— Всё просто замечательно, хозяин.
— Ты дал ему ещё и человеческий интеллект, — пробормотал Батлер. — Но это уже зря. Он должен быть всего лишь медицинским прибором.
— А по-моему, интеллект ему не помешает, — возразил кибернетик. — Ведь дают же интеллект роботам-швейцарам, роботам-санитарам, даже роботам — уличным торговцам. Почему бы и Пипу не иметь его? В Гелиополисе каждый второй робот обладает интеллектом!
— А не будет ли он излишне разговорчив с пациентами?… Хотя ладно, может, так оно тоже неплохо.
— Пип, — обратился Микки к роботу, — это мистер Батлер, врач-гинеколог, к которому ты должен проявлять такое же уважение, как и ко мне.
— У меня, значит, будут два хозяина?
— Можно и так сказать.
— В таком случае — моё почтение, сэр, — Пип отвесил Батлеру неуклюжий поклон. — Может быть, у вас имеются проблемы в сексуальной сфере и вы нуждаетесь в моей помощи? Я готов немедленно приступить к восстановлению потенции вашего полового органа.
— О нет, я в этом не нуждаюсь! — Батлер даже отскочил от Пипа. — Мне грех жаловаться на мою потенцию, спросите у моей жены.
— Тэд, — сказал Микки, — я уже принял решение. В старину врачи испытывали на себе изобретённые ими лекарства. Так вот. Я испытаю Пипа на себе. По-моему, я подходящий объект. Из-за наркотиков у меня снизилась потенция и всё такое. Пусть Пип поработает надо мной.
Глубоко вздохнув и зажмурившись, он расстегнул на себе ремень и спустил брюки.
Батлер подбежал к нему.
— Нет, нет, Микки, стой! — закричал он. — Твой пенис слишком драгоценен для нас, чтобы мы могли им рисковать! Твоё самопожертвование — это героизм, согласен, но оно совершенно неразумно…
— Джентльмены, — вмешался в разговор Пип, — уверяю вас, что после непродолжительной процедуры, которую я произведу над вашими половыми органами, вы будете чувствовать себя намного здоровее, чем теперь!
— Я — воплощённое здоровье и не нуждаюсь ни в каких процедурах! — ответил Батлер.
— Но испытания мы так или иначе должны провести, — сказал Микки, — и чьим-то пенисом всё равно придётся пожертвовать. Так пусть это будет мой пенис.
— Нет, Микки, не спеши. Когда я ехал сюда, мне пришла в голову отличная идея. Я ведь знал, что прибор придётся испытывать, и вот я подумал, дружище, что мы испытаем его не на человеке, а на заменителе человека! К тому же, этого требуют от нас соображения гуманности.
— Ты хочешь испытать Пипа на каком-нибудь роботе? — не понял Микки.
— Я имею в виду обезьяну! — Батлер, смеясь, потёр свои пухлые ладони. — Недавно я услышал по радио, что в зоопарке находится при смерти один старый орангутанг. Его с трудом откачали в реанимации. Уверен, что его член висит, как мочалка, а значит, лучшего объекта для испытаний способностей Пипа трудно себе придумать!
— Но это же обезьяна, а не человек, — в сомнении качал головой кибернетик.
— Должно сработать! — уверенно заявил Батлер. — Физиология половых органов у человека и высших приматов практически идентична, так что если ты всё сделал правильно, то должно получиться.
— Тэд, я мало смыслю в гинекологии, но всё же знаю, что старческая импотенция и импотенция мужчины в расцвете лет — это разные вещи, и если вторая ещё поддаётся лечению, то первая абсолютно неизлечима…
— Мой метод срабатывает во всех случаях! — заявил Батлер запальчиво. — И поэтому повторяю: если ты всё сделал как надо, то после первого же сеанса лечения член встанет и у дряхлого обезьяньего самца!
Микки вопросительно посмотрел на Пипа. Тот стоял, помаргивая глазами-лампочками, и, казалось, с интересом прислушивался к разговору.
— Ну, что скажешь, Пип? — спросил он.
— Жду твоих распоряжений, хозяин, — ответил робот.
Микки повернулся к приятелю.
— Если бы у меня были деньги, я бы заключил с тобой пари, — сказал он. — Вернуть потенцию старому орангутангу — это, по-моему, слишком!
— Так летим в зоопарк, и всё увидим собственными глазами!
— Отлично! Летим!
Друзья и Пип вышли из полуподвального помещения мастерской. В этот час улицы Гелиополиса, стиснутые стоэтажными небоскрёбами, были запружены народом, спешащим куда-то по своим делам, причём значительную часть толпы составляли человекообразные роботы.
Стоянка воздушных такси находилась за углом. Друзья подошли к жёлтому щиту с кнопками, Батлер потыкал в них пальцем, и не прошло и минуты, как рядом с ними плавно опустился четырёхместный летательный аппарат.
За рулём никого не было, поскольку машина являлась одновременно и кибернетическим водителем — понятливым, знающим правила воздушного движения и умеющим поддержать непринуждённую беседу с пассажирами. Надо было только объявить, куда лететь, и машина тут же направлялась по указанному адресу. Оплата производилась, как и повсюду в Гелиополисе, при помощи именной кредитки.
Друзья с Пипом забрались в кабину, Батлер сунул карточку в стандартную щель на панели перед сиденьем и небрежно бросил:
— Зоопарк. И поближе к обезьяньим вольерам, если можно.
Стремительный полёт над громадным городом, залитым солнцем, его сверкающими небоскрёбами и ущельями прямых, наполненных толпами и транспортом улиц продолжался не больше четверти часа.
Зоопарк находился на зелёной окраине города, усеянной речушками и озёрами, на которых плавали лебеди, утки, цапли и прочая пернатая живность. Такси опустилось на специально предназначенную для него стоянку как раз недалеко от вольер с обезьянами. Друзья вылезли и сразу направились туда. За ними, вращая головой, шагал Пип.
Время близилось к полудню, стояла изнуряющая жара, и посетителей в это время дня было немного.
— Скажите, любезнейший, — обратился Батлер к служителю зоопарка, подметавшему перед клетками. — Можем ли мы увидеть старого орангутанга, который был при смерти?
Долговязый усатый служитель, в рабочем фартуке и в шляпе, посмотрел на него удивлённо.
— Отчего же, конечно можете, — ответил он, — хотя не знаю, зачем он вам понадобился. Старик дрыхнет целыми днями напролёт.
— А где он?
— Вон в той угловой клетке. Только вы его не увидите, он почти не вылезает из-за перегородки.
— Мы из общества защиты животных, — сказал Батлер. — Явились для профилактического медицинского осмотра вашего орангутанга.
— Жаль, что он не околел на прошлой неделе, — проворчал служитель. — С ним одна возня, запаршивел весь, старый хрен, провонял…
— Сколько ему лет? — спросил Микки.
— А бес его знает. Кажется, под пятьдесят.
— Для обезьяны возраст почтенный, — заметил Батлер.
— Да ему давно пора на тот свет.
— А скажите, он на самок засматривается? — снова спросил Микки.
— В каком смысле?
— Ну, испытывает ли он сексуальное влечение к ним?
— Да что вы, сэр, побойтесь Бога, с него пыль сыплется, под себя мочится, всю клетку загадил, не успеваем убирать…
Компания вместе с Пипом подошла к угловой клетке. Часть клетки была отделена деревянной перегородкой, из-за которой доносился зычный храп.
— Спит, — сказал служитель.
Батлер, почуяв отвратительный запах, поморщился и поднёс к носу надушенный платочек.
— Ну, Микки, — сказал он, — готов ли Пип продемонстрировать свои способности?
— Что касается меня, то я всегда готов, — подал голос робот. — Только покажите объект, а уж остальное я сделаю сам.
— Что вы собираетесь делать? — озаботился служитель. — Какой ещё объект?
— Я же сказал вам, что мы собираемся произвести медицинский осмотр вашего подопечного, — ответил Батлер. — Осмотром займётся усовершенствованный суперробот-врач, — он показал на Пипа.
— А разрешение от дирекции у вас есть?
— Нам слишком дорого время, приятель, чтобы ходить по вашим дирекциям, — ответил Батлер, доставая бумажник.
Пять десятидолларовых купюр, которые он отсчитал, незамедлительно исчезли в кармане служителя.
— Ну, коли так, делайте что хотите, разве я возражаю, — сказал он. — Только старикану уже ничто не поможет. Ему давно пора в утиль.
— Нельзя ли его как-нибудь разбудить и заставить выйти из-за перегородки? — спросил Микки.
— Это можно, — ответил служитель, — только старик гневлив, рассердите его — взбелениться может так, что никакой управы на него не найдёте, прямо бешеным становится.
Он подтянул к клетке шланг, включил воду и направил струю в окошко в перегородке. Тотчас храп прекратился и послышалось недовольное ворчание.
Наконец из-за перегородки вышел старый жирный плешивый орангутанг с заплывшим глазом, зевающий и почёсывающийся. Седая шерсть на нём висела клочьями, из полуоткрытого беззубого рта текла слюна, а между ног болталось нечто такое, что заставило Батлера расхохотаться, а Микки — приуныть.
— Ну, вот видишь, я же говорил, что объект для испытаний Пипа выбран неудачно, — пробормотал он.
— Сейчас посмотрим, — Батлер повернулся к служителю. — Откройте клетку, сэр. Робот-врач осмотрит вашего подопечного непосредственно на месте его проживания.
— Зря вы это затеяли, — ворчал служитель, отпирая замок. — Лекарства для него — как мёртвому припарки…
— Наш врач как раз специализируется на пожилых приматах, — ответил Батлер.
Микки показал Пипу на орангутанга:
— Объект перед тобой. Покажи нам своё искусство.
— Сделаю в лучшем виде, — сказал Пип, входя в клетку.
— Учти, объект может оказать сопротивление! — крикнул ему кибернетик.
— От меня никуда не денется, — отозвался Пип.
Орангутанг выпучил на робота слезящийся глаз, потом угрожающе зарычал и начал, по обыкновению обезьяньих самцов, бить себя кулаками в грудь.
На Пипа это не произвело никакого впечатления. Он приблизился к орангутангу и обхватил его стальными руками. Тот, видимо, до последнего момента не верил, что странное существо посмеет к нему прикоснуться; когда же это произошло, он взвыл и замолотил по нему кулаками.
Пип и на это не реагировал. Он развернул обезьяну к себе спиной — так, что орангутанг оказался зажат между его корпусом, стальными ногами и крепкими, как клещи, ручищами. Сковав подвижность животного, Пип дотянулся пальцами до его болтающихся половых органов.