Некоторое время в кабинете стояла тишина. Бонд думал, что все это дело ничего приятного ему не сулит. Оно наверняка грязное и, скорее всего, опасное. Думая о последнем, Бонд встал, забирая папки.
— Хорошо, сэр. Но похоже, в этом деле нам нужно будет раскошелиться. Сколько я могу заплатить, чтобы остановить этот поток наркотиков?
«М» придвинулся к столу и опустил на него руки. Раздраженно закончил:
— Сто тысяч фунтов… в любой валюте. Такую цифру назвал премьер-министр. Но ничего лично с вами не должно случиться. Если будет грозить слишком большая опасность, то можете истратить еще сто тысяч. Наркомафия — самый большой и опасный синдикат в преступном мире. — «М» протянул руку к «входящим» и взял стопку срочных телеграмм. Не поднимая на Бонда взгляда, бросил: Будь осторожен…
Синьор Кристатос, рассматривая меню, сказал:
— Я не любитель играть в прятки, мистер Бонд сумма?
— 50 000 фунтов, если цель будет выполнена.
Кристатос сказал с безразличием:
— Да. Это важные поступления. Я, пожалуй, поем дыню с окороком и шоколадное мороженое. Я не кушаю сытно ночью. У этих людей свое вино. Я рекомендую его.
Подошел официант, и они коротко отбарабанили с Кристатосом что-то по-итальянски. Бонд заказал «Таглиателли Верди» под генуэзским соусом, который, как сказал Кристатос, состоял из фантастической смеси базилика, чеснока и еловых шишек.
Когда официант ушел, Кристатос откинулся на спинку, пожевывая деревянную зубочистку. Его лицо постепенно мрачнело, будто отражая терзавшие его сомнения, налетевшие, как внезапный ураган. Черные, жесткие глаза рыскали по всему ресторану, избегая лишь сидевшего перед ним Бонда. Джеймс понял, что Кристатос обдумывает, стоит ли выдавать… называть людей и раскрывать карты. Бонд прервал его мысли:
— При определенных условиях сумма может быть и больше…
Похоже, Кристатос еще не принял решения. Он сказал:
— Вот как? Извините меня. Я должен посетить туалетта.
Он встал, отодвинув стул, и направился в дальний конец ресторана.
Внезапно Бонд почувствовал голод и жажду. Налил себе большой стакан вина и залпом проглотил половину. Затем начал отламывать кусочки булки и есть, намазывая каждый из них толстым слоем желтого масла. Почему булочки и масло имеют такой замечательный вкус лишь во Франции и Италии? Больше он ни о чем не думал. Сейчас ему оставалось только ждать. Он верил в Кристатоса. Тот был внушительным, крепким мужчиной, серьезным типом, и его рекомендовали американцы. По-видимому, он сейчас звонил и результат этих телефонных разговоров сыграет решающую роль. Бонд был в хорошем настроении. Он наблюдал через зеркальное окно за прохожими. Вот человек, продающий какую-то партийную газету, проехал мимо ресторана на велосипеде… На руле был привязан плакатик. Красным на белом фоне было написано — ПРОГРЕССО? — СИ! АВВЕНТУРИ? — НО! («Прогресс? — Да. Авантюра? — Нет!). Бонд улыбнулся. Так оно и есть, и пусть оно так и будет до завершения задания.
В другом конце квадратного, достаточно простого на вид зала, за столиком у кассы пышная блондинка с выразительным ртом говорила жизнерадостному мужчине, чье лицо словно было привязано к тарелке со спагетти:
— У него достаточно жесткая улыбка… но он очень красив. Шпики обычно не бывают такими холеными. Ты уверен, что не ошибаешься, майн таубчен[3]?
Зубы мужчины наконец перерезали косу из спагетти. Он утер рот салфеткой, запачканной томатным соусом, громко рыгнул.
— Сантос в этих делах никогда не ошибается. У Сантоса нюх на ищеек. У него дело с этим негодяем Кристатосом. Кому еще кроме шпика придет в голову мысль провести вечер с этой свиньей? Но мы еще раз проверим.
Человек вынул дешевую трещалку из жести, которую обычно выдают с бумажными колпаками и свистульками во время карнавалов, и щелкнул. Метрдотель, находящийся в противоположном углу, тут же бросил свои дела и поспешил к их столику.
— Си, падрон[4].
Человек откинулся на стуле. Метрдотель наклонился и почтительно прислушался к начальственному шепоту. Он кивнул, подошел к двери с табличкой «Управляющий» — «УФФИЦИО», близ входа на кухню, вошел и закрыл за собой дверь.
Далее, шаг за шагом начал быстро разворачиваться много раз отрепетированный номер. Человек, сидящий у кассы, продолжал чавкать, поедая свои макароны и внимательно наблюдая за каждым ходом этой операции, как будто это был шахматный блиц.
Метрдотель вышел из офиса, поспешно прошел по ресторану и громко сказал своему помощнику:
— Срочно — дополнительный столик на четверых.
Человек номер 2 бросил на него взгляд и кивнул. Он прошел за метрдотелем к месту рядом со столиком, где сидел Бонд, щелкнул пальцами, подзывая официантов, взял стул от одного столика, от другого, поклонившись и извиняясь, одолжил стул и у столика Бонда. Четвертый стул был вынесен из помещения с табличкой «УФФИЦИО» метрдотелем. Он поставил его рядом с другими, образовавшими квадрат, в центре которого был установлен стол. Тут же он был быстро сервирован. Метрдотель внезапно нахмурился.
— Я же сказал стол на троих, а вы накрыли на четверых.
Он небрежно взял тот стул, который сам вынес из офиса, и подставил его к столику Бонда. Затем он подал рукой сигнал своим помощникам, что они свободны, и все разошлись по своим делам.
Все это типичное для ресторана действо заняло лишь минуту. Трио беззаботных итальянцев вошли в ресторан. Метрдотель приветствовал их и лично проводил до столика, уважительно кланяясь. Дебют был разыгран.
Бонд почти не обратил на все это никакого внимания. Кристатос вернулся, им принесли еду, и они приступили к трапезе.
Во время еды они болтали о всякой ерунде — изменения в Италии после последних выборов, новая модель машины «Альфа-Ромео», сравнивали итальянские ботинки с английскими моделями. Кристатос был славным собеседником. Казалось, он знал обо всем на свете. Его манера непринужденно рассуждать о профессиональных тонкостях любого дела невольно вызывала уважение. Он использовал собственную разновидность английского языка, часто вставляя фразы из других языков. Это была милая смесь. Теперь Бонд смотрел на информатора другими глазами. Понятно, почему американцы так ценили этого крепкого, знающего человека.
Подали кофе. Кристатос зажег черную тонкую сигару и говорил не вынимая ее изо рта. Сигара подпрыгивала и опускалась зажатая между узкими прямыми губами. Он держал руки на столе и, глядя на скатерть между ними, мягко сказал:
— Насчет этот бизенес. Я согласен войти в игру. До сих пор я работал только с американо, но им я не говорил то, что сейчас скажу вам. В этом раньше не было необходимости. Эта тайная структура работает не по Америке, эти люди работают лишь по Англии. Понятно — Капито[5]?
— Я понимаю. У всех своя территория. Это обычное дело в подобном бизнесе.
— Точно. Теперь, перед тем как я даю информацию, как хороший коммерсанто мы расставляем точки над i, да?
— Конечно…
Синьор Кристатос еще пристальнее начал рассматривать скатерть.
— Я хочу 10 тысяч американо доллары. В маленьких бумажках. Завтра, к обеду. Когда вы уничтожите эту структуру, я хочу еще 20 тысяч.
Синьор Кристатос на секунду поднял глаза и взглянул на Бонда.
— Я ведь не жаден. Я не отнимаю у вас все ваши фонды, не так ли?
— Цена удовлетворительная.
— Бьено[6]. Теперь второе условие. Ни при каких обстоятельствах не говорить, от кого получена информация. Даже если будут бить.
— Справедливо.
— Третье условие. Во главе этой структуры стоит очень плохой человек.
Синьор Кристатос сделал паузу и взглянул на Бонда. В черных глазах сверкнул красный отблеск. Сухие губы отпихнули сигару, чтобы дать место словам…
— Он должен быть диструтто — убит.
Бонд откинулся. Он смотрел с интересом на своего собеседника, который, наклонившись над столом, ждал ответа. Теперь стало все ясно. Это была какая-то личная венде-та. Кристатос хочет разделаться с кем-то руками наемного убийцы, не заплатив за это ни пенни. Наоборот. Убийца платит ему за честь убить его врага. Неплохо, а? На сей раз этот человек играет по-крупному: использует английскую Секретную службу для сведения личных счетов. Бонд спросил: почему?
Синьор Кристатос ответил с безразличием в голосе:
— Не задавай вопросов и не будешь обмануто.
Бонд допил свой кофе. Ну что ж, обычная история в среде организованной преступности: видна лишь верхушка айсберга. Но какое это имеет для него значение? Его прислали выполнить конкретное задание. Если от его работы будет хорошо и другим, никто, в первую очередь «М», не будет возражать. Бонду велено уничтожить клан наркомафии. Если клан возглавляет этот человек, то его убийство вполне вписывается в рамки его задания.
— Этого я вам не обещаю. Вы должны это понимать. Но если этот человек попытается убить меня… я убью его.
Синьор Кристатос вынул из коробочки зубочистку, снял с нее обертку и начал чистить ногти. Закончив с пальцами одной руки, он поднял свой взгляд.
— Я обычно не иду на дело, где есть неуточненные вопросы. Сейчас же я согласен, потому что это вы, кто платит мне, а не я — вам. Итак, я даю информацию и вы действуете самостоятельно — соло. Завтра ночью я улетаю в Карачи. У меня там важный бизенес. Я могу лишь дать информацию. После этого вы начинаете забег… и… — он бросил грязную зубочистку на стол, — Че сера, сера — там посмотрим.
— Хорошо.
Синьор Кристатос подвинул стул ближе к Бонду. Он говорил тихо и быстро. Факты и цифры. Он не тратил время на ненужные подробности — только голая информация. В стране сейчас находятся две тысячи гангстеров. Из США. Это американцы итальянского происхождения, которые были осуждены судом США и высланы из страны. Но они не оставили преступную деятельность. Здесь, в Италии, они находятся в самых черных списках полиции и из-за этого даже их собственные коллеги не давали им дела. Сотня самых крутых из них создали общий фонд, и небольшие группы из этой элиты были