Медленно, чтобы не выдать собственного огорчения, Бейли опустил руки.
— Я не видел вас, Дэниел, с тех пор, как вы привели на Землю тот корабль с двумя математиками. Помните?
— Конечно, помню, коллега Илайдж. Я очень рад видеть вас.
— А вы разве чувствуете эмоции?
— Не могу сказать, что я чувствую в человеческом смысле. Скажу однако, что при виде вас мои мысли как бы легче текут, гравитационные силы, давящие на мое тело, штурмуют мои ощущения, грубо соответствуют тому, что вы чувствуете, когда радуетесь.
Бейли кивнул:
— Что бы вы ни чувствовали при виде меня, старый коллега, если это предпочтительнее состояния, в котором вы находитесь, когда не видите меня, то мне это вполне подходит — если вы поняли, что я имею в виду. Но вы как здесь очутились?
— Жискар Ривентлов сообщил, что вы…
Дэниел сделал паузу.
— Очищен? — ядовито спросил Бейли.
— Продезинфицированы, — сказал Дэниел. — Я решил, что можно войти.
— Но вы, конечно, не боитесь заразы?
— Нисколько, партнер Илайдж, но люди на корабле будут недовольны, когда я подойду к ним, если до встречи со мной вы не были продезинфицированы. Люди Авроры очень восприимчивы к инфекции и иногда преступают разумную оценку вероятности.
— Я понимаю. Но я спросил, не почему вы здесь в данный момент, а почему вы здесь вообще?
— Доктор Фастольф, к ведомству которого я отношусь, направил меня на борт корабля, посланного за вами, по нескольким причинам. Он счел желательным, чтобы вы немедленно познакомились с делом, которое наверняка будет трудным для вас.
— Это мило с его стороны. Я благодарен ему.
Р.Дэниел серьезно поклонился в знак признательности.
— Доктор Фастольф также думал, что эта встреча даст мне соответствующие ощущения.
— Удовольствие, вы имеете в виду?
— Если я позволю себе пользоваться этим термином — да. А третья причина, самая важная…
Дверь снова открылась, и вошел Р. Жискар. Бейли с досадой повернулся к нему.
Р.Жискар был робот как робот, и его присутствие как бы подчеркивало роботизм Дэниела, хотя Дэниел был много совершеннее, а Бейли не хотел, чтобы роботизм Дэниела подчеркивался. Он не хотел ругать себя за неспособность смотреть на Дэниела иначе как на человека. Он сказал нетерпеливо:
— В чем дело, парень?
— Я принес книгофильмы, которые вы желали видеть, сэр, и проектор.
— Ладно, положи их и можешь идти. Со мной будет Дэниел!
— Слушаюсь, сэр.
Глаза робота слабо блеснули, он быстро повернулся к Р. Дэниелу, как бы желая получить приказ от старшего.
Дэниел спокойно сказал:
— Выйди, друг Жискар. Будь за дверью.
Тот вышел, и Бейли спросил с некоторым неудовольствием:
— Зачем ему оставаться за дверью? Разве я пленник?
— В том смысле, — ответил Р.Дэниел, — что вам не разрешено общаться с пассажирами корабля во время путешествия. Мне очень жаль, но я вынужден сказать вам, что вы в самом деле пленник. Однако, это не причина для присутствия здесь Жискара. И я должен сказать вам, коллега Илайдж, что благоразумнее было бы не называть Жискара или другого робота «парень».
Бейли нахмурился:
— Он что, обижается?
— Жискар не обижается ни на какие действия человека. Просто на Авроре не принято обращаться к роботам «парень», и было бы неблагоразумным увеличивать разногласия с жителями Авроры даже неумышленным подчеркиванием вашего земного происхождения, хотя манера говорить большого значения не имеет.
— Как же я должен к нему обращаться?
— Так же, как и ко мне, называя его по имени. В конце концов, это только звук, указывающий на того, к кому вы обращаетесь, и почему один звук для вас предпочтительнее другого? На Авроре не пользуются инициалом «Р», кроме как в официальных случаях, когда требуется полное имя робота, но теперь даже и в этих случаях «Р» часто опускается.
— В таком случае, Дэниел, как вы отличаете роботов от людей?
— Обычные отличия самоочевидны, коллега Илайдж. А зачем подчеркивать это без надобности? По крайней мере, такова точка зрения жителей Авроры, а поскольку вы просили Жискара принести фильмы об Авроре, я думаю, вы хотели познакомиться с жизнью Авроры, чтобы облегчить себе выполнение задачи, которую вы на себя возложили.
— Которую на меня взвалили. А что, если различие между роботом и человеком не самоочевидно, как, скажем, в вашем случае?
— Тогда зачем различать, если того не требует ситуация?
Бейли вздохнул и сказал:
— Ну, если Жискар не стережет меня, как пленника, то зачем он за дверью?
— В соответствии с инструкциями доктора Фастольфа. Жискар здесь, чтобы защитить вас.
— От кого или от чего?
— Доктор Фастольф не уточнял. Однако, как человек, взволнованный делом Джандера Пэнела…
— Кто этот Джандер Пэнел?
— Это робот, полезность которого кончилась.
— Иными словами, убитый робот?
— Выражение «убитый» обычно относится к человеку.
— Но ведь на Авроре избегают делать различие между роботами и людьми?
— Верно. Тем не менее, возможность или недостаток различия в особом случае прекращения функционирования, насколько мне известно, никогда не возникали. Я не знаю, каковы на этот счет правила.
Бейли задумался. В сущности, это не имеет значения, вопрос чисто семантический. Он сказал:
— Функционирующий человек — живой. Если эта жизнь насильственно прекращена сознательным действием другого человека, мы называем это убийством. Вы согласны с этим словом?
— Без сомнения, — ответил Дэниел.
— Тогда мы можем сказать, что функционирующий робот — живой. Проще считать живым его, чем усложнять дело изобретением нового слова. Ведь вы в данный момент живы?
— Я функционирующий, — медленно и с ударением ответил Дэниел.
— Но послушайте, если жук, дерево или травинка живые, то почему же вы не живой? Я никогда бы не сказал и даже не подумал бы, что вот я — живой, а вы — просто действующий, а в особенности, если я некоторое время проживу на Авроре, где буду стараться не делать без необходимости различий между собой и роботами. Следовательно, я говорю, что мы оба живые, и прошу вас согласиться с этим моим словом.
— Я соглашаюсь, партнер Илайдж.
— Значит, прекращение жизни робота сознательным насильственным действием человека мы тоже назовем убийством. Но вот в чем загвоздка: за одинаковое преступление должно быть одинаковое наказание, но правильно ли это? Если наказание за убийство человека — смерть, то будет ли оно применено к человеку, положившему конец существованию робота?
— Наказание убийце — психозонд с последующим созданием новой личности. Преступление совершает личная структура мозга, а не тело.
— А как на Авроре наказывают за совершение насильственного прекращения функций робота?
— Не знаю, партнер Илайдж. Насколько мне известно, на Авроре никогда не было подобного инцидента.
— Я подозреваю, что наказанием будет не психозонд. Тогда назовем это не просто убийством, а роботоубийством.
Бейли глубоко уселся в кресло. Разговор с Дэниелом помог ему забыть, что он в космосе, забыть, что корабль мчится вперед, пока не окажется достаточно далеко от массцентров Солнечной системы, а там сделает прыжок через гиперпространство, забыть, что скоро он будет в нескольких миллионах километров от Земли, а затем — в нескольких световых годах от нее.
Но гораздо важнее, что из этого разговора можно было вывести некоторые заключения. Ясно, что слова Дэниела насчет того, что аврорцы не делают различия между роботами и людьми — заблуждение.
Пусть они себе опускают инициал «Р», не пользуются обращением «парень», но из отказа Дэниела пользоваться одним и тем же словом для насильственного уничтожения робота и человека — отказ этот вложен в его программу, а она, в свою очередь является естественным следствием мнения аврорцев насчет поведения Дэниела — можно заключить, что все это не более чем предрассудок, в основном, аврорцы, как и земляне, твердо уверены, что роботы — машины и бесконечно ниже людей. Это означает, что чудовищная задача найти приемлемое разрешение кризиса — если это вообще возможно — не будет затруднена хотя бы одним неправильным понятием об аврорском обществе.
Бейли подумал, не поговорить ли с Жискаром, чтобы удостовериться в правильности своих заключений, но решил, что не стоит. Мозг Жискара простой, неутонченный, Жискар будет говорить: «Да, сэр», «Нет, сэр», и только. Это все равно, что спрашивать записывающий аппарат. Бейли решил продолжать разговор с Дэниелом — тот хоть способен отвечать с достаточной тонкостью.
— Дэниел, — сказал он, — давайте обсудим дело о Джандере Пэнеле. Как я понял из ваших слов, это первый случай роботоубийства в истории Авроры. Человек, виноватый в этом, как я понимаю, неизвестен.
— Если считать, что виновный — человек, то его личность неизвестна. В этом вы правы, партнер Илайдж.
— А насчет мотива? Почему Джандера Пэнела убили?
— Это тоже неизвестно.
— Но Джандер был человекоподобным роботом, как вы, а не как, например, Р.Жис… я хотел сказать — Жискар
— Да.
— Не могло случиться, что намеревались убить не робота?
— Не понимаю, партнер Илайдж.
— Не мог ли подумать убийца, что Джандер Пэнел — человек, И задумать человекоубийство, а не роботоубийство?
Дэниел медленно покачал головой:
— Человекоподобный робот внешне полностью похож на человека, вплоть до волос и пор на коже. Голоса наши вполне естественны, мы можем есть и так далее. Однако, в поведении тех и других есть заметная разница. Со временем и с развитием техники таких различий, вероятно, будет меньше, но пока их много. Вы и другие земляне не привыкли к человекоподобным роботам, вам нелегко заметить эти различия, но аврорцы заметят. Ни один аврорец не принял бы меня или Джандера за человека.
— А другой космонит, не с Авроры, не может ошибиться?
Дэниел заколебался.
— Не думаю. Я не могу судить по личным наблюдениям или по вложенной в меня программе, но знаю из программы, что все Внешние Миры знакомы с роботами не меньше, чем Аврора, а некоторые, например, Солярия, даже больше, и отсюда я делаю вывод, что ни один космонит не упустит разницы между человеком и роботом.