–– Понятно. Значит, Смирнов давно готовился к операции. Не с бухты-барахты, как меня уверяли. Деньги светить не стал. Заранее договорился о покупке бриллианта и оставил на хранение Капитоновой. Надеялся, что «капитонская дочка» будет под прикрытием семьи. В чём-то он, конечно, прав. – Балуев медленно поднялся со стула, и ребята, скинув сонливое состояние, втянули животы. – Владимир Константинович, займись девчонкой лично. Изыми камень при свидетелях, предъяви контрабанду… Ну, в общем, как ты умеешь. Гладенько, профессионально. Не нужно, чтобы Капитон понял откуда «ноги растут». И всё-таки странно. Почему Ника сестру на север отправляет…
–– Ты же знаешь, Михал Сергеевич, Васька в своём селе королева некоронованная. – Караваев тоже вышел из-за стола. Как бы он в данный момент не относился к своему визави, не меняло того факта, что именно Балуев пристроил его на тёплое место, и подполковник никогда этого не забывал. А посему показательно игнорировать и не проводить до двери одного из авторитетов родного города было пока рановато. – У неё законники по струнке ходят, а уж шавки никого чужого близко не подпустят. Василиса Шувалова и камень лучше всех пристроила бы, и Анфису в обиду не дала. За брюлик не переживай, изымем в лучшем виде. Только может лучше без свидетелей? Всё-таки не барбоска придорожная. Даже если Горка Капитонов сейчас не достанет, то Вероника такую фигню не проглотит.
Балуй резко развернулся. Глаза местного авторитета метали молнии, плотно сжатые губы побелели, а по толстым скулам поплыли желваки. Караваев отвёл взгляд. Чтобы не расхохотаться. Ну не Брюс Уиллис Балуев. Даже не рядом. Вроде то же самое делает, а, вместо страха, смех разбирает. Чтобы как-то сменить тему, подполковник снова направил на собеседника невинный взгляд и по-деловому уточнил:
–– С девчонкой что делать?
–– Пока пусть в «кутузке» посидит, потом решу, – буркнул Балуев и вышел в распахнутую охранником дверь.
Дорожная сумка была собрана. Вроде ничего лишнего не брала, но вещей набралось много. Анфиса присела на край кровати, вспоминая куда положила документы. Ищущий взгляд скользнул по комнате и наткнулся на стоящую на пороге Веронику. Губы сестры были сурово поджаты, взгляд явно на что-то намекал. Ах да, тяжело вздохнула Анфиса, кровать. Ну не может хорошая девочка выйти из дома не заправив кровать. Следуя принципам Анфисы – может, и очень даже легко. Вероника же придерживалась других взглядов. Все ссоры и разборки сестёр вертелись в основном из-за несовместимости взглядов на уборку. Сегодня Анфиса решила не обострять отношения и, стиснув зубы, принялась наводить порядок.
Много лет назад именно чрезмерная чистоплотность сестры помогла Анфисе стать хозяйкой собственной небольшой квартиры в центре города. Поступив в университет, она уехала из родного посёлка, но жить в доме Вероники, в пригороде Ростова, категорически отказалась. Как все провинциалки, Анфиса верила, что жизнь в студенческом общежитии большого города полна романтики и новых открытий. А бытовые мелочи, такие как бельё – постирают еноты, еду – приготовят мыши, а розы… вырастут сами. Жизнь в обществе ещё трёх девушек оказалась не такой гламурно-розовой, как она мечтала. Но Анфиса держалась из последних сил, уверяя сестру, что чувствует себя отлично. При этом она не забывала трагически вздыхать и пускать скупую девичью слезу. На Новый год, после первой, успешно сданной сессии, Вероника с Димкой подарили ей собственную жилплощадь. Не сдержав эмоций, Анфиса долго ревела на плече сестры, рассказывая, какими дурами оказались соседки по комнате и сколько унижений испытала бедная неопытная девочка в чужой среде.
В то время двухкомнатная уютная квартирка рядом с университетом казалась Анфисе пределом желаний. Но со временем жизнь изменила её взгляды. Теперь всё чаще Анфису раздражали маленькие размеры жилплощади. Пыль собиралась в рекордные сроки и всегда была на виду, любая брошенная мелочь казалась грудой мусора в крошечном пространстве забитой мебелью комнаты. Спальня вообще казалась конурой, в которую стыдно привести кавалера. Впрочем, посмотрев цены на трёхкомнатные квартиры, Анфиса поняла, что с зарплатой воспитателя накопить на доплату было нереально.
–– Ладно, проехали, – прошептала Анфиса, бросая подушки в изголовье кровати. – До аэропорта довезёшь?
–– Не торопись, очереди на регистрацию на самолёт в Коми никогда нет. Давай присядем на дорожку.
Закусив губу, Вероника переводила взгляд с недавно покрашенных стен на маленькую, заполненную книгами полочку. Разглядывая потёртые корешки, девушка раздражённо фыркнула, как фыркала всегда, глядя на томики Тургенева, Достоевского, Булгакова. Уже не раз она, недоверчиво прищурив глаза, устраивала допрос: действительно ли Анфиса читала всю эту дребедень. Но для того, чтобы выяснить правду ли говорит младшая сестра, пришлось бы прочитать хотя бы первые главы, а вот это и было самым сложным для Вероники. Отвернувшись от вызывающих зевоту изданий, она с удовольствием стала разглядывать старые фотографии клана Капитоновых, расставленные на столике. Смахнув пыль с рамки, Ника снова повернулась к Анфисе.
– Василиса лучше других знает, что делать с камнем. За перевозку не беспокойся. Димон упаковал брюлик так, что ни одна полицейская бормашина не достанет. Спасибо сказала бы, что у тебя такая большая и дружная семья. Всё-таки не зря батя старался. Генеалогическое древо всё в цветах. И все цветы тебе, убогой.
–– Древо, – хмыкнула Анфиса, – скорее уж кустарник разросшийся. Слава богу, что цветы не рясно посеяны. Хотя, сколько ещё тех цветов по миру бегает…
ГЛАВА 3
ДОРОГА В КОМИ
Аэропорт кипел бурной насыщенной жизнью. Люди с чемоданами сновали между рядами сидений, толпились под табло прилёта, создавая свойственный залам отлёта ажиотаж. Закрывшись, словно щитом, дорожной сумкой от «Tommy Hilfiger», Анфиса забилась в угол деревянной скамейки и тихо плакала. На джинсовой ткани брендовой сумки уже образовалось большое мокрое пятно, и чем ближе минутная стрелка подбиралась к моменту начала регистрации, тем сильнее Анфису бил озноб. Плохо было всё: погода, настроение, шумные соседи, сидевшие напротив, а главное, впервые за двадцать четыре года жизни, она сама должна решать свои проблемы, вернее сделать так, чтобы их не было в дальнейшем.
–– Главное ничего не бойся. Димон уверяет, что ни один рентген не увидит твоей заначки.
Вероника нервно поглаживала руку Анфисы, словно пыталась создать на ней плёнку, способную защитить сестру от неприятностей. Голос Ники звучал тихо и монотонно, глаза же, по привычке, изучали периметр аэропорта. Не заметив ничего подозрительного, Вероника поднялась с кресла.
–– Всё, пора на регистрацию.
–– Никуша, – истерически зашептала Анфиса, хватая сестру за руку. – Я боюсь. Они меня убьют. Здесь, с тобой мне ничего не страшно, а как только переступлю порог терминала, меня уже никто не спасёт.
–– Прекрати, – спокойно прошептала Ника. – Ты прекрасно понимаешь, что здесь для тебя намного опаснее, чем у Василисы.
–– А давай я улечу, а ты отдашь Балую или Гурману камень.
Медленно развернувшись, Вероника носком сапога отодвинула валяющийся на полу кусок печенья и опустилась на одно колено перед сестрой. Анфиса удивлённо перевела взгляд, представляя какой слой грязи останется на светлых брюках чистюли Ники и расстроенно вздохнула. Пожалуй, сейчас грязное пятно меньше всего волновало сестру. Плотно сжав губы, Вероника несколько минут рассматривала опухшие глаза Анфисы.
–– Девочка моя, – наконец прошептала она сдавленным голосом. – На фига Балую бриллиант? С ним возни не оберёшься. Время перед Новым годом самое хреновое. Закрылись отчёты, начались отпуска. Я пробовала загнать камешек, чтобы попытаться вернуть деньги и замять инцидент, но сейчас большинство бомонда разъехались на острова. Заниматься делами никто не хочет. А на севере всегда есть клиенты на такие штучки. Но главное, Вася всегда защитит. Я хоть за тебя буду спокойна. Пойми, там такие деньги ушли, что твоему Смирнову жить осталось до Нового года. Да и то, если не решат преподнести его голову Балуеву в качестве подарка. Передав тебе камень, он подставил всех нас. Благодаря этому ковбою мы подвисли на волоске, даже папкина репутация не спасёт.
–– Но мы же не можем всю жизнь бегать.
–– Не можем, поэтому я и хочу убрать тебя подальше. Потом мы с Димкой и Васей решим, что делать со всей этой хренью.
Табло на стене мигнуло, объявляя начало регистрации на её рейс. Этот едва заметный блик, скользнувший по чёрной полосе, казалось, стал сигналом к истерике. Анфиса почувствовала, как крупная неконтролируемая дрожь начала концентрироваться где-то в районе желудка и толчками подниматься по позвоночнику. Тяжёлые волны сотрясали внутренности, в горле подскакивал и падал кислый комок. Держась за подлокотник, Анфиса осторожно встала и тут же покачнулась. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Бросив жалобный взгляд на сестру, она тяжело шлёпнулась обратно в кресло. Тело непроизвольно сжалось, подтягивая ноги к груди. Обречённо вздохнув, Вероника села рядом. Открыв сумочку, она долго искала пакетик влажных салфеток, затем старательно вытирала и без того идеально чистые руки. Одновременно с рейсом на Сыктывкар, началась регистрация на московский рейс. Сидевшие напротив парни азиатской наружности, оживились. Вытаскивая засунутые под кресла чемоданы, они одновремено убирали остатки нехитрого обеда, разложенные на газете. Всё это сопровождалось хриплым смехом, непонятной гортанной речью. Наконец, шумные соседи удалились и Ника резко поднялась. Взяв Анфису за руку, она ни слова не говоря потащила её в сторону туалета.
В маленькой кабинке противно пахло мочой и хвоей. Опустив крышку унитаза, Вероника села. Забросила ногу на ногу и дёрнула бегунок на замке сапога. Глаза Анфисы медленно округлялись. Вероника и общественный унитаз. До сих пор это казалось несовместимым.
–– Снимай сапоги и надевай мои, – пыхтя приказала Ника. – Всё отменяется. В таком состоянии тебя будут проверять с особым пристрастием. Не только в сапоги, но и в трусы заглянут. Извини, солнышко. Ты ещё такая маленькая, а тут навалилось столько проблем, что и взрослому не по силам. Хорошо, что у нас одинаковый размер обуви. Мои сапоги тебе даже больше подходят. Как будто специально под этот костюм подобраны.