Это стало для Дика последней каплей. Он закричал и проснулся, судорожно хватая ртом воздух. В ушах всё ещё звучал торжествующий голос:
— Отвезите их в Лондон! Пусть все видят!!! Водрузите головы над Миклгейстскими воротами!..
Глава 2
Когда в дверь забарабанили, Ричард осознал, что кричит до сих пор. Ещё не хватало устроить переполох в замке! Дабы замолчать, пришлось укусить себя за запястье. Боль помогла очнуться от кошмара, и дозволение зайти он произнёс сорванным, но практически спокойным голосом.
— Дикон! — в дверь сунулась всклокоченная голова. — Что случилось? Ты так орал!..
— Джордж... — Ричард с облегчением перевёл дух.
— На тебе лица нет! — брат вошёл, плотно прикрыл за собой дверь и сел на край кровати.
— Ничего... — Дик откинулся на подушку. — Плохой сон.
— А... — Джордж успокоился мгновенно и махнул рукой. — Бывает. Когда я был в твоём возрасте, мне тоже многое виделось. Как с лошади падаю или поскальзываюсь на лестнице. Однажды даже утонул, представляешь? Но я никогда не кричал. Сохранял силу воли даже во сне, — брат усмехнулся и задрал нос. Наверное, он считал будто, принимая подобную позу, выглядит внушительнее.
Ричард хотел возразить: мол, увидеть во сне смерть отца вовсе не то же самое, как упасть с лошади, но вовремя прикусил язык.
— Ну, ничего, — рассмеялся Джордж. — Пока маленький, можно.
Дик разозлился:
— Всего на три года!
Эдуард, который был старше его почти вдвое, никогда не попрекал возрастом. Он мог подшучивать, но не больше. А Джордж выпячивал свою взрослость постоянно.
— Да не суть, — тот снова махнул рукой. — Я же к тебе шёл... Ой, забыл. Нет! Вспомнил. Я хотел рассказать потрясающую новость! Герцогу Филиппу пришло послание. Из Лондона!
Ричард мгновенно простил брату чванливость, заносчивость и некрасивое подслушивание под дверью:
— Там...
— Ну, я не всё понял, — замялся Джордж. — В общем, герцог говорил о... Ланкастеры не сумели захватить Лондон! — закричал он и стукнул Ричарда кулаком в плечо. — Их армия разбита при Тоутоне. Генрих-безумец заточен в Тауэр. Эдуард теперь король! — он выглядел так, словно самолично участвовал в сражении и, более того, именно благодаря нему йоркисты одержали победу.
— Да здравствует Его Величество Эдуард IV! — воскликнул Ричард и засмеялся.
Погожим весенним утром 1461 года вооружённый эскорт телохранителей повёз младших братьев молодого короля в Кале. Нахождение в душной и тряской карете Ричарда искренне расстраивало, и он при каждом удобном случае пересаживался в седло. Джордж, наоборот, сидел смирно и смотрел в окно, провожая бурную зелень и деревеньки таким взглядом, словно являлся по меньшей мере коронованным герцогом и господином этих земель.
— Объяснись, — велел он. Брат снова готовился отдать приказ остановиться.
— Сам объясняйся, — фыркнул Ричард. — Неужели тебе не надоело ещё?
— Пока братец Эдуард не женится, его наследником являюсь я, — заявил Джордж.
— И как твой нынешний статус соотносится с подобным, — Дик обвёл взглядом внутреннее убранство кареты, без ложной скромности заявляющее о богатстве бургундского двора, — времяпрепровождением?
— Подданные должны видеть своего будущего повелителя, — заявил Джордж со значением.
Ричард пожал плечами:
— Джордж! Мы на континенте. В Бургундии. Под покровительством герцога Филиппа Доброго. Эти люди никогда не станут твоими подданными!
Он рассмеялся и приказал остановиться. Один из воинов подвёл коня. Дик чуть замешкался, взбираясь в седло, и это спасло ему жизнь. Над головой просвистело и, не задев, стукнуло о борт кареты. Ричард оглянулся и с недоумением увидел кончик оперения стрелы. Ничего большего он разглядеть не успел. Кто-то налетел на него сзади и сшиб с ног.
От удара о землю зазвенело в ушах. Видимо, из-за этого Дик не сумел расслышать, какая команда прозвучала: «К бою!» или всё-таки «Измена!» Он тщетно пытался выбраться из-под навалившегося на него тела. Понять, что происходит вокруг, было решительно невозможно.
Наконец крики прекратились.
Недовольно храпели кони, и лязгала сталь — вовсе не гак, как мгновение назад, почти мирно.
— Ваша светлость!
Дышать стало легче. Тяжесть, прижимающая к земле, отпустила. Дика ухватили за плечи и подняли на ноги. Колени немедленно подогнулись, но упасть Ричарду не позволили.
— Кто?.. — единственное удавшееся произнести. Голос не слушался, и очень хотелось пить.
— Разбойники, ваша светлость. Они обычно не нападают на хорошо вооружённые отряды. Но кто ж знает, какая блажь стукает в головы подобного сброда, — воин с окровавленной рукой и шрамом во всю щёку ощерился, показав редкие жёлтые зубы.
— Вам лучше пройти в карету, ваша светлость, — распорядился тот, кто всё ещё поддерживал Ричарда под локоть.
Мальчик кивнул и полез в приоткрытую дверцу. Взгляд внезапно зацепился за что-то знакомое и до боли неправильное. Он не сразу понял. У заднего колеса лежал Фердинанд. Голова ветерана свесилась набок. Череп был проломлен в нескольких местах.
— Дикон! — Джордж ухватил брата за плечи и притянул к себе.
— Это всего лишь разбойники, — повторял Ричард, словно молитву, и не мог замолчать. — Разбойники... Разбойники... не ланкастерцы...
Происшествие не заставило отряд ехать быстрее, не притушило свет солнца и не превратило весну в осень, но будто бы убило радость от поездки. Младший Йорк теперь сидел в карете безвылазно и читал. Дик и не заметил, когда путешествие окончилось и они достигли Кале.
Сам город произвёл на братьев сильное впечатление. Крупная прибрежная крепость. Серые стены, воздвигнутые некогда графом Болонским на месте неприметной рыбацкой деревушки, гордо подпирали небосклон и грозили волнам. Эдуард III Английский не мог взять его в течение целого года.
— Мы в Англии, Дикон! — воскликнул Джордж.
Ричард кивнул. Скоро они будут дома.
Улочки пестрели самым разнообразным народом. Люди громко переговаривались. Часто на нескольких языках одновременно или вставляя в привычную английскую речь французские выражения. Все куда-то спешили, ругались, толкали друг друга.
— Чего же ты хочешь? — усмехнулся Джордж. — В портовых городах всегда так.
Брат отвернулся от окна и сморщил нос. Рыбный запах забивал все остальные. Казалось, он начал преследовать их карету, как только миновали ворота, а на рыночной площади стал вовсе невыносим. Но, как только Ричард увидел корабли, все неприятные проявления жизни потеряли для него значение.
Они переплыли Ла-Манш и отправились в замок Ричмонд, где ждал их Эдуард. Король восседал в зале Сколлэнд-Холл. Вокруг стояли приближённые.
Дик улыбнулся. Легендарного Артура он представлял себе именно таким. Солнечный луч, протиснувшийся из-за пелены облаков, окружал золотым ореолом голову молодого монарха. Лицо казалось задумчивым. Взгляд тёмно-карих глаз — устремлённым в неведомые дали. Рука придерживала меч.
Эдуард посмотрел на младших братьев и рассмеялся.
— С возвращением! — воскликнул он и, сорвавшись со своего места, обнял и расцеловал обоих.
— Ваше Величество... — начал было Дик, но брат остановил его.
— Преклоните колени, — велел он и обнажил клинок. — Властью, данной мне Господом Богом нашим, я провозглашаю своего брата Джорджа герцогом Кларенсом, а своему брату Ричарду даю титул герцога Глостера. Поднимитесь! Отныне вы рыцари ордена Подвязки, — он выдержал паузу и обратился уже ко всем присутствующим в зале: — Они будут воспитываться в замке нашего кузена и соратника Ричарда Невилла, графа Уорвика. Такова наша воля.
Ричард лишился дара речи. Он предполагал, что теперь их жизнь изменится, но не рассчитывал на подобное. Своё решение Эдуард объяснил ему лишь вечером наедине.
Брат выглядел таким же, каким Дик его запомнил: слегка легкомысленным весельчаком. И вместе с тем неизвестная доселе задумчивая складка залегла меж его бровей.
— Герцог! — Эдуард отсалютовал ему кубком и кивнул на место подле себя.
В просторном зале не присутствовал больше никто, значит, и разговор окажется столь же непростым, сколь и откровенным. Это Дик понял сразу.
— Ваше Величество... — Ричард склонил голову и опустился у ног короля на расстеленную там волчью шкуру.
— Honi soit qui mal у pense,[1] — произнёс король знаменитый девиз наиблагороднейшего ордена Подвязки. — Рад?
Мальчик нахмурился и неопределённо повёл плечом. Он мечтал о рыцарстве, но позже, когда научится обращению с оружием. А что если его вызовут на бой, а он окажется неготовым?!
— Граф — соратник отца, — продолжил Эдуард, не дождавшись ответа. — Уорвик Кингмэйкер... создатель королей, — он рассмеялся, но тотчас посерьёзнел. — Во многом благодаря нему я взошёл на престол.
Ричард кивнул. Брат вновь отпил из кубка.
— Знаешь, — прищурился он. — Порой мне кажется, Невилл помог лишь из желания править самостоятельно. Молчи, — велел Эдуард. — Уорвик не желает короны. Он предпочтёт действовать из-за моей спины, но... Я не позволю ему.
Дик недоумённо воззрился на брата. Если тот не уверен в кузене, то зачем повелел им с Джорджем ехать в Миддлхейм?
— Граф на сегодняшний день самый влиятельный вельможа Англии. Создатель королей! Тебе будет чему поучиться у него, — продолжил Эдуард. — Заклинаю тебя лишь об одном: не доверяй ему всецело.
Дик поднялся, но лишь для того, чтобы преклонить колени:
— Ваше Величество, моя жизнь и верность принадлежат вам. Всегда. Какие испытания ни преподнёс бы нам Господь. Клянусь!
— Ричард, герцог Глостер, — голос короля прозвучал уверенно и чуть сипло. — Я, милостью Бога нашего Эдуард IV, принимаю твою клятву, — брат кивнул, и на некоторое время в зале воцарилась тишина. — Встань. Можешь идти, — выдержав торжественную паузу, проронил он.