Около 4 часов дня «Кондратенко» донес, что на Кассарский плес прорвалось еще несколько миноносцев. Адмирал немедленно выслал на помощь «Изяслава», «Грома», «Забияку», «Самсона» и «Новика», который был свободен, так как начальник дивизии находился в Рогокюле.
Когда отряд подошел к Кассарскому плесу, он увидел, что в NO-й части плеса, курсом SO, идут наши миноносцы, имея головным «Десну» под флагом адмирала Старка, который на ней пришел из Рогокюля, затем – «Кондратенко» и «Пограничник». Сзади была видна сильно отставшая канонерская лодка «Грозящий».
В направлении на SW от наших сил, приблизительно тем же курсом, шли неприятельские миноносцы. В наступавшей темноте было очень трудно определить их количество и тип. Казалось, что они были сравнительно старой постройки.
С темнотой бой прекратился и, оставив два миноносца в дозоре, с остальными начальник дивизии вернулся в Куйваст.
На следующее утро, 30 сентября, с рассветом, на Кассарский плес для разведки вышли: «Новик» (флаг начальника дивизии), «Гром», «Изяслав», «Константин», «Победитель» и «Забияка». Обойдя весь плес, отряд не обнаружил неприятеля, только на горизонте были видны какие-то уродливые силуэты пароходов. Расстояние до них было 60–65 кабельтовых. «Новику» и «Грому» было приказано по ним открыть огонь. По-видимому, снаряды сразу же стали ложиться удачно, так как пароходы, сильно задымив, начали уходить. В это время к ним на помощь из-за мыса вышел крейсер типа «Грауденц» и открыл по «Новику» сильный огонь. «Новику», совсем близко подошедшему на этом курсе к острову Даго, пришлось круто повернуть на Ost и уходить. Неприятельские снаряды ложились очень хорошо: после третьего залпа он начал крыть «Новика» и накрывал все время, пока тот не вышел из пределов огня. Трудно объяснить, почему в него не попало ни одного снаряда, так как, уходя, он даже не вилял, а все время шел прямым курсом, причем снаряды ложились у самого борта.
За «Новиком», в строе фронта, отошли и все остальные миноносцы, став на якорь в некотором расстоянии от пролива.
Во время этих боев молодой командир «Новика» капитан 2-го ранга А.К. Пилкин вел себя так, что его предшественник, М.А. Беренс, мог быть вполне спокоен за боевую честь любимого корабля. Своей выдержкой и присутствием духа А.К. Пилкин невольно подчинял себе весь миноносец. Легко ориентируясь в обстановке, он как бы ловил маневры противника и противопоставлял им должные меры. Его советы сильно помогали адмиралу в руководстве боями.
Около 4 часов дня к борту «Новика» ошвартовался заградитель «Припять», который пришел с минами из Рогокюля для заграждения выхода с плеса в море. Команда «Припяти» была очень ненадежна, и потому возникло сомнение, что постановка заграждения будет удачна.
К вечеру погода стала портиться. Ветер сильно засвежел, и начало моросить. Еще засветло начальник дивизии приказал всем миноносцам перейти на якорное место на Шильдауском створе и только сам, на «Новике», остался на том же месте, чтобы лично отправить «Припять» на постановку. Когда же она, конвоируемая миноносцем «Разящий», вышла для выполнения операции, адмирал перешел тоже на Шильдауский створ, где и стал на якорь вместе с остальными миноносцами.
Приблизительно через полтора-два часа после этого было получено радио от «Разящего»: «Экспедиция не удалась, возвращаюсь с “Припятью”». Скоро подошли и они сами.
На следующий день выяснилось, что под влиянием агитации трусливой части команды остальные отказались выполнить постановку, мотивируя слишком большой опасностью; пролив остался открытым для прохода неприятеля. Подобные случаи возможны только, конечно, в революционное время, когда они остаются безнаказанными.
С рассветом 1 октября «Новик» пошел в Куйваст, а «Победителю», «Забияке», «Грому» и «Константину» было приказано идти в дозор на Кассарский плес. В помощь им еще пошла канонерская лодка «Храбрый».
Что касается сухопутного фронта, то к 1 октября в руках неприятеля был уже весь остров Эзель; собирались защищать только остров Моон. Для этого у переправы был поставлен отряд добровольцев с «Цесаревича», «Славы» и других больших кораблей, который сдерживал натиск неприятеля до прибытия ударного батальона из Ревеля.
На острове Эзель продолжала еще держаться 12-дюй-мовая батарея на полуострове Сворбэ, которая в начале высадки неприятеля была настроена очень воинственно, но потом, по мере развертывания событий, стала терять мужество и требовала прислать для поддержки большие корабли. 2 октября туда был послан «Цесаревич», но помощь уже не понадобилась: батарея сдалась. Ему было приказано принять людей, уничтожив ее своим огнем.
Около полудня 1 октября было получено радио «Победителя», что дозорные миноносцы обстреляны неприятельским дредноутом и что в «Гром» попал снаряд, вследствие чего он на буксире канонерской лодки «Храбрый» уходит с плеса.
За этим последовало и второе радио «Победителя», в котором он сообщал, что на плес прорвалось несколько неприятельских миноносцев и что наши миноносцы вступили с ними в бой. На подмогу им была послана канонерская лодка «Хивинец».
Около 3 часов дня было получено третье радио «Победителя», что наши миноносцы с боем отходят и просят помощи. Адмирал Бахирев немедленно послал на плес «Новик», под флагом начальника дивизии, «Самсон» и пять угольных миноносцев.
Подходя к Кассарскому плесу, этот отряд увидел шедшего впереди всех «Забияку» с креном на правый борт и сбитой кормовой пушкой. За ним шли «Победитель», «Константин» и немного в стороне – «Хивинец» и «Храбрый». «Грома» с ними не было. На горизонте, кабельтовых в 60, виднелись почти неподвижные неприятельские миноносцы. Обе стороны поддерживали слабый огонь.
С «Победителя» передали, что «Гром» погиб. Действительно, на горизонте можно было рассмотреть в полупогруженном состоянии какой-то корабль, весь объятый пламенем и дымом. Потом к нему подошел неприятельский миноносец и, очевидно, пытался взять его на буксир. Но вскоре «Гром» окончательно затонул.
По мере того как отряд подходил к месту боя, вокруг него все чаще и чаще стали ложиться снаряды. Подойдя ближе, он увидел, что из-за узости места все наши миноносцы сбились в кучу. Находясь под неприятельскими снарядами и не имея возможности быстро перестроиться, они подвергались очень большому риску, а потому начальник дивизии приказал всем отходить по способности.
Медленно подвигаясь назад, наши суда наконец вышли из сферы огня. Оставив дозор, начальник дивизии с остальными миноносцами вернулся в Куйваст.
Придя туда и ошвартовавшись к транспорту «Либава», все узнали, что там находится командир «Грома» лейтенант АП. Ваксмут[22], которого считали погибшим. Гибель «Грома» произошла при следующих обстоятельствах. Когда неприятельские миноносцы прорвались на плес, наши миноносцы, уходя, дали слишком большой ход, чем развели на мелководье сильное волнение, из-за которого лопнули швартовы, соединявшие «Гром» с «Храбрым». «Храбрый» начал было опять подходить к нему, чтобы взять на буксир, но к этому времени остальные наши суда успели уже отойти. Неприятель, увидев беспомощное состояние «Грома», сосредоточил по нему огонь; в него попало несколько снарядов. Командой овладела паника. Когда подошел «Храбрый», матросы вместо того, чтобы подать швартовы, бросились на него как безумные. Офицерам только и оставалось, что перейти туда же. Командира, который не хотел покидать корабль, увели почти силой. Когда с «Грома» сходили последние из его экипажа, он сильно горел. Пожар особенно свирепствовал в помещении кают-компании, откуда ничего не удалось спасти.
В этом бою «Храбрый» потопил артиллерийским огнем неприятельский миноносец; сам же он не получил никаких повреждений. Вообще действия «Храброго» надо отметить как безукоризненные в военном и высокодоблестные в моральном отношении.
Еще утром того же дня из Рогокюля на «Финне» пришел командующий флотом с некоторыми чинами своего штаба для совещания с адмиралом Бахиревым. Выяснилось, что сухопутные части отказываются сражаться и что рассчитывать на них совершенно нельзя.
1 октября с целью поднять дух батарей на Сворбэ к Церелю выходил «Баян» под флагом адмирала Бахирева, который к вечеру вернулся обратно. На следующий день, как выше упоминалось, эти батареи сдались.
2 октября пришлось констатировать, что Кассарский плес находится в полной власти неприятеля, который его больше не покидает. По инициативе начальника 3-го дивизиона капитана 1-го ранга К.В. Шевелева[23] было решено попытаться вновь овладеть плесом. Туда пошли «Изяслав» (брейд-вымпел начальника 3-го дивизиона), «Автроил» и «Гавриил». Около полудня туда же на «Новике» вышел и начальник дивизии.
Когда «Новик» подошел к плесу, миноносцы капитана 1-го ранга Шевелева уже возвращались. Он доложил адмиралу, что навстречу отряду на плес вышло около семи неприятельских миноносцев; начался бой. Большой перевес в силах противника заставил наши миноносцы повернуть. При этом во время большого хода «Изяслав» коснулся винтами грунта и помял лопасти, а в «Автроил» попал снаряд и сделал ему небольшую пробоину у ватерлинии.
Миноносцы еще некоторое время продержались на плесе, причем подошедшим канонеркам было приказано обстрелять неприятельские дозорные миноносцы. После нескольких залпов с нашей стороны они повернули на W и выпустили дымовую завесу, которая совершенно закрыла их.
За эти дни неприятель еще больше укрепился на острове Эзель. Остров Моон был еще в наших руках. На него с грехом пополам удалось высадить два полка пехоты и ударный батальон. На случай, если бы неприятель начал наступление на остров Моон, для обстрела переправы была поставлена «Слава», которая могла ее обстреливать, сделав себе крен.
Утром 3 октября от Цереля вернулся «Цесаревич», привезя часть батарейных команд со Сворбэ. Из рассказов выяснилось, что неприятель предложил батареям сдаться, обещая всему составу самые лучшие условия плена, если только он ничего не взорвет. 12-дюймовая батарея уже была готова пойти на это, но другие категорически восстали; батареи все же были уничтожены.