Цепь моих размышлений была прервана стариком в шкурах. Он завершил беглый осмотр и остался удовлетворен.
– Незнание обычаев не освобождает ярита от их действия. Таков бгутрита. Выполни ритуал или умри, – изрек он.
– Я не ярит, – невозмутимо заявил я.
Старик малость опешил. Казалось, в его душу закралось сомнение.
– Нет, – решил он после некоторого раздумья. – Этого просто не может быть. Сюда не могут попасть атманы иноплеменников, даже если они вкусят сомы. Наш род – самый древний. Мы говорили с богами и заключили с ними завет еще в те времена, когда не гнушались мяса соплеменников, а духи, демоны и Сошедшие с небес жили бок о бок с людьми. Нам завещано проводить Испытание. Среди соседних племен не нашлось достойных, и боги выбрали нас.
Религиозный фанатизм был одним из немногих человеческих качеств, с которыми я не мог спокойно мириться. Я вскипел:
– Что бы вы там ни говорили, а я все равно не ярит!
– Не спорь! Я-то знаю, о чем говорю.
– У вас нет доказательств.
– Есть, – засуетился старик. – Сейчас докажу.
Он вынул откуда-то из складок своей одежды изящный нож, может, из обсидиана или кремня – я не настолько разбираюсь в минералах – с очень тонким и острым лезвием. Он был так тщательно обработан, что казался почти отполированным.
Я попятился назад, решив, что этот тип вознамерился своей искусной поделкой прикончить меня за строптивость, но, вспомнив, что происходящее нереально, успокоился.
Старик, однако, не собирался меня убивать. Бережно взяв мою кисть, он слегка рассек ее у основания большого пальца левой руки. Из ранки выступило несколько капель крови. Это было неожиданно больно и чертовски реально, так что я едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Неужели окружающее – всего лишь плод моего одурманенного подсознания? Могут ли галлюцинации так долго имитировать реальность?
Старик, собрав в ладони, сложенной лодочкой, несколько капель моей крови, завертелся вокруг своей оси, бормоча себе под нос какие-то слова. Завершая свою шутовскую выходку, он присел, резко подпрыгнул из этого положения и метнул кровь в костер. Над пламенем возникли необычные световые эффекты, потом искры и шипение, после чего костер выплюнул мою кровь, и она в сопровождении вышеперечисленных атрибутов вонзилась в свежую ранку на моей руке. Обжигающий комок заметался по моим венам и затих где-то в солнечном сплетении. Чудеса продолжались. От пореза не осталось и следа.
Дед расслабился, почти ехидно захихикал и, вытерев остатки моей крови об амулет, висящий у него на шее, произнес:
– Хотел обмануть Хранителя Священного очага? Не выйдет. Огонь нашего рода знает тебя. Выходит, как ни крути, а ты ярит.
Мне стало по-настоящему худо.
– Сурья, Дий, Род и прочие! – взвыл я. – Может, я и впрямь ярит, но я не знаю, кто они такие! Я ни разу не слышал о них до сегодняшнего дня!
– Плохо дело, – произнес дед. – Похоже, ты не врешь. Чересчур ты странный. Связь миров прервалась давно, и ты – просто случайный гость. Это случилось так давно, что реки не раз меняли свое русло, а мое жилище рушилось от ветхости, и приходилось строить новое. Я ждал, но юноши яритов перестали проходить испытание. Я терпелив, я могу ждать очень долго. Но со временем я утратил даже надежду. Сначала я думал, что племя уничтожили соседи, потом – что его прикончила болезнь. Только дело, похоже, не в этом. Потомки рода продолжают существовать, и ты – подтверждение этому. Прародители племени скрывают от меня истинную причину прекращения испытания, а может, и сами не знают. Но я не могу пойти и спросить у них. Мое место здесь. Я – страж Святилища Огня и не могу покинуть его. Пока горит огонь, я жив, стоит ему погаснуть, и я перестану существовать. Мы поддерживаем друг друга.
– Чем это вы так повязаны?
– Древняя магия.
– А. Ну да, – сказал я, ничего не уразумев. – А эти прародители не могут сами почтить вас посещением? Это же нечестно и жестоко – оставить вас сидеть тут в одиночестве на таких условиях.
– Не мне судить предков. Праотцы, как и боги, любят неявное. – Он сделал слабую попытку улыбнуться. – Но ты ярит, даже если не подозреваешь об этом. Почему ты обращаешься ко мне, как будто меня много? И вообще, шибко странно ты говоришь.
– У нас так принято. Так я выражаю уважение к собеседнику.
– Непривычно. Так никогда раньше не было.
– Странно. Но если это неприятно, я перейду на «ты». Тогда будем знакомы. Меня зовут Сергей, а тебя?
Старик расправил плечи и гордо произнес:
– Я – Варья, внук прародителя яритов Ману, страж Святилища Огня. Я провожаю приходящих ко мне в долину Испытания. С моей помощью они проходят последнее посвящение, перед тем как погибнуть или остаться жить.
Я пожал плечами. Галлюцинации начинали меня утомлять.
– Если тебе не трудно, можешь рассказать мне что-нибудь о себе и обо всем этом? – попросил я, немного погодя. – Мне интересно, где я и что тут делаю. Если хочешь, конечно.
– О чем я могу тебе поведать? Почти вся моя долгая жизнь проведена здесь. Только во времена моей молодости, в начале, было славное время, о котором стоит говорить.
– В начале чего?
– В начале времен. Когда после великой скорби люди с помощью богов снова стали размножаться на земле.
– Стоп, стоп, Варья. Это ты загнул. Ты не можешь так говорить, словно ты – очевидец. Это доступно разве что бессмертным – помнить о такой древности.
– Я бессмертен.
Меня его слова развеселили:
– Серьезно?
– Да. Я ведь в свое время прошел испытание. И когда умер в Яви, получил бессмертное тело здесь, в Нави. Правда, я не могу надолго покидать это место. Я его страж и вынужден поддерживать огонь.
– Это невозможно. Если твой костер горит вечно, горы золы давно покрыли бы все это плато! Кстати, тебе пора заготовить дрова, а то огонь потухнет и тебя уволят.
Варья недоуменно хохотнул.
– Этому пламени не нужны дрова. В нем – дух рода. Дрова я кладу в огонь только потому, что от них мясо имеет лучший вкус. Он напоминает мне мою юность и пиры после удачной охоты. А огонь не гасит ветер и не заливает дождь. Он живет, пока рядом кровь яритов, которая течет во мне. Так заведено.
Старик глядел на меня очень серьезно, и у меня не было причин ему не верить. Хотя с точки зрения здравого смысла этот странный симбиоз существовать не может. Интересно, а с точки зрения магии может?
– Очаг у тебя – что надо, – заметил я. – Не пойму, правда, как ты дошел до такого святотатства, чтобы жарить в святилище мясо. Вот уж воистину помрачение кумиров. Но, положим, ты и вправду бессмертен. Я жажду услышать твою историю.
Смотритель вечного огня или просто Дед, как я его мысленно окрестил, уселся поудобнее, сделал соответствующее выражение лица и, сверля меня глазами, начал свой рассказ:
– Тогда не было ни сущего, ни не-сущего, ни неба, ни земли, ни воздуха, ни воды, ни огня, и только Семя праотца мира носилось по бурлящим волнам потока Хаоса – Дана.
Хранитель Священного очага поведал мне красивую историю о боге-творце, который создал огненный зародыш мироздания, из которого появилось все сущее. Якобы отец живых существ был незряч. Когда пришло время дать людям знания, он спустил на Землю глыбу белоснежного льда, в котором содержалось отражение его самого. Но древний змей Вритра, также обитавший в потоке Дана, из зависти хотел вырвать вместилище истины из рук Творца. Во время их борьбы это огромное зеркало выскользнуло из их рук и, ударившись о землю, разбилось на тысячи мелких осколков, рассеявшихся по всему миру. С тех пор каждый ищущий мудрость, находя такой осколок, видит в нем кусочек Творца и частицу отразившегося в момент битвы змея Вритры, но видит их сквозь отражение собственного лица. Он думает, что узнал правду, но на самом деле это только малая часть целого, да и то едва видимая за его собственным отражением. Нет героя, которому удалось бы из получившейся мозаики собрать вместилище истины заново, и потому людям так и не дано познать до конца ни Творца, ни мир, ни самих себя. Но яриты верили, что однажды появится человек из их рода, Гандхарва, которому прозревший отец жизни откроет свое лицо снова.
Очевидно, у Варьи были зачатки гипнотических способностей, потому что, когда рассказ закончился, я почувствовал себя настоящим яритом, явившимся на испытание. Выбравшись из области мифов, Варья слегка коснулся настоящей истории своего народа. Исходя из того, что я понял, яриты, или ярии, были некогда многочисленным союзом родов, обитавшим где-то в Причерноморье. Страж Святилища Огня вспоминал о той эпохе с нескрываемой ностальгией. Для него это был своеобразный Золотой век. Не знаю уж, в самом ли деле все обстояло так замечательно, или старик был склонен идеализировать молодость. Смущение у меня вызывали, пожалуй, его постоянные соскоки в область, далекую от реальности: какие-то «боги», спустившиеся с небес, сказочные существа и прочее в том же духе. Впрочем, в свете того, что сейчас творилось со мной, это выглядело не так уж и смешно.
– Вот так, – сказал дед. – С тех пор я всегда нахожусь здесь. У Священного очага я принимал юношей, и вместе мы начинали испытание. Прошедший его достоин жить и называть себя человеком. На Землю он возвращался обновившимся, настоящим воином, сильным, мудрым, справедливым. Всех недостойных пожирал демон Харутугшав, из чрева которого есть путь только в ничто. Таков был закон, и он будет таким всегда, несмотря на то что обряд испытания прекратился.
Тут я запротестовал:
– Это уж слишком! На Земле даже за убийство не всегда дают смертный приговор, а тут можно окочуриться из-за того, что природа не наделила тебя умом или силой. Зачем же сразу в ничто! Надо дать парням потренироваться, и пусть пробуют снова. Тут предки явно перегибают палку.
Хранитель задумался.
– Не знаю, может, ты и прав, – изрек он наконец. – Но я не властен над этим. У меня своя задача, а остальное – забота праотцов, и на их совести.
Я пожал плечами. Передо мной в который раз встала дилемма: как ко всему этому относиться? А может, здесь есть какой-либо третий вариант выхода? Лазейка в здр