько на помойку волокли, как будто ничего и не было. Бывало и не брак, а программы перепутали, не ту модель запустили. На помойку всю партию! А компенсировать же пряжу надо чем-то. Вот и придумали себе подстраховку. Косячь на здоровье, ничего не будет.
А заказчикам не выгодно. У них на выходе изделий меньше получается. Вот и уходили.
И здесь, Кирилл когда деталь из тележки поднял, провяз очень приличным оказался, сантиметров десять. Пряжа, правда, тонкая, простая х/б-шная… Отходов здесь должно быть море!
— Давай наверх поднимемся, — предложил я Борщевскому.
Мы поднялись на второй этаж. Вдоль коридора стояло несколько огромных мешков, литров на двести, полных тех самых провязов, уже отсоединённых от частей будущих свитеров.
Что-то их маловато будет для такого производства. Помнится, на том производстве, где вязаный полуфабрикат целыми партиями на помойку вывозили, под эти отходы целое помещение было отведено. Его забивали до потолка, вызывали машину и сдавали во вторсырьё за денюжку малую, но регулярную.
Там один небольшой цех был на пять вязальных машин, и то в этих отходах утопал. А тут целая фабрика и всего три неполных мешка?
— Кирюх! Пути эвакуации захламлены, — показал я на эти мешки, в надежде заинтересовать ими Борщевского.
— Так. Непорядок! — ожидаемо заглотил наживку он.
Видимо, хочется ему выслужиться поскорей, реабилитировать себя в глазах Самедова.
— Нас как бы здесь быть не должно, — напомнил я ему, не хочется так откровенно никого подставлять.
— Разберёмся, — ответил он и с деловым видом поспешил вниз. — Сфотографируй.
Сделал пару снимков с разных ракурсов и поспешил за ним. Вернувшись в столовую, мы застали тёплую компанию за одним из столов. Наших трое, комсорг с помощницей и заведующая столовой сидели и пили чай с пирожками.