Захватывающие триллеры, которые держат нас в напряжении, широко любимы аудиторией. Острые ощущения в первую очередь означают чувства катарсиса и интереса – протагонист исследует неизведанный мир, а в конце остается невредимым. В конце страх зрителя превращается в облегчение, поэтому человек чувствует удовлетворение. Да, было страшно, но больше всего в просмотре нам запомнится именно захватывающее приключение.
Хоррор устроен совсем иначе. Главному герою не выйти сухим из воды. Он становится жертвой физических и психологических травм и уже никогда не будет прежним. Протагонист страдает телом и душой, теряет родных и близких, а в конце часто погибает. Достаточно вспомнить судьбы главных героев произведений Говарда Филлипса Лавкрафта и манги Дзюндзи Ито. Мало кто из них смог выбраться живым и невредимым. Герои проходят через невыносимые испытания и не получают награды, их беспричинно наказывают, они страдают без шанса на месть – все это полностью противоречит устойчивым представлениям о человечности и не поддается никакой логике. Эти ситуации абсолютно чужды для нормального человека и вызывают бурю эмоций, что делает хоррор довольно маниакальным жанром. Конечно, большим спросом пользуются страшилки про приведения и фильмы ужасов, которые штампуют для проката каждое лето, чтобы дать людям возможность пощекотать себе нервы. Они сродни домам с привидениями на карнавалах, различным квестам и американским горкам. Однако хоррор находится в отдельной категории, он нравится далеко не всем.
Триллер оперирует преодолимым страхом, а хоррор – непреодолимым. Триллер исследует бездну, а хоррор ее питает. Триллер вызывает тревогу, а хоррор – неприязнь. Однако эти жанры нельзя полностью отделять друг от друга, поскольку их черты могут смешиваться или по-разному проявляться в зависимости от произведения. Также оба жанра имеют дело со страхом, что сильно размывает границы между ними. Фундаментальной причиной же можно назвать то, что писатели и читатели не любят строгое разделение по жанрам. Итак, можно руководствоваться основными характеристиками, которые я перечислил выше, но зацикливаться на них совсем не обязательно.
В основе страшной истории всегда находится повествование об эмоциональном потрясении, вызванном угрозой жизни. Это некий трепет, сила которого обратно пропорциональна дистанции между человеком и опасностью. Встретившись лицом к лицу с монстром, вы испытаете панику, если увидите только след чудовища – у вас пробегут мурашки по коже, а если вы наблюдаете со стороны за тем, как кого-то преследует монстр, то все ограничится волнением. Говоря иначе, хоррор вызывает бурный трепет, будто вы сами стали жертвой монстра, а триллер играет на более тонком проявлении страха, сравнимом с ощущением, что вас преследуют. Различия между двумя видами трепета могут варьироваться, но обе реакции возникают в ответ на непосредственный опыт.
Однако когда речь идет о наблюдении от третьего лица, возникает другая, косвенная реакция волнения и трепета. Это и есть «саспенс».
Мастер саспенса Альфред Хичкок однажды сказал: «Зритель испытывает саспенс, когда ожидает, что произойдет что-то плохое, но никак не может повлиять на ситуацию, чтобы предотвратить это». Чтобы объяснить саспенс, Хичкок использовал метафору «бомба под столом», однако режиссер четко разделял понятия «саспенса» и «неожиданности» [9].
Четыре человека заходят в комнату и садятся за стол, чтобы сыграть в покер. Внезапно взрывается бомба, и всем четверым отрывает ноги. От этого зритель просто удивится. Но если до сцены с покером показать, как кто-то закладывает бомбу под стол, а затем, во время игры, под столом таймер будет показывать, что бомба вот-вот взорвется, то даже пустые разговоры персонажей будут заставлять зрителей волноваться. Им захочется крикнуть: «Сейчас не время болтать, бомба взорвется!» И вот, когда игра в покер чудом заканчивается за несколько секунд до взрыва и игроки собираются встать и уйти, один из них говорит: «Может, чашечку чая?» В этот момент уже сами зрители будут как на грани взрыва. Эмоция, которую они испытывают в этот момент, и есть саспенс.
Как говорит Хичкок: «Если вы покажете взрыв, то удивите публику на 15 секунд, а если положите под стол бомбу, которая взорвется через 15 минут, то подарите зрителю 15 минут захватывающего саспенса». Непрерывное напряжение – это полезный инструмент для писателя, которому нужно надолго увлечь читателя. Но Хичкок замечает, что саспенс не всегда сопровождается чувством страха: «Саспенс – это то, что чувствует оператор, который слышит, как мужчина по телефону делает предложение девушке. Он начнет переживать за то, что будет с этой парой дальше».
Истории, которые полагаются на ощущение саспенса и не требуют при этом сцен смерти персонажей, тоже считаются триллерами. Например, вебтун «Сыр в мышеловке» (2010) – это, по сути, романтический триллер. Вместо страха история вызывает напряжение, а в умеренном количестве оно может быть даже приятным. Волнение перед свиданием – тоже саспенс. На этапе знакомства ни вы, ни ваша пара почти ничего не знаете друг о друге. Это волнует, но одновременно и пробуждает интерес, перед которым мало кто может устоять. Такая вариация саспенса, если ее грамотно использовать, поможет вызвать у читателя приятные эмоции.
Слово «саспенс» происходит от латинского suspensus, что означает «подвешенный». Когда мы видим, как что-то зависло в воздухе и вот-вот упадет, – это вызывает у нас чувство напряжения. В своем стремлении к гомеостазу люди всегда подсознательно хотят вернуть ненормальную ситуацию в состояние нормальности. Саспенс – это чувство напряжения, вызванное ненормальностью, и оно не пройдет, пока норма не будет восстановлена. Именно поэтому читатель, попавший в сети саспенса, не сможет оторваться от вашей истории, пока подвешенность не разрешится. В этом главная сила этого чувства – оно захватывает внимание читателя и оставляет яркое впечатление. Напряжение и нормализация идут неразрывной парой: если пренебречь одним из этих аспектов, то есть опасность вызвать у читателей недовольство, а если сделать все верно, то сможете надолго завладеть их вниманием.
«Губительная связь» сухо и размеренно повествует об индивидуальных травмах двух серийных убийц, женщины и мужчины, и нездоровой любви, основанной на них. И, хотя такой виток сюжета был не самым популярным решением, думаю, мне удалось сделать из него целую серию благодаря саспенсу романа между убийцами.
Часть 02Выбор концепта
Первые шаги в создании истории
Итак, мы собрали лучшие ингредиенты, нам остается приготовить их так, чтобы получилось вкусное блюдо. Каким наш триллер должен быть на вкус? Читатель не выбирает триллер ради сладости спокойствия и комфорта. Он ожидает остроты волнения и тревоги, захватывающей дух.
Как добиться такого вкуса? Чувство напряжения в триллере похоже на растянутую резинку, которая вот-вот порвется. Это чувство создается противостоянием двух крайностей, которые тянут резинку в свою сторону. Напряжение в истории работает похожим образом – она создается конфронтацией двух сторон, полностью противоположных друг другу. Это столкновение двух сущностей называется конфликтом в истории. Чтобы добавить в триллер заветной остроты, нужно знать, как с ним работать.
На самом деле, конфликт присутствует не только в триллерах, а во всех драматичных произведениях. Слово «драматичный» ассоциируется у нас как раз с эпичным противостоянием или невероятным событием. Но знаете ли вы точное значение слова «драматичный» (극적인)?
Иероглиф 劇 (극, театральная постановка) – это комбинация двух других иероглифов: 豦 (схватка двух зверей) и 刀 (меч). Иероглиф 豦 тоже имеет две составляющие – 虎 (тигр) и 豕 (кабан). Другими словами, 劇 (극, театральная постановка) символизирует схватку тигра и кабана. Два диких зверя, вовлеченных в неистовую битву на мечах. Представляете, какая энергия заложена в этом столкновении? Другими словами, смысл слова «драматичный» неразрывно связан с яростным противостоянием. В этом и есть суть драмы – «конфликт».
Откуда берется конфликт? Как мы уже поняли, в основе слова «драматичный» лежит схватка тигра и кабана. Стали бы они рисковать жизнью просто так? Конечно нет. У каждого из них должна быть веская причина сражаться.
Возможно, тигр напал, чтобы не умереть от голода, а кабан защищался. Либо причина сложнее – кабан напал на тигренка, который забрел на его территорию, и мать-тигрица бросилась защищать своего ребенка.
Стремления тигров и кабанов сводятся к тому, что они хотят получить то, в чем нуждаются, и стремятся ни в чем не нуждаться. Стремление восполнить потребность называется желанием. Столкновение желаний двух существ неизбежно ведет к противостоянию. Это и есть конфликт – столкновение желания и его противоположности.
Рассмотрим детальнее. Откуда берется желание? Из необходимости восполнить недостающее. Я хочу получить, потому что не имею, хочу стать, потому что не являюсь, хочу сделать, потому что не смог. Однако желание происходит не из простого отсутствия, а из недостатка, то есть отсутствия чего-то, что должно быть у героя. Что-то ценное, жизненно важное и на что он имеет право. Когда недостаток настолько серьезен, он оставляет рану, которая будет только расти и влиять на поведение на подсознательном уровне. Скрывать недостаток бесполезно, он в любом случае себя проявит, но это лишь верхушка айсберга. Истинную его сущность невозможно увидеть, сложно угадать и еще сложнее осознать. Герой сначала тоже слеп к своим недостаткам, и осознание играет важную роль в разрешении конфликта истории – становится его мотивацией.
Желание, причиной которого не является недостаток, становится жадностью. Желание естественно, а жадность чрезмерна. Поэтому, чтобы создать правдоподобный конфликт, столкновение желаний должно происходить из необходимости, а не жадности. Конфликт, построенный на жадности сторон, обычно выглядит инфантильно и смешно, а не отчаянно и яростно. Такие мелочные конфликты оставляют неприятное послевкусие и выглядят абсурдно. Хороший конфликт в истории всегда строится на настоящем недостатке и серьезной необходимости его восполнить.