(Уходит.)
Джим. Барбара, прости меня. Мне очень, очень жаль.
Барбара. Мне надо было взять себя в руки.
Джим. Я решил, что совершенно убил тебя.
Барбара. Просто ты застал меня врасплох, я была не готова.
Джим. Пожалуйста, прости. Расставание никогда не бывает легким.
Барбара. Я сама знала, на что иду.
Джим. Я действительно не давал тебе никаких обещаний. Мы оба взрослые люди.
Барбара. Я была тогда выбита из колеи. Потеряла работу, стала попивать…
Джим. Я понимаю. И у меня дома было неладно. Может, там уже ничего не поправить, но заводить интрижку на стороне, конечно, не выход. Если я могу что-то для тебя сделать…
Барбара. Триста тысяч долларов.
Джим. …ты только скажи.
Барбара. Триста тысяч сейчас и двести в конце года.
Джим. Прости, что?
Барбара. Ты неплохо получил за сценарий. Думаю, пол-лимона осилишь.
Джим. Барбара, что ты говоришь, подумай!
Барбара.Ты подумай. Я могла бы сломать тебе жизнь, но не буду. Это чего-нибудь да стоит.
Джим. Полмиллиона долларов?
Барбара. Ты собираешься торговаться? Ну ладно, тогда я пошла к Лоле.
Джим. Я не могу заплатить такие деньги.
Барбара. В смысле — не хочешь.
Джим. И не хочу. Даже если бы мог. Потому что ты ведь не остановишься. Ты будешь доить меня в будущем году, и через год.
Барбара. Джим, не в твоем положении диктовать правила игры.
Джим. Я пытаюсь выбраться из дерьма, в которое угодил, а не закопаться поглубже. Так мы никогда не расстанемся. Год за годом ты будешь пить из меня кровь, а я не смогу даже пикнуть.
Барбара. Деньги я хочу получить завтра — в смысле первый платеж. У тебя есть сутки.
Джим. Мне не нужны сутки.
Барбара. Если не появишься завтра до полудня, я буду считать, что ты выбрал скандал. Решай. Спокойной ночи.
Она уходит. Джим не знает, куда пойти, затем достает мобильный телефон.
Джим(с пафосом). Ничего ты не будешь считать. Потому что я сам, сам все расскажу Лоле. Я покаюсь. Я буду рыдать и ползать на коленях. Лола интеллигентный человек — может, она сумеет меня простить. Не будем загадывать. Но я не смогу существовать, зная, что в любой момент мою жизнь можно пустить под откос. Она ведь будет требовать больше и больше. И я буду вынужден давать. И больше и чаще. Что я скажу Лоле? Прости, Лола, мы теперь не сможем платить за эту квартиру — но я не скажу тебе, почему. С отпуском тоже не получится, и вообще мальчикам придется пойти работать. Бедные двойняшки…
На сцене появляется Фред и молча смотрит на Джима, который, не видя его, говорит по телефону.
Алло, Лола, это Джим. Джим Свейн. Твой… твой муж. Твой старый Джим Свейн, Джим Свейн, ха-ха-ха… Ну что, как поживаешь? Неплохо?.. Да, все в порядке. Что? Нет, не выпил. Просто захотелось поболтать. Ты знаешь — я тебя люблю, ха-ха… Лола, я хочу тебе кое-что сказать…
Фред вырывает у него телефон и бросает на землю.
Фред. Что ты делаешь?
Джим. Это ты что делаешь?
Фред. Ты что, собрался признаться Лоле?
Джим. Да, собрался. Знаешь, ты прав: у Барбары очень красная аура. Я уверен, что тоже видел ее. Она хочет пятьсот тысяч долларов. Для начала. Нормально, да? Триста тыщ завтра, а остальное до конца года. Но я не заплачу. Ни доллара, ни цента.
Фред. Не надо волноваться. Через двадцать минут Барбара будет в Атлантическом океане. Или в Покипси — если течение идет вверх.
Джим. Ты не понял, Фред… Ты… Ты же не?..
Фред. Я не ошибся, Джим: она получала приказы из другой галактики.
Джим. Фред, скажи — ты ведь пошутил?
Фред. Успокойся, тебя никто ни в чем не заподозрит.
Джим. Господи боже мой…
Фред. Остроумно придумали: вживили ей компьютерный чип прямо в ухо. Она была частью их плана порабощения Бронкса.
Джим. Мне надо отсюда уйти.
Фред. Если ее когда-нибудь и найдут — где-нибудь в открытом океане, — это будет выглядеть как самоубийство. Без вариантов. Ты же сам говорил: одинокая женщина, потеряла работу.
Джим. Ты бросил ее в Гудзон?
Фред. Все наши с тобой разработки… Литературщина. Лучшие сюжеты — простые сюжеты. Я сидел на лавке, она шла мимо, вокруг никого, и я почувствовал вдохновение. В этом разница между нами, Джим: ты бы начал анализировать и рассуждать. А я не гонюсь за правдоподобием, мне логика необязательна. Я просто пошел за чувством.
Джим. Меня сейчас вырвет.
Фред. Слушай, Джим: забудь про отчисления за фильм, забудь о совместной работе. На самом деле я вовсе не хочу возвращаться в писатели — я и забыл, какое скучное это дело. Скучное и одинокое, Джим. А меня зовут в экипаж «Аполлона». Поговаривают о пилотируемом полете на альфа Центавра. Но ты не бросай кино. Ты прекрасный профессионал, хотя я все-таки посоветовал бы тебе поискать соавтора: в этом нет ничего зазорного — признать, что не справляешься в одиночку.
Джим. Я в полном шоке.
Фред. Посмотри на звезды, Джим. На многих из них тоже есть жизнь. Но это вовсе не значит, что там друзья. Цель нашей экспедиции — изучить кое-какие подозрительные закоулки Вселенной. Мы должны быть готовы встретить любую неожиданность лицом к лицу. Президент в курсе, мы с ним подробно все обсудили. Там отнюдь не райские кущи…
Звонит мобильник. Джим отвечает.
Джим. Слушаю. Лола? Да. Нет, ничего — просто разъединилось. Нет-нет. Я хотел сказать… Я позвонил, потому что соскучился по тебе. Я зайду за тобой на работу и вместе пойдем домой. Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я… знаешь, Лола… (Уходит, пока Фред произносит монолог.)
Фред. С Нептуном попробую договориться по своим каналам. Хотя там может быть ловушка. Даже не понимаю, чем мы их так разозлили. Ничем, говоришь? А ты подумай получше. Не умеешь ходить налево — не ходи, и скажи спасибо, что все обошлось: слишком велика цена — любовь к Лоле. Прием!
Затемнение.
Олд-Сэйбрук
Занавес открывается. Загородный дом в Коннектикуте. Сочетание американской старины и современности; возможно, большой каменный очаг; лестница на второй этаж. Хозяева — Шейла и Норман — затеяли барбекю и пригласили в гости сестру Шейлы Дженни с мужем Дэвидом.
Слышно, как кричат гуси.
Дженни, Шейла и Норман наливают себе выпить, перед тем как отправиться в сад к мангалу.
Шейла(глядя в окно; задумчиво). Смотри, Норман: гуси вернулись.
Норман. Похоже на реплику трагической героини в русской пьесе.
Дженни. Терпеть не могу русские пьесы. Ничего не происходит, а деньги дерут, как за мюзикл.
Шейла. Подумать только: каждый год по пути на юг гуси прилетают на наш пруд, чтобы несколько дней передохнуть.
Норман. Я тебе говорил — Олд-Сэйбрук входит в моду.
Дэвид. Что хочет сказать нам природа-мать с помощью этой гусиной стаи?
Шейла. Что же?
Дэвид. Она хочет сказать, что всех нас ждет старость и распад. Собственно, об этом она твердит нам постоянно.
Дженни. То же самое он внушает своим пациентам. Ему хорошо рассуждать — он пластический хирург.
Шейла. Один-ноль в пользу твоей жены, Дэвид.
Дэвид(поднимая бокал). За гусей.
Дженни. Нет: за Нормана и Шейлу. С годовщиной свадьбы!
Норман. За семь счастливейших лет моей жизни. По крайней мере, года за два. Шутка.
Шейла. Фрейд сказал — шуток не существует.
Норман(поднимая бокал). За Зигмунда Фрейда, певца der Penisneid — зависти к пенису.
Дэвид. А теперь с вашего разрешения пойду погляжу, как сыграет Тайгер Вудс. Прошу не беспокоить до полной готовности мяса. (Скрывается в маленькой комнате.)
Дженни(Шейле, уходя). Поставлю-ка еще льда. Это лучшее, чему я научилась на кулинарных курсах.
Дэвид(возвращаясь). А где у вас фисташки?
Шейла. Даже не знаю.
Дэвид. Я не могу смотреть гольф без фисташек.
Шейла. Дэвид.
Дэвид. Без отборных солененьких фисташек.
Шейла(идет на кухню). Есть кэшью.
Дэвид. Кэшью — это баскетбол. Гольф — это фисташки.
Норман. Дэвид, я понял.
Дэвид скрывается в комнатке.
Я понял, что символизируют гуси. Неотвратимость. Ведь их крик — брачный призыв, а это, считай, катастрофа.
Звонок в дверь.
Норман(громко). Шейла — к тебе?
Шейла(возвращаясь в комнату). Да нет.
Они открывают дверь и видят перед собой другую семейную пару: это Хэл и Сэнди Максвеллы.
Добрый день.
Хэл. Привет-привет. Надеюсь, мы не потревожили?
Сэнди(слегка смущенно). Ну это глупо, Хэл.
Хэл. Меня зовут Хэл Максвелл, это моя жена Сэнди. Ехали мимо, не хотели к вам врываться, но когда-то мы жили в этом доме.
Шейла. Правда?
Сэнди. Да, девять лет. А потом продали его мистеру Курояну.
Хэл. Макс Куроян, довольно известный писатель, слыхали?
Норман. Конечно, еще бы. А мы здесь уже почти три года. Норман Поллак, Шейла, моя жена. Прошу — не стойте на пороге.
Сэнди. Не хочется вас беспокоить. Мы теперь в Нью-Джерси, а сюда заехали на денек побродить по барахолкам и вот — оказались в двух шагах.
Шейла. Пожалуйста, входите. Осматривайтесь, не стесняйтесь.
Норман. Стало быть, вы тут жили?
Шейла. Выпьете с нами?
Хэл. Черт побери, с удовольствием.