Кража у Сатурна
Д. Пучков: Итак, мы дошли до четвертой серии.
К. Жуков: В прошлый раз мы остановились на том, что Помпей слинял из Вечного города.
Д. Пучков: Это был тактический ход.
К. Жуков: Это был хитрый план Помпея – ХПП, за что Помпея все соратники немедленно прокляли, как положено настоящим либералам: какой такой ХПП? Биться насмерть! А Помпей сказал: «Вы насмерть биться будете? Нет? Тогда будет ХПП». И первые же кадры четвертой серии переносят нас к тактическим беглецам. Цицерон троллит Помпея за такой хитрый план. Помпей страшно обижается и говорит, что, пока они лясы точат, он ловко подпустил своего сына решить проблему украденных денег, которые, как мы помним, помпеянцы якобы попытались вывезти из казначейства.
Д. Пучков: Интересный момент: гигантские сундуки, в которых лежат вот такенные золотые слитки, кто поднимал? Там у них что, подъемный кран? Телега на деревянных колесах такой вес не выдержит.
К. Жуков: Категорически.
Д. Пучков: А даже если выдержит, то зароется в землю – и никакие буйволы ее не утащат.
К. Жуков: Потому что один ящик с золотом весит до хрена, а их там штук сорок.
Д. Пучков: Шестнадцать их было.
К. Жуков: Шестнадцать? Ну все равно это как танк.
Д. Пучков: Очень много, да.
К. Жуков: Поднять – не вопрос. Можно по одному брусочку спокойно перекидать. А вот как сын Помпея, несмотря на все его феерические дарования, смог бы один, ну, пускай с помощью своих подручных, эту фигню вытащить из города, в котором на каждом шагу сторонники Цезаря? Как, черт возьми?!
Д. Пучков: Многим интересно было, что во время госпереворота творится в казначействе. Нормальные люди подтянулись бы посмотреть, принять участие.
К. Жуков: Так они не «подтянулись бы», а подтянулись.
Д. Пучков: Мало ли делить начнут или вывозить, не дай бог. Можно же следом поехать, чтобы в лесу на опушке догнать.
К. Жуков: На самом деле так оно и получилось: первое, куда отправились местные грамотные парни, когда Помпей уже уехал, а Цезаря в городе еще не было, конечно же, в казначейство. Вдруг представится возможность немножко заработать «исключительно честным способом»! Там набралось такое количество желающих, что все друг на друга посмотрели и разошлись.
Д. Пучков: Но в фильме все равно выглядит отлично. Буйволы, повторюсь, меня просто поразили!
К. Жуков: Буйволы – настоящие монстры.
Д. Пучков: Телега отличная, сундуки, железом кованные, мужики… Ты, кстати, обратил внимание, что у них на ногах носки и сандалии?
К. Жуков: Правильно.
Д. Пучков: У нас же масса бешеных граждан кричит, что недопустимо носить носки… А тут оказывается, что уже в Древнем Риме…
К. Жуков: Они носили и портянки, но носки хорошо известны, их вязали при помощи одной спицы. У нас девчонки, которые реконструкцией занимаются, освоили эту технику вязания – получается офигенно, вязка очень плотная, пряжи уходит в три раза больше, чем если двумя спицами вязать. И надеть такие носки под калиги легионерские – то, что надо, потому что калига – это множество ремешочков, которые вокруг ноги оборачивают, и такая плотная подкладка сохраняет ногу от натирания. Наши парни, которые занимаются Римом и которые служили в армии, носят портянки, а те, кто не служил и слаб духом, – носки. Так вот, такие носки исключительно удобны. И историчны.
Д. Пучков: Как и портянки.
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Многие не понимают, что такое портянка, считают ее чем-то предосудительным. Надо бы их всех на пару лет призвать для вправления мозгов.
К. Жуков: В сапоги призвать.
Д. Пучков: Если они есть – эти мозги. Итак, прибыл сын Помпея и уже занят пытками.
К. Жуков: Пытки отличные. Пока Помпей общается с Цицероном и Катоном, на заднем плане какие-то вопли раздаются – сын Помпея проводит дознание.
Д. Пучков: Я считаю, что заниматься этим надо было где-то в дальнем углу. Чтобы не бесить начальство.
К. Жуков: Это специально, чтобы раздражать либералов, которые пороха не нюхали. Помпей – ветеран, ему, в общем, все равно: ну, пытают кого-то – ну и что?
Д. Пучков: Это как Сулла в сенате: «Пока кого-то режут, мы тут побеседуем».
К. Жуков: Да-да-да. У меня недоумение вызвало имя сына Помпея.
Д. Пучков: Он был на самом деле?
К. Жуков: У нас есть достоверная информация о двух сыновьях Помпея, которые были весьма известными персонажами. Это Секст Помпей Магн и Гней Помпей Младший. Оба очень толковые были, но в фильме этих двоих не показывают, а придумали какого-то третьего сына, который представляется как Квинт Валерий Помпей. Когда я это имя услышал, меня аж перекосило, потому что Помпей из номена превратился в когномен, то есть в кликуху, а фамилия у него оказалась Валерий вместо Помпей.
Д. Пучков: Мальчик, ты чей?
К. Жуков: Как сценаристы до такого додумались? Ну назвали бы его Помпей Младший или Секст.
Д. Пучков: Джуниор.
К. Жуков: Чем Секст хуже Квинта?
Д. Пучков: То есть один Квинт, а другой Секст? «Пятый» и «Шестой» – нумерация по порядку рождения?
К. Жуков: Секст Помпей был на самом деле младшим сыном. Хотя бог его знает, может, у Помпея до этого пять детей умерло.
Д. Пучков: Я когда-то жил в солнечном Узбекистане и трудился в геологической партии. Там у меня коллега был – гидрогеолог по имени Джума. Проживал он в кишлаке Карим-Дэвона. «Дэвона» значит «слегка того…», почти как у нас «юродивый» или «одержимый». От «дэвона» происходит слово «дэв», то есть «джинн».
К. Жуков: Я думаю, наоборот: от «дэв» происходит «дэвона».
Д. Пучков: Ну и как-то в беседе я его спросил, поскольку люблю языки всякие: «Джума, а имя твое как-нибудь переводится на русский?» – «Конечно!» – «Как?» – «Пятница». – «Почему?» – «А я родился в пятницу».
К. Жуков: Толково! А чего напрягаться-то в самом деле?
В общем, у нас появился Квинт Валерий Помпей, который, судя по фамилии, из древнего патрицианского сабинянского происхождения рода Валериев, а вовсе не из плебейского рода Помпеев.
Д. Пучков: Странная ошибка.
К. Жуков: С именами в фильме полная ахинея. Почему – не знаю. Выяснить, кого как звали, несложно. Я уверен, что они читали те же книжки, что и я…
Д. Пучков: Конечно.
К. Жуков: …и зачем надо было что-то придумывать?
Пока суд да дело, появляется Квинт наш дорогой Валерий Помпеевич…
Квинт приходит весь в кровище и говорит, что золота у Цезаря нет, видимо, разведка золото украла, перебив людей Дуриона – подручного Помпея. Помпей логично замечает, что без золота у Цезаря будет полный абсурд и коррупция и придется ему действовать силой, потому что купить он никого не сможет. А как только он начнет действовать силой, народ поймет, что Цезарь – диктатор, и отвернется от него.
Ну а в Риме в это время вводится военное положение: военные патрули, больше трех не собираться. Об этом сообщает феерический человек-газета. Весьма колоритный персонаж! Да, он опять обзывает Цезаря генералом – глупость ужасная, но как есть. А хитрый Цезарь собирается действовать не только силой, потому что Цезарь знает «за пиар».
Д. Пучков: Еще в фильме смешно показано, как эти военные люди мелкими подразделениями ходят и все время топают зачем-то.
К. Жуков: Это большая ошибка – перенесение современного опыта в древность. Какая-нибудь морская пехота США идет и обязательно отбивает шаг. Наша пехота ходит – она не просто отбивает шаг, а лупит по мостовой так, что Красную площадь регулярно перестилать приходится – брусчатку вышибают.
Д. Пучков: Это красиво!
К. Жуков: Да, но тогда это было ни в коем случае нельзя делать. Никакого топота, потому что строй довольно плотный, рассчитан на рукопашную схватку, соответственно, любой удар в землю, любая вибрация может через щит, через плечо, через локоть передаться одному, потом другому. Эффект домино получится. Это мы знаем точно совершенно по хорошо документированной практике строевой подготовки XVIII–XIX веков. При Фридрихе Великом, Наполеоне, Суворове строевой шаг был тихий, без какого-либо отбива. Шли медленно, просто ступая на землю и не слишком широко шагая, чтобы не нарушить равнение. Так, как показано в фильме, быть не могло.
Д. Пучков: Но прикольно.
К. Жуков: Да…
Д. Пучков: Забавно, что, например, говорится «государственный строй» – настолько военная терминология глубоко проникла.
К. Жуков: А как иначе?
Д. Пучков: Итак…
К. Жуков: Так вот, хитрый Цезарь собирается склонить на свою сторону народ посредством удачных ауспиций, то есть гадания по полету птиц. Это было очень важно! Он направляется в храм, где его встречает братва во главе со странно одетым пассажиром, у которого на башке блестящая круглая шапочка. У остальных, которые сидят по бокам (судя по всему, подчиненных), тоги наброшены на голову как платки. И пассажир мутный с порога спрашивает: «Тебе чего тут надо, гражданин?» Я на это все с большим удивлением смотрел, потому что Цезарь еще в 63 году до н. э. (а речь в фильме, напомню, про 49-й идет) победил на выборах, став великим понтификом, то есть главой жреческой коллегии. Это должность пожизненная.
Д. Пучков: Позвольте, я перебью: «понт» – это вроде «мост»?
К. Жуков: Это наводчик мостов, понтифик – мостостроитель. Мосты между тем миром и этим строит.
Д. Пучков: То есть Рим организовался на семи холмах в месте переправы, да?
К. Жуков: Через Тибр.
Д. Пучков: Там мост был, они этот мост держали и со всех рубили бабло…
К. Жуков: Да, мост у них был очень символической штукой.
Д. Пучков: Понтифик. Папу римского до сих пор называют понтификом.
К. Жуков: И Цезарь тоже был папа римский.
Д. Пучков: Прикольно!
К. Жуков: Это, повторю, пожизненная должность. И вот великий понтифик приходит к себе на работу, а его спрашивают: «А вы, собственно, кто?»
Д. Пучков: Ну, может, здесь имелось в виду нечто ритуальное – «что привело?»
К. Жуков: Может, и как нечто ритуальное, но пассажир, одетый в круглую шапочку, не самая удачная попытка сделать костюм жреца-фламина.
Д. Пучков: Это тот, кто заведовал войной?
К. Жуков: Цезарь пришел ради ауспиций. Ауспиции проводили авгуры, начальником которых он и являлся. А круглые шапочки носили фламины. И почему-то фламин сидит во главе авгуров и спрашивает Цезаря: «Ты кто?» Ну, в оправдание сценаристов можно сказать, что Цезарь явился в храм не как великий понтифик, а как диктатор, поэтому к нему могли обратиться так именно в ритуальных целях, ведь он сейчас не исполнял своих жреческих функций.
Д. Пучков: Логично.
К. Жуков: Ритуальная шапочка фламина делалась из коры оливкового дерева и лакировалась.
Д. Пучков: Красиво.
К. Жуков: Да.
Цезарь уходит в храм к странному пассажиру, а его раб Поска направляется домой к Атии договариваться, как обычно, о званом политическом ужине. Прокрадывается он мимо стен с граффити, одно из которых, честно говоря, я не одолел. Перевел-то я его с легкостью, а понять, о чем оно, не смог. Звучит оно буквально так: Labienus fui. Labien – имеется в виду Тит Лабиен – древнеримский полководец, легат Юлия Цезаря времен Галльской войны, его близкий соратник и, видимо, друг, который отказался переходить с ним Рубикон и выступил на стороне оптиматов. Лабиен уехал вслед за Катоном в Африку, сражался вместе с сыновьями Помпея и погиб в сражении при Мунде в 45 году до н. э. Его голову в забальзамированном виде доставили Цезарю, и хотя они оказались по разные стороны баррикад, Цезарь с большим уважением к нему отнесся: похоронил его по всем обычаям. Лабиена не показали в фильме почему-то. Он один заменил бы всех этих невнятных старикашек, которые там мелькают. Оставили бы Помпея, Лабиена и Цицерона.
Так вот, граффити Labienus fui дословно: «Я был Лабиен». Что хотели этим сказать, не знаю. Ну а следующее граффити Caesar tyrannus и член, направленный в рот, который принадлежит лысой голове в лавровом венке, в пояснениях не нуждаются.
Поска приносит Атии, точнее – ее домашнему рабу список званых гостей. Там у них отличный диалог состоялся. Сразу видно: два домашних негра, которые за глаза всяческие…
Д. Пучков: Хаус-ниггеры, да?
К. Жуков: …гадости говорят про своих хозяев. «Ну, как дела? Тяжело быть рабом у диктатора?» – «Да не тяжелее, чем каждый день утешать мегеру» (то есть Атию). Атия, увидев список, страшно негодует: среди приглашенных Сервилия, которую она ревнует к Цезарю. Атия понимает, что сейчас Сервилия перетянет его на свою сторону, а это недопустимо!
Д. Пучков: Проклятая заочница!
К. Жуков: Ну и для наиболее эффективного противодействия Сервилии Атия будит закомплексованного Марка Антония, который лежит тут же в кроватке.
Д. Пучков: Отдыхает.
К. Жуков: «Почему Сервилия приглашена на ужин?» – «А?» – «Почему на ужин приглашена Сервилия из рода Юниев?» – «Разумеется, из-за сына. Ты ради этого меня разбудила, женщина?»
Сервилия хороша! На самом деле она была дама в возрасте, старше Цезаря года на четыре.
Д. Пучков: А сколько ему тогда было?
К. Жуков: Он сотого года рождения, а сейчас 49 год, стало быть, 51.
Д. Пучков: Ну, по тем временам…
К. Жуков: По тем временам-то уже ого-го!
К. Жуков: И опять: «Сервилия из рода Юниев»!
Д. Пучков: А тетке, значит, 55?
К. Жуков: Где-то 55–56.
Д. Пучков: Ну да, тетка уже б/у была.
К. Жуков: Так вот, Сервилия, судя по имени, из рода Сервилиев, а не из рода Юниев. Напоминаю: бабе в Риме собственного имени не полагалось, ее звали по фамилии, к которой добавлялся когномен, или номер, или приставка «младшая», «старшая». И если она Сервилия – значит, из рода Сервили-ев. Атия – из рода Атиев и т. д. Сервилия была дочерью Квинта Сервилия Цепиона Младшего и знаменитой Ливии Друзы, которая во втором браке родила Марка Порция Катона (Утического). Таком образом, Сервилия и Катон были сводными братом и сестрой, на это можно было в фильме намекнуть, чтобы создать интригу, это всегда интересно.
Д. Пучков: Конечно. Кстати, наблюдая за нашими свежеобразованными элитами, если можно их так назвать, неплохо знать, кто кого там трахает, кто от кого родился, кто кому кем приходится. Тогда схемы получения и распределения бабла выглядят куда как интереснее.
К. Жуков: А вот слой лучших людей в Риме был потоньше, чем у нас. Дело в том, что там народу было меньше. При этом, когда начинаешь изучать, кто кому был родственник, такое впечатление создается, что все были родственники всем. Может, в каком-нибудь седьмом колене, но обязательно.
Атия отстает от сонного своего любовника Марка Антония и бежит заботиться о потомстве, а именно об Октавии Фурине. Она приказывает отрезать у козла яйца, нарубить их мелко и пытается скормить их Октавию, говоря, что, если он съест их, его член обретет крепость дуба, а если не съест, она сожжет все его дурацкие книжки.
Д. Пучков: Ха-ха-ха, Макаренко прям!
К. Жуков: Говорит: «Стыдись – твой дед в твоем возрасте…» – «Я же еще ребенок!» – «От твоего деда, когда он был еще ребенком, половина рабынь уже родила, а ты что?»
Д. Пучков: Ну пусть бы радовался, что не болт козлиный на пятаки нарубили и жрать заставили. Хотя какая польза от этого – непонятно. Раньше считалось, что если съешь сердце, то сердце крепче будет…
К. Жуков: Подобное подобным – магический принцип. Козел крайне похотлив, и если сожрать его яйца, тоже будешь молодец.
Д. Пучков: Мы как-то попробовали сожрать бараньи яйца – нам не очень понравилось. Может, неправильно готовили.
К. Жуков: Черт его знает. Сырыми нужно было жрать, как там!
Тем временем Луций Ворен организовывает пиршество, чтобы обозначить свое вступление в ранг эксплуататора: он собирается продать рабов, возить галантерею, купить еще рабов и так далее. Ну а для этого нужно сначала забухать, чтобы показать свое уважение богам и соседям. Он жалуется специалистке по корпоративным праздникам – такой толстой бабе, – что за эти деньги в Нарбонне он бы заказал десять пиров, на что баба отвечает, что в Нарбонне улицы не завалены трупами. «Опасности нет», – говорит Ворен. «Да, я помню: в прошлый раз не было опасности, когда Сулла ввел войска. Опасности не было, а дома можно было красить кровью».
Д. Пучков: Одна из лучших фраз в фильме!
К. Жуков: Да-да-да. В разгар подготовки врывается карлик Марка Антония, которого он зовет Катоном (в издевательских целях, конечно же), и приглашает Ворена к Марку Антонию на ковер. Ворен у него спрашивает: «Что, сейчас?» «Нет, после мартовских ид, – говорит карлик. – Пошли быстро!»
Д. Пучков: Тоже шутит, да?
К. Жуков: Да, тонко.
Стоит такой голый и вальяжный Марк Антоний. Сначала я подумал, что его бреют; нет, оказалось его не бреют, а скребком моют.
Д. Пучков: Для помывки намазывались маслом…
К. Жуков: …ароматическим.
Д. Пучков: А потом все это… с отдушками, с присадками скребком удаляли?
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: Мытье как таковое… А мыло у них было?
К. Жуков: Было, конечно. Мыло изобрели еще в Древнем Египте в III тысячелетии до н. э. Оно было не кусковое, как сейчас. Кусковое мыло довольно поздно придумали делать, насколько я знаю, примерно в XII–XIV веках уже нашей эры. До этого скорее был гель для душа. Делался из выщелоченной золы, жира и, возможно, каких-то ароматических присадок.
Д. Пучков: Ну как-то странно: если маслом намазаться, то специфически себя ощущаешь. Мы все-таки привыкли жир смывать, а не размазывать.
К. Жуков: Они тоже мылись в банях, но считалось, что скребком гораздо эффективнее очищать тело, чем мочалкой. Железный скребок полукруглого профиля. С тебя все лишнее сдирают.
Д. Пучков: Эпиляция. Я читал, что они всю шерсть с тела старались удалить. А Марк Антоний какой-то шерстяной.
К. Жуков: Я думаю, что актер взбунтовался, сказал: не дам себе сиськи брить!
Д. Пучков: Может быть. Ну, стоит Марк Антоний, цинично развесив достоинство…
К. Жуков: И намекает Ворену, что за дезертирство мог бы его распять. Распять гражданина Рима? Как бы не так! Ворен отбрехивается, что срок он выслужил, клятвы не нарушал (в отличие от Марка Антония). «По эту сторону Рубикона римляне должны быть гражданами, а не солдатами. По закону я мог поступить только так, потому что с самого основания Рима…» – «Вот только не надо про основание – жизнь меняется, жизнь не камень, жизнь вода». А Ворен отвечает: «Тогда я, видимо, утону».
Но Ворена-то позвали не просто так, а чтобы предложить ему стать префектом ветеранов в легионе с зарплатой в 10 тысяч сестерциев. Ворен говорит: «Не надо мне этого вашего всего, буду галантереей торговать». Вот так. На что Марк Антоний отвечает: «В следующий раз я не буду такой добрый». Типа вали.
Атия перед пиром выбирает парики – лиловый, желтый, белый, зеленый… Очень круто все это выглядит. Правда, одета она в какое-то безумное платье в виде рубашки с разрезным воротом – такого не было. Выглядит отвратительно для понимающего человека!
Д. Пучков: Скромнее надо было быть или что?
К. Жуков: Не было таких разрезных штук, она могла носить какую-нибудь домашнюю тунику.
Атия и Сервилия наряжаются. Сервилия плачется, что она за восемь лет отсутствия Цезаря могла немного подурнеть, и у рабыни выясняет, так ли это. Ну а дальше интересно показано: пир в высшем свете и параллельно у Ворена в низшем свете, там какие-то бандиты сидят…
Д. Пучков: Бандиты отличные…
К. Жуков: Эраст Фульман – странное имя, он кто – еврей, немец? Но персонаж хороший. Все побухивают. К Атии является Цезарь в окружении ликтов.
Д. Пучков: Фульман в торговле галантереей понимает гораздо больше, чем Ворен. Он задает Ворену наводящие вопросы и видит, что тот – полный дебил!
К. Жуков: Лох.
Д. Пучков: И испытывает веселое недоумение.
К. Жуков: Да, тем более Ворен говорит, что ему предлагали в солдаты опять пойти. «Чего же не пошел? Это ведь уважаемая профессия. Кого знаешь? Никого не знаешь? Кому взятки давать будешь? Не знаешь, кому давать? Сколько открытий чудных…»
Д. Пучков: «Какой у вас интересный стартап!»
К. Жуков: Неустойчивый бизнес-план. У Фульмана на лице написано, что он не в восторге от бизнес-плана.
Д. Пучков: И тут Цезарь с ликторами.
К. Жуков: Цезарь приходит с ликторами, они несут фасции с топорами. Этого быть не могло. Внутри померия топоры в пучки розг вставлять было нельзя, потому что топоры означали военное насилие, его можно было осуществлять лишь за границами Рима. Внутри Рима – только розги. И тут же Цезаря оглашают: «Проконсул Гай Юлий Цезарь, император галльских легионов». Ну так, для справки: в 49 году Цезарь был назначен диктатором rei gerundae causa, то есть для ведения войны. Это была официальная должность и официальный предлог для назначения. Он не был уже никаким проконсулом.
В это время происходит классная сцена, когда мифический Квинт Помпей пробирается в город под видом труповоза с какими-то адскими скифами. Стража ворот спрашивает их: «Чего приперлись?» Они говорят: «Возим трупы, дробим кости, занимаемся мертвечиной». – «Заходи, вы по адресу. И скажи своим скифским животным, чтобы близко не подходили к честным римским гражданкам». – «Все будет сделано – не подойдут».
Д. Пучков: Насилуйте трупы.
К. Жуков: Да-да. В это время Цезарь рассуждает на пиру о религии с тем толстым жрецом, который был облачен во фламинскую шапку: мол, религию надо оставить нашим достойным жрецам. Как будто он сам не жрец! На него бы косо все посмотрели.
Д. Пучков: Так-так.
К. Жуков: То есть такого быть не могло, потому что религия от политики была неотделима. Недаром должность жрецов была выборная, точно так же, как должность магистратов. Это сейчас церковь отделена от государства, а тогда она была неотъемлемой его частью.
Зато прикольно дальше показано, как Цезарь этому самому жрецу предлагает некий подарок, чтобы птицы удачно полетели. Ну, не напрямую ему, а его жене. А жрец говорит: «Знаете, если бы я дал волю своей супруге, она бы даже на завтрак ела устриц». – «Ну тогда двести тысяч». – «И одевается она очень дорого». – «Тогда двести пятьдесят». – «Это очень щедрый подарок, жена очень обрадуется. И птицы тоже». Отлично втер взятку!
Д. Пучков: Они ведь возили с собой каких-то куриц, давали им пожрать и, глядя на то…
К. Жуков: …как они трескают…
Д. Пучков: …делали выводы. С аппетитом клюют или без аппетита? Если с аппетитом – все будет хорошо, а если без аппетита, то…
К. Жуков: С птицами было все очень тесно связано.
Д. Пучков: Можно же применить коварный прием – не кормить куриц некоторое время. Тогда они со страшной силой клевать начнут – и значит исход боя предрешен. Для вдохновения личного состава почему бы и не сжульничать?
К. Жуков: Я думаю, что несознательные граждане жульничали. Но римляне были чудовищными фаталистами, у них знаки судьбы, рока, фатума, если почитать литературу, пронизывали буквально всю жизнь. Они постоянно смотрели знамения, знаки своей удачи или неудачи. Если вдруг удача отворачивалась, это означало, что боги от тебя отвернулись, а против богов идти нельзя ни в коем случае, то есть если суждено погибнуть и птицы плохо едят, нужно идти и погибнуть, потому что так написано на роду.
Д. Пучков: Интересно.
К. Жуков: Я уверен, что кое-кто жульничал, но в среднем, думаю, у них это было на полном серьезе.
Д. Пучков: А каким образом авгуры толковали волю богов по полету птиц? На север, на юг, левый квадрант, правый квадрант…
К. Жуков: Птицы могли просто не взлететь. У нас был турнир Святого Георгия, во время которого организовали формальные упражнения с оружием. В частности, была деревянная клетка с рычагом, в который на полном скаку нужно было ударить копьем. Рычаг поворачивался, открывалась крышка – и оттуда вылетал белый голубь. Ну вот, удар нанесен, рычаг повернулся, крышка открылась, голубь высовывает голову, как перископ подводной лодки, и решает, что никуда не полетит.
Д. Пучков: Это знак.
К. Жуков: Да. Голуби не захотели вылетать, так и сидели в клетке.
Так вот, пока Цезарь уламывает не то авгура, не то фламина, в общем, представителя религиозного бизнеса, Лидия – сестра Ниобы, жены Ворена – нажирается в свинину и начинает нести чушь: мол, ее муж не любит, а любит Ниобу. Лидию приходится срочно удалять из места принятия алкогольных напитков, на что Ворен давит серьезного косяка: чего это она забегала вдруг?
Д. Пучков: Он толком не расслышал.
К. Жуков: Да он вообще дурак, но ревнивый и с очень, очень серьезной паранойей. Как только закончился пир, на двор к Ворену вламывается Квинт Помпей со скифами и начинает выпытывать про золото, а скифы достают какие-то немыслимые сабли.
Д. Пучков: Сразу вопрос: а в город-то можно было с саблями?
К. Жуков: Ну, они пронесли их, например, в своем труповозном инвентаре или, может быть, как в известном фильме «Большой куш», купили у Бориса бритву на месте. В общем, каким-то образом они разжились саблями. Откуда создатели фильма взяли их, я не знаю, потому что у скифов были мечи акинаки. Сабель в то время в принципе ни у кого не было.
И тут, когда Ворен начал бычить, напирая горлом на саблю, появляется паланкин с бухим и разодетым в шелка Титом Пулло. Он заходит во двор и начинает кидаться в скифов пригоршнями золотых монет. Скифы, естественно, сразу поняли: заплатит им Помпей или нет, неизвестно, а деньги – вот они. И тут же передрались. После чего Ворен ловко отоварил товарища Квинта головой об стол и взял его в плен. Кстати, Квинт разговаривает со всеми через губу, хамит: «Эй вы, плебеи, чего третесь тут?» А сам-то кто? Его рекомендуют как командующего Теренской флотилией «Бич Нептуна» – наверное, имеется в виду Гней Помпей Младший, потому что он был командующий флотом.
Д. Пучков: Он был «бич Нептуна»?
К. Жуков: Да. А товарища Квинта с носком во рту приволакивают на пир к Атии. Ворен говорит Пулло: «Послушай, откуда у тебя бабло?» А тот отвечает: «Ну как – откуда? Случайно телега с золотом попалась». Ворен ему говорит: «Ты дурак! Ой, дурак! И ты ничего умнее не придумал, как сыпать золотом сразу после того, как пропала городская казна? Надо срочно все отдать, пока ты еще не успел много потратить». Пулло в шоке: что значить отдать?
Д. Пучков: Если оно его, да?
К. Жуков: Только что забрал и спрятал. Кому отдавать? Но тут Ворен проявляет недюжинную житейскую сметку. И они везут золото, а заодно еще и Квинта к Атии, потому что там сидит Цезарь, верховный их начальник. Цезарь увидел Квинта и очень обрадовался. Ну, конечно, Марк Антоний сказал: «Сейчас я ему это порежу», а Цезарь говорит: «Дать коня, накормить и отпустить – пускай отвезет своему папе предложение о мире». Марк Антоний в шоке: «Как отпустить?» «Никогда не смей оспаривать моих решений при подчиненных», – сказал Цезарь. Вот так вот.
Д. Пучков: Правильно.
К. Жуков: И это правда, потому что хоть Квинта и не было в реальности, но Цезарь постоянно, повторю, выступал с мирными предложениями. Это было важно для сохранения видимости приличий и законности: он не тиран и больше всего на свете хочет помириться с Помпеем. Раньше все было хорошо, и надо бы сделать так же, как раньше. Но Помпей на это не мог согласиться, почему – мы уже говорили. Это было бы проявлением слабости.
Когда Квинт привез оптиматам предложение о перемирии, оптиматы тут же перессорились, потому что сбежавший к ним Брут сказал, что условия хорошие и можно на них соглашаться. Цицерон говорит: «Да чего там, пока такое предлагают, надо брать. Победим – не победим, бог его знает! Я вообще устал уже». Ну а непримиримые Катон и Помпей говорят, что все дрищи и надо воевать до победного конца. Сейчас они соберут легион и порвут всех на тряпки. В общем, в стане союзников раскол. Цезарь был умный.
Тем временем Цезарь спрашивает у Пулло: «Какое золото?» Тот отвечает: «Понимаете, я случайно нашел какую-то телегу и потом к ней вернулся, ну, просто потому, что там была очень красивая рабыня…» «Погоди-погоди…»
Д. Пучков: Минуточку!
К. Жуков: «Золото спрятал у Фламиниевой дороги, все в порядке с ним».
Д. Пучков: Можно забрать.
К. Жуков: «Можно забрать. Покажу». «Боги меня любят», – говорит Цезарь, который без золота чувствовал себя не очень хорошо. В реальности, повторюсь, городская казна ему досталась в полном объеме.
Д. Пучков: Но следует признать, что сюжетный ход отличный.
К. Жуков: Да, сделано здорово именно в привязке к тому, что Цезарь перессорил оптиматов, ловко подпустив к ним этого самого Квинта.
Д. Пучков: Красота.
К. Жуков: Ну и под конец серии муж Лидии пытается уговорить Ниобу возобновить порочную сексуальную связь, а Ниоба опять ломается как-то не слишком убедительно. Видно, что ей, в общем-то, было с ним неплохо. Ну и конечно, их застукал Тит Пулло, одетый в креативную легионерскую футболку с наштампованной вороной…
Д. Пучков: С интересным принтом!
К. Жуков: Чисто как нацист. Такого не было. Выглядит чудовищно! Я все ждал, когда они зиговать начнут, что, впрочем, они регулярно и делают.
Д. Пучков: Ну это же оттуда взято, да?
К. Жуков: Оттуда. Запомоили, правда. Они немножко не так зиговали, как Гитлер. Как-то кидали среднюю зигу.
Д. Пучков: Ниже?
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: То есть руку вверх не поднимали?
К. Жуков: Нет. Пулло вроде как всего-то не услышал, но…
Д. Пучков: …сообразил.
К. Жуков: … так-так, ага…
Д. Пучков: Да у нас тут ковбой!
К. Жуков: Потому что Пулло опытный в отношении девок, в отличие от Ворена. Это потом сыграет.
Авгуры совершают гадание на полете птиц. Поскольку все куплено – знамение благоприятное, голуби вылетают куда надо, Цезарь доволен – понимает, что боги к нему расположены. Пришлось немножко заплатить, но, в конце концов, главное – результат. И люди довольны: убедились, что у главного начальника с богами все в порядке. На этом серия заканчивается, а Цезарь гадко ухмыляется.
Д. Пучков: А вот Цезаря хватанул эпилептический припадок.
К. Жуков: На нервной почве, от переживаний.
Д. Пучков: Я читывал, что всех рабов проверяли на падучую, то есть ставили шест, на него надевали колесо от телеги. Колесо крутили, а рабов загоняли под него и заставляли смотреть на солнце как через стробоскоп. Раб смотрел через мелькающие спицы на солнце, его тут же колбасить начинало. Если у него падучая, то его выбраковывали. Не знаю, что происходило дальше. Если рабы не годились – что с ним было?
К. Жуков: Во-первых, непонятно, была ли у Цезаря эпилепсия. Какие-то припадки вроде бы у него случались, но это могло быть результатом какой-то серьезной травмы. И совершенно не факт, что эпилепсия. Сейчас врачи спорят, что у него могло быть: начиная от малярийной лихорадки, которую он подцепил на болотах, от нее тоже бывают припадки дай боже, до микроинсультов. Так вот, эпилепсия или что-то на нее похожее считали божественным трансом. Если у такого человека, как Цезарь, вдруг случалась эпилепсия, это было очень даже почетно, потому что он в это время разговаривал с богами. По крайней мере, имел шансы, потому что душа выходит из тела, его всего трясет, а в это время с ним какой-нибудь Марс или Зевс накоротке беседует. Это как раз скрывать бы не стали, потому что это не проклятье Аполлона, а, наоборот – благословение.
Д. Пучков: Аполлон, если я правильно знаю, по-русски «Губитель», он же Летний бог, а летом всякая зараза, эпидемии и всякое такое.
К. Жуков: Солнечные удары.
Д. Пучков: И поэтому он все время сардонически ухмылялся…
К. Жуков: И ходил с луком.
Д. Пучков: …и вообще он нехороший.
К. Жуков: Ну, не то чтобы нехороший – богов хороших не бывает, к ним такая оценка неприменима. Со сложным характером. А в кино Цезаря прячет в какую-то кладовочку Гай Октавий Фурин. Цезарь там рычит и воет, мама подумала, что он Гая Октавия некоторым образом уестествил (я бы даже сказал, отпердолил), и обрадовалась: дочку подложить не удалось, так сын ничем не хуже…
Д. Пучков: Вот свезло, так свезло! Все в семью.
К. Жуков: Я, опять же, думаю: если он не жрет козлиные яйца и не трахает рабынь, так, может быть, по-другому его можно использовать?
Д. Пучков: С другой стороны…
К. Жуков: Точно. С нижней полусферы… Это, конечно, слухи. Но было смешно.
Д. Пучков: Как сюжетный ход – отлично!
Ответы на вопросы про четвертую серию
Прежде всего сограждан волнует вопрос древнеримской оргии. Зачем организовывалась, в каких масштабах, что означала, что для нее требовалось?
К. Жуков: Римская оргия – это серьезное мероприятие. Если кто-то думает, что просто собирались люди с ограниченной социальной ответственностью и учиняли бог знает что, в смысле распития алкогольных напитков, беспорядочных половых совокуплений и прочих безобразий, – это не совсем так. Изначально оргия – это чрезвычайно осмысленный религиозный ритуал. Это некая дань богам нижнего мира. В первую очередь Сатурну, то есть Аиду, и Вакху (Дионису). Один – бог плодородия, виноделия, неистовства, а другой – начальник подземного мира. Почему нижнего? Боги наподобие Аполлона, бога солнца, ближе к голове, правильно? То есть затрагивают верхние органы человеческого тела. А бог плодородия или тем более бог подземного мира ближе к нижним органам. Поэтому нужно этих богов восхвалять при помощи этих самых нижних органов. Это даже рекомендуется. Ведь после использования полового органа по назначению, бывает, рождаются дети. А из земли рождается, скажем, зерно или виноград. И то и другое – акт рождения. Значит, должен быть и акт зачатия. Ну а раз акт зачатия такой (всем известно какой) – значит, богам это угодно. И нужно периодически устраивать некие торжества, чтобы их почтить. Вот это внебрачное совокупление многих людей и было таким торжеством. Например, во время вакханалий, то есть праздника в честь Вакха. Или сатурналий, праздника в честь Сатурна. Ну и тогда же устраивали некие винные возлияния. Это, повторюсь, не просто беспутство, хотя нам оно и кажется таковым. Это в первую очередь глубоко осмысленный религиозный ритуал, причастие божественного.
Насколько можно судить, уже в позднюю империю от этих традиций стали отходить. То есть использовали оргические ритуалы с целью, извините, набухаться и потрахаться. Хотя мы не можем сказать, насколько искренними были люди в конце II, в III, IV веках и тем более в V веке. А что касается масштабов… Для оргии нужно как минимум три человека. Чтобы боги тебя услышали, их требуется громко хвалить. А чтобы хвалить громко, как несложно догадаться, нужно много людей.
Каким образом Рим умудрялся набирать столь внушительные по численности воинские контингенты? Вообще стоит ли доверять источникам, которые говорят, что, например, в битве при Фарсале участвовало аж 80 тысяч человек?
К. Жуков: Во-первых, доверять нельзя ничему. Время сейчас такое. Нужно всегда проверять источники. Если мы имеем дело не с документальным, а с нарративным источником, доверять ему нельзя априори. Нарративный источник, скорее всего, неточен, хотя бывают исключения. Если в таком источнике нам сообщают некие цифры, например, что в битве при Фарсале участвовали 80 тысяч человек, сразу понятно, что эта цифра ни о чем. Что значит 80 тысяч человек? Почему не 79 998? Более или менее точные данные мы можем вычленить из документальных источников, сравнивая несколько групп документов. А все эти круглые цифры, да еще такие огромные, сразу должны вызывать вопрос. С чего это взяли? Где подтверждения? Не надо доверять таким источникам, надо их проверять.
Рим умудрялся набирать внушительные воинские контингенты, потому что, во-первых, там жило много народу, а значит, была высокая мобилизационная способность, экстенсивная. Во-вторых, в Риме были образцово-показательные для того времени экономика и логистическо-транспортная система. Поэтому к эпохе поздней республики и ранней империи римляне могли концентрировать очень большие ресурсы в одном месте. В том числе необходимые для содержания армии. Вот поэтому они были в состоянии содержать воинские контингенты, не такие уж большие, но хорошо организованные. И они всегда оказывались в нужное время в нужном месте.
Как в римских легионах обстояло дело с боевым поносом и другими небоевыми потерями типа тоской по родине? В XVIII–XIX веках небоевые потери вроде зачастую превышали потери в сражениях, а как в Риме?
К. Жуков: В Риме все было аналогично. Пока не изобрели антибиотики, никакая даже самая развитая медицина не могла обеспечить снижение потерь вне боя. Хотя в Риме уже при императоре Траяне (это конец I – начало II века) была создана настоящая военно-медицинская служба. Она довольно сильно отличалась от современной, но по крайней мере уже была. Существовало восемь рангов врачей. Они распределялись по званиям и состояли при армии. Занимались подготовленной медицинской помощью в походе, на поле боя и так далее. Во время поздней республики и во время ранней империи, о которых идет речь в сериале, медицина тоже была на очень высоком уровне. Другое дело, что она еще не была так организована, как в период развитой империи. Эта медицина имела один большой плюс – она была. И один большой минус – она была крайне неразвита. Поэтому небоевые потери в римской армии всегда были велики, особенно если говорить о долгих форсированных маршах. Долгий форсированный марш – это большая усталость, огромная нагрузка на организм, снижение иммунитета и падеж солдатского поголовья.
Правда ли, что римская кольчуга, в отличие от средневековой, имела горизонтальное плетение? Кольца поворачиваются в горизонтальной плоскости, если рукой провести. Или это миф?
К. Жуков: Миф. Техника плетения римских кольчуг ничем не отличается от средневековой европейской кольчуги.
Были ли у имагиниферов какие-то иные обязанности кроме ношения штандарта? В каком звании они пребывали?
К. Жуков: Имагинифер пребывал в звании имагинифера, как несложно догадаться. Поясню: имагинифер – это человек, который носил имаго, изображение императора, что должно было символизировать верность легиона императору. Но мы сейчас рассматриваем первый сезон сериала «Рим», когда никакой империи еще не было, а значит, не было имагиниферов. Они появились только при Гае Юлии Цезаре Октавиане Августе, то есть при том самом мальчике, который «ураганит» в первом сезоне. Имагиниферов набирали из относительно опытных солдат, статных, пользующихся уважением окружающих и коллег. Имагинифер – это и есть звание. Участвовал ли имагинифер непосредственно в рукопашном сражении? Имаго в легионе было одно, находилось оно в первой двойной когорте, которая набиралась, как правило, из ветеранов. Это было самое лучшее, самое хорошо обученное вооруженное подразделение из наиболее опытных бойцов. И если имагиниферу, который находился в центре этого подразделения, приходилось участвовать в рукопашной схватке, значит, что-то пошло не так. У имагинифера был не скутум – большой щит, предназначавшийся для тяжелой рукопашной схватки, а парма – маленький круглый щит. Что уже само по себе говорит, что его функция заключалась не в том, чтобы вступать в рукопашную схватку.
Легионеры сами занимались провиантом или была какая-то служба для этого в Древнем Риме?
К. Жуков: Я не очень понял, в чем вопрос. Если вопрос про готовку, то каждый контуберний – условно говоря, десяток, хотя во времена Цезаря это уже не десяток, а восемь человек – получал паек и готовил сам себе еду. Они таскали с собой котелки, сковородочки и прочие бытовые принадлежности.
Интересно, если римляне против римлян бились, как они в бою отличали врагов от своих?
К. Жуков: Наверное, в первую очередь по тому, куда смотрит щит. Если щит направлен на тебя, значит, это твой враг. А еще смотрели на знамя… Твои, вот они, четыре легиона. Запомнить четыре штандарта несложно. А вот – чужой штандарт, чужие изображения на щитах. Я думаю, так происходило, потому что римская война – это война крайне упорядоченная. Это четкое выдерживание линии, равнение строя. Поэтому все, кто находится от тебя справа, слева, сзади, – свои. А те, кто напротив, с большой вероятностью чужие. Возможно, я не знаю о каких-то особых отличительных знаках, которые вешались на самих солдат во время сражения. Скорее всего, этого не требовалось в силу специфики организации войска.
При просмотре пассажа о телеге с золотом возник вопрос: как довозили жалованье до отдаленных легионов? Серебро на несколько тысяч рыл и на несколько месяцев – тоже вес немалый. Снаряжался спецконвой с вереницей телег или еще как?
К. Жуков: Снаряжался спецконвой. Об этом есть некоторые сведения. Пехота шла, обеспечивая безопасность конвоя на месте. Кавалерия обеспечивала разведку, охранение на дистанции. Когда жалованье доезжало до легиона, устраивался торжественный парад, смотр, казначеям раздавали денежки. Обычно роль казначеев выполняли знаменосцы. То есть казначеем когорты был сигнифер, который носил сигнум когорты. Главным казначеем легиона, таким образом, был аквилифер, то есть тот, кто носил аквилу, легионного орла. Так как это были уважаемые люди, считалось, что они никого не обманут.
Годовое жалованье легиона в серебре – это серьезный вес. Его нужно было охранять. Потому что такой куш, я думаю, всегда вызывал серьезный соблазн у окружающих.
Вопрос по «футболкам» легионеров с одинаковым рисунком на груди. Как это делали?
К. Жуков: В фильме штамповали. В реальности не делали никак. Это придумка художника по костюмам сериала «Рим».
Что за должность «префект ветеранов»? К чему она обязывала и какой общественный статус имела в Риме?
К. Жуков: Префект ветеранов, он же префект эвокатов, – это префект ветеранской когорты в легионе. Это серьезная должность, высокий статус. Это повышенное жалованье. Чтобы занять ее, человек должен быть немало послужившим ветераном, иметь серьезный центурионский чин. Скорее всего, там должен был быть центурион primus pilus.
Пользовались ли римляне луками? Если пользовались, то какой был смысл в пилумах? Из лука можно точнее прицелиться, стрела летит значительно дальше десяти метров, да и пробивная способность у выпущенной из лука стрелы выше, чем у кинутого рукой копья.
К. Жуков: По поводу последнего утверждения я бы поспорил. Потому что пилум достаточно тяжелый. Это серьезное копье весом за килограмм, а может быть – и за полтора. Его кинетическая энергия даже при броске рукой очень серьезная. Это во-первых. Во-вторых, сколько ни стреляй из лука, а щит – главное защитное снаряжение того времени – ты из строя вывести не сможешь. Сколько потребуется выпустить стрел точно в щит, чтобы его как-то поломать? Я не знаю, но, скорее всего, много. А одно удачное попадание пилумом пробивало щит насквозь. После чего своим весом пилум оттягивал руку, да еще его длинное древко цеплялось за все, так что щит переставал быть эффективным. Я вас уверяю, слаженный залп пилумами с пятидесяти метров сразу из двух шеренг серьезное впечатление производил. Особенно на людей, которые были плохо защищены железными доспехами. Это в каких-нибудь швейцарских пехотинцев конца XV века или немецких ландскнехтов, которые были одеты в какую-никакую стальную защиту, бесполезно было кидать дротики. А в галлов, германцев, то есть предков этих самых ландскнехтов и швейцарцев, очень даже можно было кидать. Потому что у них доспехи были плохие. Хорошие доспехи если и были, то только у вождей. И вот когда в толпу плохо экипированных людей, которые к тому же не знают регулярного строя, летит сто полуторакилограммовых острог, это всегда аргумент. А луки римляне знали и использовали. Но это была участь вспомогательных войск. В числе легионеров лучников не было.
Финансово крупные раннефеодальные государства вроде Киевской Руси вряд ли были беднее республики до присоединения всех этих Галлий?
К. Жуков: Откуда ты знаешь? Я вот не знаю, какой у нас был ВВП в Киевской Руси. И какой был в республике «до присоединения всех этих Галлий». Пока республика ограничивалась одним городом, конечно, она была беднее, чем вся Киевская Русь. А если мы говорим о республике еще без Галлии, но уже с Иллирией, Испанией, Сицилией, Карфагеном, так это совсем другое дело.
В степи что десять тысяч, что сто тысяч пешеходов потеряются одинаково. Но на западноевропейском театре военных действий как? После падения Рима франки создали свою вполне приличную империю, используя ту же организацию войска. Или они дураки были и не понимали, что легионы – это круто? Куда делись легионы?
К. Жуков: Докладываю. Империя франков просуществовала всего два поколения. Чуть менее приличная Римская империя просуществовала почти 500 лет. Более того, она исчезла так ловко, что никто не понял, что ее уже нет. Франки, когда организовывали свою «вполне приличную» империю, были уверены, что возрождают не империю, а статус императора. Потому что император по непонятным причинам оказался не в Риме, а в Константинополе. А хотелось бы, чтобы тут был свой император. Поэтому сравнивать нельзя. Франкская империя вообще рядом с Римской не стояла.
Легион – это очень круто. Легион исчез с полей сражений по экономическим соображениям: его стало невозможно содержать. Это же пять-шесть тысяч человек, которые почти выключены из хозяйственной деятельности, но должны постоянно и хорошо питаться. Солдат, который плохо ест, – плохой солдат. Кроме того, они должны получать централизованно снаряжение. Пять тысяч человек – это, наверное, все, чем располагало Великое Киевское княжество. А тут один легион. Легионеров нужно было постоянно обучать, для чего требовались инструкторы, которым приходилось платить больше, чем солдатам. Легионерам требовалось постоянное место проживания, значит, их должно какое-то количество населения обслуживать. Это можно организовать только в одном случае: если у тебя огромные ресурсы целенаправленно концентрируются в одном месте и потом распределяются так, как тебе надо. В Риме такое было возможно, потому что это богатейший регион, по крайней мере в Северном полушарии. Тут самая выгодная торговля, самые густонаселенные земли, самые удобные плечи подвоза и транспортные сети. И Средиземное море рядом. Поэтому даже в условиях рабовладения стало возможным концентрировать гигантские ресурсы.
У нас в Киевской Руси ничего, кроме степей и леса, долгое время не было. Ни полезных ископаемых серьезных, ни дорог. Только Днепр и Волга. Не было прямого выхода к морю. Да, некоторое время жили не хуже других, но как только прервался путь из варяг в греки, Киевская Русь в течение одного поколения распалась. Так что легионы делись туда же, куда и империя. Исчез экономический базис, позволявший содержать легионы, – исчезли легионы и империя вместе с ними.
В описываемый период времени пешеходные легионы «заруливали» вполне организованных галлов и германцев «в минуса», несмотря на огромное войско, кавалерию, колесницы и тому подобное.
К. Жуков: Вполне организованных галлов и германцев? Они кем были вполне организованы, интересно? Кавалерия, колесницы, огромное войско – это всего лишь инструменты. Чтобы был хороший результат, инструмент должен находиться в умелых руках. Римляне, располагавшие меньшим войском на театре военных действий, чем, скажем, галлы, могли сконцентрировать в одном месте больше войска, чем галлы, потому что последние были хуже организованы. В противном случае римляне не завоевали бы их. Но галлы и германцы – люди родоплеменного строя. Или в самом лучшем случае – разложения родоплеменного строя. Против них выступало регулярное государство. Это совсем другой уровень организации производства, логистики и собственно военной машины. Другая мотивация. Ни кавалерия, ни колесницы не могли помочь по одной простой причине: приезжал римский посол с телегой «ништяков» и покупал кавалерию твоих соседей. После чего ты был вынужден драться со своими соседями, а не только с римлянами.
В раннем Средневековье при том же, в общем, уровне вооружения пехота превратилась во вспомогательный класс войск. Все решала кавалерия.
К. Жуков: Что значит тот же уровень вооружения? У нас в раннем Средневековье, в каком-нибудь X веке, где было шесть-десять тысяч человек, одетых в сегментные лорики, ламинарные маники, которые защищают руки, с одинаковыми щитами, которые все закрывают, и с одинаковыми мечами, которые тебе выдают бесплатно? У нас в раннем Средневековье пехота – это в лучшем случае круглый щит, и неплохо, если шлем есть. Кольчуга далеко не у всех была. «Пехота превратилась во вспомогательный класс войск. Все решала кавалерия». Правильно. Потому что как только у тебя появлялись деньги на кольчугу, шлем и щит, значит, у тебя были деньги и на коня. И ты пересаживался на него, потому что на нем легче передвигаться, чем пешком. Конь за тебя идет. На нем ты можешь быстрее удрать или, наоборот, догнать кого-нибудь. Это мобильная сила. В условиях разреженности государства эта мобильность стала решающей по вполне понятным экономическим показателям.
В том ли дело, что феодальное государство не могло обеспечить считай 10 тысяч войск единовременно?
К. Жуков: Да. Дело именно в этом.
Если нельзя было ходить в ногу, то как муштровали?
К. Жуков: Как это нельзя было ходить в ногу? Кто вам такое сказал? Я говорил, что маршевый шаг, как его показывают в фильме, с четким отбивом по земле, скорее всего, не использовался. Это современная придумка. Мне кажется, что в плотном строю, когда люди ко всему прочему несут щиты, шаг должен быть аккуратным, без дурацкого отбива. Это первое. Второе: если человек носит железные доспехи (а легионеры носили кольчуги), то такой бодрый шаг, когда высоко поднимаешь колено и резко опускаешь его вниз, не только тебя самого дестабилизирует, так еще и товарищей твоих – и ко всему прочему снаряжение подпрыгивает. А снаряжение железное, оно весит много. В результате ты устанешь быстрее. Я доказать это на сто процентов не могу, но почти уверен, что строевой шаг в римской армии мало чем отличался от того, что мы видим, например, во время обучения пикинеров в XVII веке. Или солдат Фридриха Великого в XVIII веке. Это должен быть медленный шаг, с аккуратной постановкой ноги перед собой, чтобы ни в коем случае не дестабилизировать себя в строю и строй вместе с собой, чтобы никому не помешать.
Почему нет разницы между психологическим прессингом, который оказывает военная сила на гражданских походом, и непосредственно боем? Топать и стучать враз – это ведь мощно и масштабно.
К. Жуков: Не очень понимаю вопрос. Если ты в город можешь ввести одновременно шесть тысяч военных, это будет настолько масштабно, что сильнее пугать никого будет не надо. Как в кино было сказано: «Когда в прошлый раз Сулла ввел войска, дома можно было красить кровью». Это само по себе внушает.
Полагалось ли Ворену наказание за дезертирство? Или даже в том случае, когда Рим был на военном положении, у него были законные отмазки?
К. Жуков: Имеется в виду, что Ворен ушел со службы? А я не знаю, сколько он служил. Может быть, он уже давно выслужил свой срок и ему дембель полагался. Тем более что ему в той же самой серии Марк Антоний предлагает стать префектом ветеранов. Значит, что у Ворена уже совершенно точно есть какие-то права на это. В фильме не раскрыты некоторые подробности, которые могли бы помочь ответить на вопрос более полно.
В самом начале сериала говорится, что Цезарь чудовищно разбогател, грабя Галлию, а в этой серии ему вдруг понадобилась казна. Получается, что он так быстро все деньги растратил? Гнал вагоны с «ништяками» римскому плебсу, а как начался замес, то денег не стало. Сомневаюсь, что Цезарь допустил бы такой просчет.
К. Жуков: То, что лично кто-то стал очень богатым, не значит, что ему хватит денег, чтобы содержать уже не себя, не своих прихлебателей, даже не своих избирателей, а все государство, хотя бы и ограниченное итальянской метрополией. Потому что если ты покупаешь, условно говоря, 51 % избирателей, это значит, что 49 % ты не покупаешь. А тебе нужны все 100 %. Иначе 49 %, которые у тебя в тылу, могут превратиться в партизан. Это серьезно, с ними нужно что-то делать. Так что никакого личного богатства, даже у таких богатых людей, как Марк Красс или впоследствии Гай Юлий Цезарь, никогда не хватало, чтобы удержать всю страну. Личное богатство могло быть трамплином, чтобы схватить потоки распределения средств, которые собирает вся страна. В этом заключалась самая главная задача. А то, что у тебя есть условно миллиард долларов, ни о чем не говорит. Можно на этот миллиард армию содержать, но тебе хватит, скажем, на один танковый полк. А танковых полков нужно много. Так что Цезарь никакого просчета не допустил. Он сделал все по-умному, что мы и видим по результатам его деятельности.
А вот эти зомы, субармалии – кожа и тряпочки хоть какие-то с римских времен до нас дошли?
К. Жуков: Имеется в виду поддоспешная одежда. Нет, я такого не знаю. Фрагментов дошло много: кожи, тряпочек, всякого вязания, шитья. Мне не известно о том, что где-то была найдена полная поддоспешная одежда.
Как хоронили состоятельных римских парней? Сжигали или в богатых нарядах по саркофагам ховали?
К. Жуков: Сжигали, а потом ховали в урночках. В специальные места захоронений.
С эпилепсией вроде бы поняли, а с забракованными рабами известно, что делали?
К. Жуков: Их продавали подешевле, возможно. Я не знаю, это слишком общий вопрос.
Расхожая фраза о том, что Цезарь был мужем всех жен и женой всех мужей, – это произведение народного фольклора или были конкретные факты?
К. Жуков: Цезарь, судя по всему, в юности отличался горячим нравом. И, видимо, успел накуролесить достаточно, чтобы дать повод для сплетен. Он представитель древнего рода, потомок богини Венеры. Практически от основания Рима его род шел. Такой человек, тем более политик, все время на виду. Ну а там будь ты строитель мостов, победитель галлов, начальник флота, починщик стен и мостов – стоит один раз «это самое», и сразу прослывешь известно кем. Наверное, основания для слухов были. Мы точно не знаем. Приехал Цезарь из Галлии в Рим, сразу везде прописали: «Достопочтенные римские граждане, берегите своих жен и дочерей. В Рим возвращается плешивый распутник». Но откуда у нас эта информация? Из «Жизни двенадцати цезарей» известного журналиста Гая Светония Транквилла. Насколько мы можем доверять такому нарративу? Можно предположить, что в самом деле такое писали, потому что хотели потроллить известного человека. Какое имелось для этого основание, сказать трудно. Мы знаем, что Цезарь жил со своей женой Кальпурнией. Была ли у него любовница, эта самая Сервилия, неясно. Кроме того, Цезарю уже за 50, он, может быть, уже успокоился и перестал куролесить.
Мог ли Ворен так вольно общаться с Марком Антонием? Они хоть и граждане Рима, но положение Марка Антония намного выше.
К. Жуков: Ворен, по-моему, весь фильм с Марком Антонием весьма уважительно общается. Это обращение воинского начальника, каким был Люций Ворен, то есть офицера в чине, скажем майора или подполковника, с генерал-майором. Причем, условно говоря, с этим генерал-майором они прослужили в одном полку восемь лет. Они отлично друг друга знают. Так что Ворен общается с Марком Антонием весьма уважительно, не нарушая субординации. Я считаю, что это как раз хорошо. Там никакого панибратства нет даже рядом.
По поводу бритости. Читал у Гумилева версию, что эта мода была связана с тем, что водопровод в Риме был на свинцовых трубах, а один из симптомов отравления свинцом – выпадение волос.
К. Жуков: Не могу сказать ничего по этому поводу. Не знаю, есть ли такой симптом на самом деле.
Хотелось бы услышать краткий рассказ о ценах в Римской республике. Каковы были МРОТ и прожиточный минимум? По ходу сериала часто оглашаются различные суммы в денариях и сестерциях. В обсуждаемой серии Марк Антоний предлагает Ворену определенную сумму за то, чтобы последний стал эвокатом. Сколько семья Ворена (он сам, его жена, две дочери и, так сказать, «внук») могла прожить на эту сумму?
К. Жуков: Во-первых, Римская республика – это большое государство, которое просуществовало довольно долгое время. Поэтому цены там разнились очень сильно. А главное, что всего мы не знаем из-за относительной скудости источников. Мы не можем сказать точно, что ВВП Римской республики в 49 году до н. э. был таким-то, исходя из чего рассчитан МРОТ, минимальный размер оплаты труда, прожиточный минимум, пенсия, децильный коэффициент. Деньги в Риме, повторю еще раз, не могли перекрыть всего товарного обращения. Монетная система хотя и была, наверное, самая развитая в своем регионе и в свою эпоху, но это далеко не современная монетная система. Поэтому нельзя напрямую сравнивать римские деньги с современными. Это во-вторых. В-третьих, мы не можем сказать, что сестерций стоил 30 современных рублей или 3 доллара. Невозможно напрямую провести курс сестерция или денария к рублю. Цены, условия жизни, потребности того времени настолько отличаются от современных, что прямого соотношения просто не может быть.
Хотя некоторые опорные данные имеются. Хороший раб стоил около тысячи денариев. Легионер за год получал в районе 225–320 денариев. То есть легионер мог купить одного раба за три года службы. Не разгуляешься. Получается, что рабы могли концентрироваться только у очень богатых граждан, то есть олигархов. Но, кстати говоря, тысяча денариев – это мало. Раб-грамматик, который обучал детей и должен был знать греческий язык, мог стоить порядка 8000 денариев. Легионер позволить себе такого раба уже не мог, потому что он за весь срок службы столько не заработает. Квалифицированный раб, который мог быть использован в сельском хозяйстве, стоил от 2000 до 4000 денариев. Тоже сумма немаленькая. Но, опять же, где эти рабы концентрировались? В латифундиях, у богатых граждан.
Если вдруг цены на рабов начинали падать… Например, Лукулл после победы в Понте привез в Рим столько рабов, что не самый дорогой раб стоил около 16–20 денариев. То есть его мог купить кто угодно. Рабы перестали на некоторое время быть дорогим товаром.
С чем можно сравнить еще? С ценами на еду. Основу рациона составлял хлеб. Поэтому понятие дороговизны еды и понятие справедливых цен на еду коррелировали с ценой на хлеб. А она постоянно менялась. Повышение цены на хлеб – это же один из поводов поднять восстание. Нужно посмотреть, какая была цена на хлеб в то или иное время.
В фильме «Бен Гур» 2016 года на плечах легионеров – ранцы. Был ли такой девайс на вооружении римской армии?
К. Жуков: Я не смотрел этот фильм. Понятия не имею, что там показано.
Действительно ли Марк Антоний был таким дебоширом и кутилой, как показано в сериале?
К. Жуков: Насколько мы можем судить, таким дебоширом и кутилой он не был. Это про него придумали, чтобы было интереснее смотреть. Должен же быть какой-нибудь разгильдяй.
Что означает «историографический артефакт»?
К. Жуков: Я использую это словосочетание, когда хочу показать, что то или иное название – это придумка историков, оно не является аутентичным, то есть дошедшим до нас из глубины веков. А придумано оно, чтобы какое-то явление или период было удобнее обозначать, чтобы все понимали, о чем речь. Например, Киевская Русь. Это типичный историографический артефакт. Это то, что создано искусственно в историографии.
Раскройте, пожалуйста, название серии «Кража у Сатурна». К чему это?
К. Жуков: А я не знаю, не думал.
Каков был уровень грамотности в Риме? Могли ли римские плебеи читать то, что писали на стенах и заборах?
К. Жуков: Если учесть, что на стенах и заборах писали, как правило, плебеи, то, конечно же, они могли прочитать то, что написали. Уровень грамотности в Риме был очень высокий. Другое дело, что народная латынь известным образом отличалась от книжной, классической латыни. Поэтому то, что писали на стенах, отличалось от того, что писали в книжках и документах.
В одном из эпизодов помощники бреют Цезаря бронзовой бритвой. Довожу до вашего сведения, что была отлита заготовка бритвы без ковки. Правда, отполирована и выправлена.
К. Жуков: Ты хочешь сказать, что так было в фильме сделано? Так мне плевать, что там в фильме. Я говорю о том, как было в древности. Что делают современные мастера по реквизиту, я видел. Это у меня вызывает практический интерес, но совершенно не с исторической точки зрения.
Мог ли, скажем, лошадник Тимон купить себе раба, чтобы самому не копаться в лошадином дерьме?
К. Жуков: Я не знаю, насколько лошадник Тимон был богатый. Если богатый, почему нет?
Кстати, о Тимоне. Он в Риме кто? Гражданин-плебей?
К. Жуков: А об этом в фильме не сказано ни слова. Он там просто живет или получил гражданство.
Раба мог купить себе кто угодно, у кого хватало денег?
К. Жуков: Да, раба мог купить себе кто угодно, у кого хватало денег. Раба не мог купить только другой раб, потому что он не считался человеком.
Обладали ли дети рабынь от хозяев какими-то особыми правами?
К. Жуков: Никакими правами они не обладали, как правило.
Ряд исследователей считают, что калики (калики перехожие) произошло от слова «калиги» (лат. caligae – подвязные сандалии), а не от «калека». Насколько такая версия имеет право на существование и достоверна?
К. Жуков: Если верить Максу Фасмеру, достоверна. А он такой специалист, что лучше ему верить.
Какие женщины в Риме могли себе позволить хорошо выглядеть? И что в общих чертах представляла собой римская мода?
К. Жуков: Какие женщины? Состоятельные. Если они не ковырялись в земле, не таскали куриное говно, то, конечно, они могли себе позволить выглядеть хорошо. Точно так же, как сейчас. Ничего не меняется. Римская мода в общих чертах представляла собой сложную драпировку ткани на теле и богатство самой ткани. Специальных модных выкроек тогда не существовало. Одежда была крайне традиционной, но ее можно было ловко подвязать вокруг себя так, чтобы что нужно подчеркнуть или, наоборот, спрятать. Наконец, можно было купить себе хорошего льна, а еще лучше – хорошего шелка, парчи. Сразу будет видно, что модно одет человек.
В первой серии, подкладывая Октавию под Помпея, матушка делает ей крышесносный боевой раскрас, но сама красится весьма скромно.
К. Жуков: Ну, во-первых, мы не знаем, как она красилась на самом деле, потому что ее красил художник по гриму. Он хотел что-то подчеркнуть. Не показать, как это было по-настоящему, а создать некий драматургический замес. И грим Атии должен был что-то символизировать. Я думаю, что он должен был подчеркивать красавицу дочку на фоне более тусклой и бэушной мамы. Помпей сразу обратил внимание на дочку и воспылал. А вообще-то римляне активно пользовались косметикой. Они знали пудру, белила, румяна. Подводили брови, красили губы, глаза. Статуи того времени были раскрашены в попугайские цвета. Поэтому я думаю, что такой безумный боевой раскрас мог иметь место. И даже в приличном обществе прокатывать.
Есть ли свидетельства, что существовали опасения установления диктатуры Помпея после вероятной победы над Цезарем?
К. Жуков: Трудно сказать. Видимо, все понимали, что и Цезарь, и Помпей – просто люди, которые борются за власть.
Как правильно – динарий или денарий?
К. Жуков: Правильно и так и эдак. «Динарий», похоже, более древнее слово.
Неужели в Риме вот прям каждый разжившийся деньгами нищеброд типа нашего Тита Пулло мог нанять где-то лектику с рабами?
К. Жуков: Как и сейчас. Возьми чемодан денег, приди в салон Bentley, купи себе Bentley. Некоторое время ты на нем поездишь. Пока тобой не заинтересуются налоговые органы. Тогда точно так было. Прийти и нанять лектику – запросто. Тем более Тит Пулло такой бодрый, что мог всем объяснить: «Я за вас, падлы гражданские, восемь лет по пояс в крови, понимаешь. А вы тут…» Таким напором он мог убедить кого угодно. Напором и деньгами.
Может быть, надпись Labienus fui – это как Je suis Charlie? То есть автор этого граффити пытался выразить свою поддержку и приверженность. Типа: «Я – Лабиен, а Цезарь – тиран».
К. Жуков: Как мне объяснили специалисты по плебейской латыни, Labienus fui означает «Лабиен был здесь». Ну, как на заборе: «Здесь был Вася».
Расскажите, пожалуйста, как в Риме относились к геям?
К. Жуков: К геям относились по-разному. Слухи о том, что в Риме всех все пользовали под хвост, это чушь. Если бы была такая распущенность, они перестали бы размножаться. «Заднеприводной» тематике в поздних источниках уделено много внимания. Поэтому кажется, что геев там много. Можно подумать, что все постоянно с выпученными глазами бегают по Риму и ищут, кому бы впердолить. Это заблуждение. Потому что классический Рим времен республики отличался пуританскими нравами. Они, конечно, позволяли себе расслабиться во время вакханалий. Но в целом это люди крайне приличного поведения были. Поэтому к геям относились, я так полагаю, не очень хорошо.
Нельзя ли поподробнее разъяснить про нравы того времени касательно гомосексуальных контактов среди младшего командного и рядового состава легионеров, а также среди гражданских?
К. Жуков: В армии «жоположество» каралось смертью. Среди «цивилов» было попроще. Хотя опять же, все это сильное преувеличение. Насчет того, что в Риме с гейством был полный порядок и его было много, – я думаю, не больше, чем у нас сейчас. Оно просто было.
Про анальный секс в Древнем Риме. Вроде так даже унижали побежденных врагов?
К. Жуков: Да, побежденных врагов так унижать могли. Это не совсем люди, с ними можно делать всякие интересные штуки.
Для римских граждан соитие с ребенком, да и вообще с субъектом мужеского пола было допустимо?
К. Жуков: Знаете, это слишком широкий вопрос. Что значит с ребенком? С чьим ребенком? Если это ребенок раба – делай с ним, что хочешь. Раб – это же твоя вещь. Вот у меня есть, я не знаю, дрель. Я ее купил, она моя, захотел и в сердцах разбил об стенку. Или мобильный телефон. Скажут: «Клим Александрович, какой вы горячий». С таким же успехом римский гражданин мог некоторым образом «утешиться» с несовершеннолетним рабом мужеского пола. Это не осуждалось и не поощрялось. Конечно, мы и сейчас косо смотрим на людей, которые каждую неделю разбивают свой мобильный телефон просто потому, что они такие невыдержанные и любят кидаться в своих семейных или подчиненных мобильниками. Ну, дураки. С другой стороны, если они могут себе это позволить, то пускай. То же самое, я думаю, было и тогда.
А разве в Риме во времена Цезаря не травили гомосексуалистов? Я читал, что в армии к ним применяли физические наказания. То есть могла ли Атия радоваться связи Цезаря и Августа? Мог ли Цезарь (теоретически) «бахнуть» Августа?
К. Жуков: Теоретически Цезарь мог бахнуть Августа. Тем более что слухи такие ходили. Но, во-первых, это слухи. Они не подтверждены ничем объективным. Это как сейчас – в ленту новостей заходишь на каком-нибудь сайте, а там новость: «Британские ученые открыли бессмертие», «Шок: рыба с головой Филиппа Киркорова изнасиловала рыбака». «Цезарь “бахнул” Гая Октавиана» – из той же серии. Но, повторюсь, теоретически среди высшей аристократии так быть могло. Высшая аристократия потому и высшая, что может себе позволить чуть больше, чем все остальные. Это во-первых. Во-вторых, большое количество денег и свободного времени кое-кого может спровоцировать на излишнее употребление горячительных напитков. Досуг же нужно чем-то заполнить. Ну и вообще, как только человек начинает беситься с жиру, он может обратить внимание на особей одного с собой пола, например. Но это только теория. Фактически мы не знаем, была ли какая-то порочная связь между Цезарем и его внучатым племянником.