– Что? Что такое? – заволновался капитан.
– Вы говорите, что в шлюпке есть трое или четверо порядочных человек, – продолжал Робинзон. – Их следует пощадить. Будь они все негодяями, я бы с чистой совестью уничтожил всех, считая, что сам Бог отдал их в мои руки.
Уверенность Робинзона передалась капитану. Теперь следовало действовать.
Глава двадцать третьяНОВЫЕ ТРУДНОСТИ
Однако не все было так просто. Но сначала все складывалось неплохо. Подойдя к берегу, посланцы с корабля вышли из шлюпки и вытащили ее на берег. Это порадовало Робинзона. Он боялся, что осторожные разбойники, не доходя до берега, поставят шлюпку на якорь. Тогда при первой тревоге они снимутся с якоря и вернутся на корабль, всполошив всю взбунтовавшуюся команду.
Но бунтовщики еще не понимали, какая угроза таится для них на острове. Выскочив из шлюпки, они кинулись к баркасу. Представьте их изумление, когда они увидели, что бесследно исчезли и мачта, и снасти, и все припасы. Еще больше их поразила дыра в дне баркаса. Возникла небольшая паника. Потолковав о чем-то, они принялись кричать, призывая своих сообщников. Отвечало им только эхо. Тогда они подняли ружья и дали залп. Из леса снова прилетело лишь гулкое эхо. Вероятно, те негодяи, что спаслись предыдущей ночью, так были напуганы, что затаились и боялись объявиться. Или убежали так далеко, что их приятели, даже сорвав глотки, не сумели бы до них докричаться.
Тогда только что прибывшие снова спустили шлюпку на воду и отчалили от берега. Это привело капитана в замешательство.
– Мы упустили их! – горевал он.
Но вдруг шлюпка развернулась и стала возвращаться. Однако радоваться было рано. Вероятно, посоветовавшись, они придумали что-то новое. На этот раз причаливать не стали, а, оставив в шлюпке троих человек, остальные семеро направились в глубь острова. Они шли, оглядываясь и держа ружья наготове. Было ясно, что вновь прибывшие разбойники отправились на поиски своих сообщников. Сначала они поднялись на горку, и теперь были на виду. Но видели их и те, что остались в шлюпке. Это не позволяло напасть на этих семерых парней и перестрелять из засады, как глупых птичек. Осталось наблюдать за ними и надеяться на удачу. А семеро матросов, добравшись до гребня холма, откуда была прекрасно видна лесистая часть острова, снова стали орать и размахивать руками. Они голосили до хрипоты, а потом сели в кружок и стали о чем-то совещаться.
Капитан разочарованно покачал головой.
– Я надеялся, что они дадут еще один залп, – сказал он. – И ружья у них будут разряжены. А пока они станут заряжать ружья, мы нападем на них. Под угрозой мушкетов им пришлось бы сдаться. И обошлось бы без ненужного кровопролития.
В своем желании обойтись без кровавой расправы он забывал, что противники были слишком далеко. Пока добежишь до них, они не раз успеют и зарядить ружья, и выстрелить. Но они и не думали стрелять, а в растерянности оглядывались, не зная, что предпринять. Оставалось лишь таиться в засаде и наблюдать за ними. Время тянулось нестерпимо.
Кажется, придется дожидаться ночи, думал Робинзон. Если те семеро не вернутся, а решат продолжать поиски, то можно будет под покровом темноты прокрасться к берегу и хитростью выманить на берег тех, что оставались в шлюпке.
А те, что взобрались на горку, все еще не трогались с места. И тут у Робинзона возник отличный план. Поручив капитану и его помощнику наблюдать за оставшимися в лодке и за теми семерыми, которые засели на горке, он поспешил в свое убежище.
Робинзон надеялся, что их противники, опасаясь засады, не отойдут далеко от берега, но и возвращаться на корабль не станут, пока не выяснят все до конца.
Глава двадцать четвертаяЛОВУШКА
Пещера Робинзона была таким укромным местечком, что оттуда нельзя было услышать ни крики прибывших разбойников, ни их выстрелы. Связанные пленники терпеливо переживали свое заключение. Они пытались убедить Пятницу в том, что давно раскаялись, и им можно доверять. Но хитрец молчал. То ли он и впрямь не понимал, о чем они говорят, то ли притворялся диким и свирепым.
При появлении Робинзона моряки воспрянули духом и принялись снова уверять в своей невиновности. И Робинзон решил рискнуть.
– Я освобожу вас, – сказал он, хмурясь для важности, – и даже разрешу присоединиться к нашей команде. Но если вы задумали предательство, мы уничтожим вас безжалостно.
Потом он приказал Пятнице развязать их. После этого, назначив Пятницу главным над бывшими пленниками, он велел им направиться к западу от бухты и, оставаясь невидимыми, кричать изо всей мочи, пока их не услышат вновь прибывшие моряки. Затем перебежать в другое место и проделать то же самое.
Затем Робинзон быстрым шагом направился к сидевшим в засаде капитану и его помощнику. И поспел вовремя. Семеро бунтовщиков встали и начали спускаться с горы, направляясь к шлюпке. Неужели они решили воротиться на корабль? Тогда весь замысловатый план Робинзона рушится!
Матросы уже садились в шлюпку, когда из соседнего леска раздались нестройные крики. Среди громких выкриков Робинзон узнал зычный голос Пятницы. Воспрянув, негодяи тут же откликнулись и пустились бежать вдоль берега на голоса. Прилив на пути у них наполнил высокой водой небольшой заливчик. Обходить его пришлось бы долго. Не решаясь пускаться вплавь, они стали звать своих приятелей в шлюпке подплыть к берегу и перевезти их через плещущийся водой залив.
Затем, прихватив с собой еще одного из сидевших в шлюпке, они поспешили дальше. Оставшиеся двое причалили шлюпку к берегу и привязали ее к большому валуну. На это Робинзон и рассчитывал.
Тем временем Пятница со своим небольшим отрядом, аукая и откликаясь на зов вновь прибывших разбойников, водил их от горки к горке, от рощицы к рощице, заманивая в глубь острова. В конце концов, их завели в такую глушь, из которой им невозможно было выбраться до наступления ночи.
Дожидаясь своих товарищей, двое оставшихся вылезли из качавшейся на приливной волне шлюпки и легли на прибрежный песок подремать на солнышке. Робинзон и его спутники спустились в бухточку с другой стороны и неожиданно выросли перед ошалевшими матросами. Один из них вскочил, но помощник капитана уложил его на землю ударом приклада. Второй перед лицом троих вооруженных людей тут же сдался. Тем более что это был как раз один из тех троих, которых капитан называл хорошими парнями. Завидев капитана, он положил на землю свой мушкет и заявил, что готов отныне честно служить ему и его товарищам.
Теперь оставалось лишь подождать возвращения семерых заблудившихся заговорщиков и в темноте напасть на них.
Глава двадцать пятаяСХВАТКА С МЯТЕЖНИКАМИ
Пятница с тремя бывшими пленными окольными путями вернулся к берегу. Там его и встретил Робинзон. Прошло несколько часов томительного ожидания. И вот в сумерках возникли фигуры семерых матросов, которые от усталости еле волочили ноги.
К этому часу снова начался отлив. Каково же было удивление вернувшихся, когда они увидели пустую шлюпку, глубоко увязшую в прибрежном песке! Растерянные, испуганные, они стали бегать по берегу, зовя своих сообщников, выкликая их имена.
– Несчастная наша судьба! – причитали они. – Потянула же нас нелегкая высадиться на этом заколдованном острове! Куда пропадают все наши товарищи? Не дьявол ли засел здесь?
Но ответом им были лишь отдаленные гортанные крики попугаев да шелест набегавших на песок океанских волн. В безысходном отчаянии они носились туда и сюда по берегу, потеряв всякую уверенность. Тут-то и напасть бы на них! Но Робинзон медлил. Все-таки эти растерянные люди были вооружены и могли дать отпор. А рисковать жизнью своих друзей ему не хотелось бы. Он велел Пятнице и капитану отползти вбок и замереть. Помощнику капитана с двумя перешедшими на их сторону матросами было приказано оставаться на месте. А сам Робинзон с остальными людьми передвинулся чуть назад. Таким образом, мятежники были окружены с трех сторон.
Они тоже разделились. Пятеро двинулись вдоль берега и вскоре растворились в темноте. А двое – боцман и еще один матрос – остались возле пустой шлюпки.
– Стрелять только в упор! – шепнул Робинзон, подползая к ним.
Но капитан был так зол на боцмана, затеявшего этот бунт, что тут же вскочил и выстрелил. Боцман был убит наповал. Пришлось стрелять и во второго матроса, пока он не поднял ружья. Пуля Робинзона попала ему в плечо, и ружье выпало у него из рук.
Услышав выстрелы, ушедшие вперед бунтовщики, бегом направились к берегу. Уже совсем стемнело. И Робинзон решил этим воспользоваться. Он посмотрел на раненого, который прислонился к борту шлюпки и постанывал.
– Хочешь заслужить прощение? – спросил Робинзон.
Раненый с готовностью кивнул.
– Твои сообщники не знают, сколько нас, а в темноте трудно различить что-либо. Будешь им кричать то, что я велю, – и Робинзон что-то прошептал ему на ухо.
Тот теперь уже с готовностью закивал.
Как только послышались шаги подбегавших матросов, раненый хрипло крикнул:
– Том Смит! Эй, Том Смит!
Том тут же откликнулся:
– Кто это, не ты ли, Джон Фрай?
– Да, да, это я! Умоляю, Том Смит, бросай оружие и сдавайся! Не то со всеми нами враз будет покончено!
– Кому же сдаваться? Где они все? – недоумевал Том Смит.
– Вокруг! Их тут пятьдесят человек, не меньше. А с ними наш капитан! Боцман убит. Я ранен.
– А нас помилуют, если мы сдадимся? – не унимался Том Смит.
Тут вступил в разговор капитан.
– Узнаешь меня, Том Смит? – грозно прокричал он. – Обещаю всем, кроме Виля Аткинсона, пощаду и прощение.
– Капитан, сжальтесь надо мной! – дрожащим голосом выкрикнул Аткинсон. – Чем я хуже других?
Но капитан был непреклонен. Ведь именно Виль Аткинсон первым набросился на него, связал ему руки и хотел выкинуть за борт.