Райленд понял, что это — посадочная шахта для ракеты. Мощные фермы портального крана, огромные трубопроводы пламегасителей, черные раструбы в бетоне пола… Какой-то частью сознания он автоматически отметил все детали. Когда-то ракеты, должно быть, садились здесь довольно часто. Там, наверху, скрытые слепящим светом, должны находиться громадные створки входа, закрывающие небо.
Но сейчас в шахте не было ракет.
Там была что-то другое, находящееся внутри массивной железной клетки.
— Что это? — теребил девушку Райленд.
Существо напоминало морское животное-котика или тюленя, которых он встречал на скалах возле лагеря полной изоляции. Но было цвета металлического золота, когда его освещает заходящее солнце. Только сейчас его заливал немилосердный свет прожекторов.
Ничего подобного в своей жизни Райленд не видел.
Существо было живым, но, по-видимому, раненым. Оно лежало на полу в бессильной позе. Золотой мех покрывали кровавые пятна, возле головы чернела рваная рана. Несколько прутьев клетки были погнуты и окровавлены.
— Уйдем отсюда, Стив, — жалобно просила общительница. — Пожалуйста! Майор Чаттерджи не велел показывать пространственника, пока… — Она запнулась, смутилась. — Пожалуйста, забудь мои слова. Я вообще не должна была вести тебя в эту сторону. Но… О, прошу тебя, Стив, пойдем!
Он с неохотой позволил себя увести. Все равно охранники, войдя в шахту, задвинули тяжелую дверь. Смотреть больше было не на что.
Но что же это было?
Глава IV
В семь часов утра на следующий день звонок телетайпа вырвал его из глубокого сна. Не успев как следует протереть глаза, он подскочил к Машине, чтобы ответить. Его ждал запрос:
«Запрос. Присутствует ли Стивен Райленд, оп. АВС-38440?».
Побледнев, Стив выстучал подтверждение. Человеческий инстинкт поведения требовал добавить извинение, но Машину извинения не интересовали.
Рычаги литер немедленно простучали в ответ:
«Информация. Гипотеза равновесного состояния основана на теории Фреда Хойла, английского астронома и физика XX века, утверждающей, что облака водорода постоянно формируются в межзвездном пространстве, восстанавливая, таким образом, убыток вещества, потерянного при синтезе внутри звезд. Действия. Найти математическое обоснование теории, указать, в каких условиях процесс возможен. Дать оценку возможности математического подтверждения реальности нейтрализации и реверсии процесса формирования водорода».
Райленд тупо смотрел на бумажную ленту.
В дверь тихо постучали, и в комнату, пританцовывая, вплыла общительница, держа на руке поднос с чаем, тостами и стаканом розоватого сока.
— Доброе утро, Стивен! Проснись и пой!
Взмахом руки он приказал ей замолчать. Телетайп издал серию щелчков и выдал новое сообщение:
«Информация. Существуют экспериментальные подтверждения возможности существования механизма, не подчиняющегося Третьему закону Ньютона. Информация. Вышеупомянутый механизм в дальнейшем именуется нереактивной тягой. Действия. Разработать необходимое математическое обоснование возможности воспроизведения нереактивной тяги в двигателях кораблей Плана. Действия. Познакомиться с работой полковника Готтлинга по обшей теории силового поля в качестве необходимого первого шага».
Едва телетайп умолк, Райленд оторвал ленту и сел. Было совершенно ясно, что кто-то сообщил Машине сведения из его старинных запретных книг.
Вера нежно потянула ленту из его пальцев.
— Завтракать! — укоризненно напомнила она. — И душ! Сначала надо как следует проснуться, тогда и думать будет легче.
Двигаясь, как во сне, Стивен позволил отвести себя в ванную. В сознании его бешеным вихрем крутились облака межзвездного водорода и неньютоновские силовые поля.
Обжигающий душ привел его в себя. К тому времени, когда он оделся и сел завтракать вместе с общительницей, сознание его было совершенно ясным.
— Нереактивная тяга, — повторил он задумчиво. — Но это невозможно! Это противоречит закону Ньютона!
— Пей чай, Стив, — спокойно сказала Вера. — Разве Машина дала бы это задание, если бы оно было неразрешимым?
— Но я не… Хорошо, где экспериментальные подтверждения? Я пока ничего не видел.
Девушка украдкой взглянула на часы.
— Полковник Лескьюри ждет, Стив. Допивай чай.
Полковник казался очень официальным в алой униформе и белоснежном халате поверх нее.
— Я вижу, вы взволнованы, Райленд. Успокойтесь, — сказал он.
Стив многозначительно коснулся железного воротника. Полковник улыбнулся.
— Естественно. Но вы ведь стремитесь от него избавиться, да? И наилучший способ сейчас — просто успокоиться, потому что для начала вы должны внимательно меня выслушать. Я расскажу вам о Рифах космоса.
Рифы космоса!
Райленд судорожно сглотнул. Вокруг словно сгустился туман жгучей памяти о годах в лагере изоляции. Он снова лежал, привязанный к кушетке в комнате тераписта, в лицо бил ослепительный свет. Над ним склонился доктор Трейл, толстый, вежливый, и раз за разом тихим хрипловатым голосом повторял слова: «пространственник», «пиропод», «нереактивная тяга», «рифы космоса»…
— Успокойтесь, Райленд, — донесся откуда-то издалека голос полковника. — К этой проблеме нужно подходить постепенно. На первом этапе я представлю вам информацию, с которой вы должны ознакомиться.
— Да, конечно, — выдохнул Стивен. — Я понимаю.
Но напрасно старался он успокоиться. Ведь в рассказе полковника, возможно, откроется загадка трех потерянных дней.
— Давайте для начала немного выпьем, — предложил полковник. — Жажда — плохой помощник в разговоре.
Райленд заколебался. Алкоголь всегда был под запретом — и в Академии, и в лагере.
— Присоединяйтесь, — подмигнув, пригласил полковник. — Небольшая трансфузия не повредит.
Он открыл шкафчик, извлек из него стаканы и маленькую коробочку. Райленд нетерпеливо вернулся к теме разговора:
— Рифы космоса — это что? Наверное, метеоритные облака?
Паскаль Лескьюри захохотал:
— Нет, это примерно то же самое, что и коралловые рифы. Прошу! — Он поднял свой стакан. — Ну вот, теперь другое дело, — отметил полковник, пригубив, и открыл коробочку.
На стол высыпалась коллекция фантастических существ, изготовленных в миниатюре из пластика. Райленд бросил на них взгляд, почти не замечая. Он думал над словами Лескьюри. Ведь коралл — это продукт деятельности живых организмов.
Как бы прочитав его мысли, полковник кивнул.
— Рифы космоса тоже построены живыми существами, только на создание их ушло гораздо больше времени.
Райленд резко поставил нетронутый стакан на стол, расплескав содержимое.
— Но какие организмы могут жить в космосе?
— Как какие? — очень серьезно спросил полковник, постукивая пальцем по пластиковым игрушкам. — Примерно такие. Это — уменьшенные копии реально существующих организмов. Кроме того, есть и сами создатели Рифов — простые одноклеточные организмы, существующие повсюду.
Усилием волн Райленд заставил себя говорить медленно и рассудительно:
— Сегодня утром я получил приказ Машины — заняться гипотезой равновесного процесса… И с этого момента постоянно думаю о теории Хойла и некоторых других его предположениях. О том, что жизнь появилась еще до образования планет, что она возникла под воздействием ультрафиолетовых лучей в остывающих облаках газа и пыли вокруг звезд. Но как могла эта жизнь уцелеть? Облака исчезают, когда начинается формирование планет.
— Жизнь умеет приспосабливаться, — веско сказал полковник, поигрывая пластиковыми «драконами», потом отложил игрушки и сделал еще глоток. — Если оставить в стороне непознанные аспекты, — тоном лектора продолжил он, — то жизнь есть сочетание материи и энергии. Эффект Хойла снабжает ее материей в виде облаков водорода, которые постоянно возрождаются в межзвездном пространстве. А энергию жизнь добывает сама.
— Каким образом?
— Синтезируя на основе водорода более тяжелые элементы, — торжественно заключил полковник.
Он щелкнул выключателем. С потолка скользнул экран. На нем появилось изображение: дротикообразные тела, сверкая, проносились в поле зрения. Это было бы похоже на обычную картину микрожизни в пруду, если бы существа не светились сами по себе.
— Фузориты, — мрачно сказал полковник. — Ужасно выносливые малютки. Они производят термоядерный синтез водорода и генерируют энергию. Живут в открытом космосе.
Фузориты!
Тело Райленда снова напряглось, как под ударом тока. Он знал, что полковник наблюдает за его реакцией, и попытался расслабиться, но Лескьюри еще секунду глубокомысленно разглядывал его.
— Не удивляюсь, что вы поражены, — произнес он, сочувственно подмигнув. — Идея непростая. Из нее следует, что планеты — не уникальные одинокие оазисы в мертвых пространствах космоса, а лишь острова в бесконечном океане жизни, о которой мы никогда не подозревали.
— Но почему ни одно из них не побывало на Земле?
Райленда раздражала неторопливость полковника. Для него это было вопросом жизни и смерти, а для Лескьюри — всего лишь скучной лекцией, весьма скучной. Тот пожал плечами.
— Наверное, они тонут в воздухе. Подозреваю, что более тяжелые элементы — это отходы их жизнедеятельности, а потому ядовиты для них. Возможно, именно такие существа построили Землю, — задумчиво продолжал он, взяв стакан и отпив глоток. — Это объясняет содержание тяжелых элементов лучше, чем теории космогонистов. Но, в сущности, это значения не имеет. То есть не имеет для Плана.
Райленд нахмурился. В тоне полковника сквозило что-то нелояльное. Он решил переменить тему.
— А эти существа, — тронул Стив пластиковые фигурки, — это и есть фузориты?
— Нет. Это пироподы. Они живут в Рифах.
Полковник шевельнул рукой, и экран опять засветился. Райленд подался вперед.
— Сказочная страна! — только и смог выдохнуть он.
Лескьюри хрипло засмеялся.