Раннее я упоминал, что большую долю страха составляет замешательство. Если бездна – это хаос, то смерть – это лишь рука, ведущая во тьму. Рассмотрим пример.
Жена героя висит над обрывом и вот-вот сорвется. Он держит ее за руку в отчаянной попытке спасти, но вот перчатка сползает с ее руки, и она падает. Сжимая пустую перчатку, герой горько оплакивает потерю.
Начало ситуации напоминает триллер, но, к сожалению, девушке не удается спастись, и страх исчезает. На его место приходит грусть. Как в случае смерти близкого человека, не каждая смерть вызывает страх. Что конкретно может сделать смерть причиной страха? Добавим нюанса в ситуацию с обрывом.
Герой из последних сил пытается не дать жене сорваться с обрыва, но в конце концов перчатка сползает с руки несчастной, и она падает. Сжимая пустую перчатку, герой горько оплакивает потерю. Их дочь видит все это издалека и не верит своим глазам: отец нарочно схватил руку, на которой была перчатка, будто специально проигнорировав вторую – без перчатки. Кажется, он с самого начала не хотел, чтобы ее мать спаслась.
Эта смерть уже не вызывает такую грусть, как предыдущая. Здесь скорее не знаешь, грустить или бояться. «Что произошло на самом деле?», «Каковы истинные намерения мужа?», «Можно ли верить тому, что видела дочь?», «Может, он просто растерялся и случайно схватил не ту руку?» Возникает множество вопросов. В истории о бездне смерть должна работать именно так: вызывать волнение до факта и становиться источником хаоса постфактум.
В книге «Энциклопедия серийных убийц» приводится цитата серийного убийцы Дэвида Хэгера: «Люди вроде меня не подражают фильмам. Это фильмы подражают нам» [10]. Не обязательно быть психопатом, чтобы вызвать у читателя страх, однако, чтобы правдоподобно изобразить бездну, необходимо изучить ее в сердцах других людей.
К счастью, у нас есть язык, который позволяет делиться опытом и иметь доступ к находкам исследователей последних десятилетий без необходимости испытывать все лично.
Фикшен – это выдуманная история, которая развивается согласно задумке автора. Харизматичные убийцы, вроде Ганнибала Лектера из «Молчания ягнят» (1991), настолько хорошо прописаны, что закрепляются в отдельный архетип, который иногда мешает автору. С другой стороны, деяния серийных убийц в нон-фикшен-литературе настолько изобретательны и разнообразны, что нарочно такое придумать сложно, поэтому они служат отличным источником вдохновения для писателей. Лучше всего брать в пример действия реальных людей и пропускать их через призму фикшен-литературы. Нет истории страшнее действительности – это и делает ее лучшим ингредиентом для вашего произведения.
Хоррор как жанр имеет дело со сверхъестественными угрозами, неподвластными ни пониманию, ни воле человека. Перед лицом такого всеобъемлющего страха люди с трудом сохраняют рассудок, не говоря уже об индивидуальности, потому сложно найти пример, где главный герой хоррора ярко проявляет черты характера.
После просмотра фильма ужасов вам запомнится не протагонист, а монстр. Если под словом «протагонист» подразумевается персонаж, который сильнее всего отпечатывается в памяти, то не будет преувеличением назвать монстра настоящим протагонистом хоррора. Вся идентичность жанра построена на монстрах, а не людях. Учитывая эту его особенность, во время написания произведения эффективнее будет наделить яркими чертами именно монстра, а не человека – протагониста. Можно ограничиться тем, что персонаж будет недостаточно сильным, чтобы победить монстра, но достаточно сильным, чтобы выжить, и достаточно непримечательным, чтобы не отвлекать внимание читателя.
С другой стороны, в отличие от хоррора, где герой занимает только роль жертвы монстра, в триллерах он способен встретиться с проблемой лицом к лицу и разгадать тайну истории. Потому триллер как жанр предоставляет больше возможностей продемонстрировать способности и характер протагониста. Однако стоит помнить, что чем компетентнее герой, тем меньше страха будет чувствовать читатель. Это правило применимо как к хоррорам, так и к триллерам.
Представьте: супергерой натыкается на монстра или Шерлок Холмс оказывается втянут в расследование убийства. Напряжение и страх сменятся на интерес и ожидание победы супергероя и Холмса. Концепт, конечно, интересный, но совсем не страшный. В хорроре монстр – это змея, а главный герой – лягушка. Важно помнить об этой установке.
В отличие от типичных представителей жанра хоррора, существуют также пикарески, где сам главный герой – чудовище. Знаменитый роман «Преступление и наказание» (1866) повествует о тревоге и вине молодого человека, совершившего убийство, фильм «Стрингер» (2014) показывает репортера, который готов пойти на преступление ради репортажа, а «Джокер» (2019) – это история рождения всемирно известного злодея. В основе этих сюжетов лежит вселенское зло, спрятанное глубоко в душе каждого из нас, которое пробуждается под давлением абсурдности мира. Мой вебтун тоже можно назвать пикареской.
Как правило, главный герой плутовского романа – злодей, который действует аморально. Если его поймают, то ему придется заплатить за свои злодеяния соответствующую цену, что заставляет протагониста идти на все более опасные и рискованные поступки. Это гарантирует определенный уровень напряженности и острых ощущений при прочтении.
При написании злых протагонистов стоит помнить о двух вещах. Во-первых, такой главный герой не может быть счастлив. Во-вторых, читателю нужно показать нечто более злое, чем сам протагонист, – тьму и жестокость мира вокруг него. Чтобы погрузиться в историю, читатель должен сопереживать протагонисту. Для этого он должен сочувствовать герою, каким бы злым он ни был, а сочувствие возникает, когда герой находится в трудной несправедливой ситуации.
В отличие от обычной пикарески, где протагонист изначально совершает аморальные поступки, существует еще, так сказать, «гибридная» пикареска, в которой герой претерпевает изменения постепенно. Это история, в которой обычный человек заглядывает в бездну с монстрами и становится монстром сам. Например, в фильме «Солнцестояние» (2019) главная героиня по приглашению друга посещает праздник, на котором совершают человеческие жертвоприношения. Изначально она испытывает отвращение к происходящему, но к концу фильма становится королевой этого ужасного праздника. Фильм «Муха» (1986–1989) также повествует о человеке, который стал монстром. Главный герой – добросовестный ученый, который в ходе эксперимента случайно смешивает свои гены с генами мухи. Мой вебтун «Человеческий лес» тоже следует этой закономерности: главный герой Хару оказывается в бездне с убийцами и в итоге отказывается от моральных принципов и убивает их собственными руками.
Подобные концовки, где героя поглощает бездна, надолго остаются в памяти и предоставляют пищу для размышлений. Этот аспект стоит учитывать, когда речь заходит о более глубинных страхах.
Главный герой хоррора или триллера должен чувствовать себя загнанным в угол, и чем сильнее это чувство напряжения, тем лучше. Рассмотрим пример:
А. Недавно в районе появился убийца.
Б. В одной комнате с нами прямо сейчас находится убийца.
Разумеется, ситуация «Б» намного страшнее. Ситуация «А» предоставляет слишком большую свободу движения – можно убежать, позвонить в полицию, собраться в одну команду с другими людьми, что угодно. Но в случае с «Б» у протагониста нет выбора, и это ощущение беспомощности только усиливает страх. Вариантов мало, но если ничего не предпринять – главный герой умрет. Подобное волнение – тоже хороший источник страха.
Монстр должен быть тенью, неотделимой от протагониста. Герой всегда должен быть достаточно далеко, чтобы не быть пойманным, ведь если шансов на спасение нет – страх исчезает. Эффективнее всего поместить монстра в дом главного героя. Дом – это самое безопасное в сознании людей место. Если монстр уже там, то бежать больше некуда, потому что из дома не убегают – его защищают.
Дом символизирует то, что герой не может просто бросить, это последний бастион. Последним бастионом может быть и семья. Именно поэтому в хоррорах протагонисты так часто борются с монстром, чтобы спасти своих родных.
В «Человеческом лесу» Хару застрял в одном лагере с убийцами и вынужден играть в кошки-мышки. Но что, если территория окажется больше? Или можно убежать оттуда в любой момент? Это не то чтобы портит сюжет – сюжета бы просто не было.
После побега из лагеря во второй половине истории убийцы начинают угрожать семье и девушке Хару. Герой сбежал, но все еще загнан в угол. Чтобы сохранить чувство страха, важно сохранять напряжение вне зависимости от локации, в которой находится протагонист. Как правило, пространственное напряжение выражается с помощью тесной комнаты, а ситуационное напряжение создается заложниками. Здесь важно ограничить пространство и возможность героя сбежать.
Мы живем в мире, где очень просто попасть под влияние теорий заговора. Благодаря интернету у нас есть доступ к бесконечному потоку информации. Алгоритмы основываются на сборе личных данных, чем склоняют пользователя к подтверждению своей точки зрения. В то же время принцип свободы слова используется для распространения непроверенной и провокационной информации.
Это не означает, что вам нужно бояться стать жертвой теории заговора. Нет, скорее писатель сам должен быть конспирологом. Нужно быть тем, кто создает, а не тем, кто на них попадается. Уметь сомневаться в предоставленной информации так же важно, как уметь принимать ее, поскольку слепая вера может привести к катастрофическим для общества последствиям. Сомнение позволяет предотвратить подобный исход и, что важнее для писателя, служит источником вдохновения. В первую очередь писатель – это тот, кто придумывает маловероятные события. Способен ли человек, плывущий по течению, придумать что-то настолько абсурдное? Когда все вокруг говорят «Так не бывает, это бессмыслица», писатель задается вопросами: «А почему так не бывает? Что делает это бессмыслицей?»