Формально его основанием послужила восьмая статья т. н. брежневской Конституции СССР, принятой на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета 7 октября 1977 г. Она гласит: «Трудовые коллективы участвуют в обсуждении и решении государственных и общественных дел, в планировании производства и социального развития, в подготовке и расстановке кадров, в обсуждении и решении вопросов управления предприятиями и учреждениями, улучшения условий труда и быта, использования средств, предназначенных для развития производства, а также на социально-культурные мероприятия и материальное поощрение. Трудовые коллективы развивают социалистическое соревнование, способствуют распространению передовых методов работы, укреплению трудовой дисциплины, воспитывают своих членов в духе коммунистической нравственности, заботятся о повышении их политической сознательности, культуры и профессиональной квалификации». Какие надежды питало руководство страны, законодательно конкретизируя названные полномочия, нам не известно. Возможно, это была попытка, разбудив пресловутую «инициативу масс», сделать «экономику экономной», как завещал Леонид Ильич. На XXVI съезде он с уважением говорил о революционной идеологии и морали, коллективистской психологии рабочего класса, становящихся достоянием всех слоев советского общества[1-1]. И от имени ЦК партии заключил, что «в период развитого социализма завершается перестройка всех общественных отношений на внутренне присущих новому строю коллективистских началах»[1-2].
«Новому строю» к моменту речи — за шестьдесят, год спустя принятое решение сделать «начала» законодательной явью не было поспешным. Вчитаемся в текст закона. В преамбуле трудовой коллектив объявляется «основной ячейкой социалистического общества», где «совместный труд осуществляется на началах — стилистика «начал», «истоков», видимо, дорога к сердцу составителей официальных текстов первой половины 80-х гг. — А.Д., Д.Д. — товарищеского сотрудничества и взаимопомощи, обеспечивается единство государственных, общественных и личных интересов, утверждается принцип ответственности каждого перед коллективом и коллектива за каждого работника». Поскольку «каждый труженик должен чувствовать себя хозяином на своем предприятии и представителем всей страны», требуется «дальнейшая демократизация управления», предполагающая активное участие рабочих, колхозников, интеллигенции, а в перспективе переход к «подлинному социалистическому самоуправлению, которое развивается в ходе строительства коммунизма». Согласно 1-й статье закона, долг и обязанность трудового коллектива — «объединения всех работников, осуществляющих совместную трудовую деятельность» — «высокопроизводительный труд, претворение в жизнь решений партии, неуклонное исполнение советских законов и постановлений правительства, выполнение государственных планов и договорных обязательств, повышение эффективности и качества работы, укрепление трудовой, производственной и государственной дисциплины, постоянная забота о развитии трудовой и общественно-политической активности членов коллектива, воспитание их в духе моральных принципов строителей коммунизма».
Декларированные законом полномочия трудовых коллективов в решении государственных дел выглядят несколько преувеличенными. Выдвижение кандидатов в депутаты Советов разного уровня на собраниях (конференциях) пусть формально, но практиковалось. Что же касается разрешения осуществлять меры «по рациональному использованию земли, недр, вод, лесов и других природных ресурсов», по «ускорению научно-технического прогресса» или по «внедрению и развитию советских традиций и обрядов» — возможности конкретных коллективов явно преувеличены. Излишне оптимистичными кажутся и сформулированные в законе права коллективов в управлении предприятиями: «заслушивают администрацию», «принимают встречные планы, учитывающие дополнительные резервы и возможности», «участвуют через общественные организации... в решении вопросов назначения руководящих работников на предприятии», дают «всестороннюю оценку деятельности должностных лиц». Подобные меры с учетом здесь же постулированного «единоначалия администрации с широким участием трудящихся в управлении» звучат либо как насмешка над самоуправлением в условиях плановой экономики, либо как благие, но нереализуемые пожелания. За одним, правда, исключением: производственной бригаде разрешено требовать от администрации освобождать от обязанностей бригадира человека, не оправдавшего доверия коллектива.
Не поддающиеся контролю мифологизированные стратегические полномочия компенсируются вполне конкретными тактическими, регламентирующими производственную и внепроизводственную жизнь отдельных работников. Начнем с того, что коллективу дано право влиять на размер заработной платы, оценивая трудовой вклад каждого и сокращая численность персонала с перераспределением объема работ и фонда оплаты. Кроме того, коллектив выдвигает предложения о премировании работников и предоставлении других выплат и льгот за счет фонда материального поощрения (статья 11). Мало этого, коллектив может привлечь нарушителей трудовой дисциплины к ответственности, включая «временный перевод на нижеоплачиваемую работу и увольнение», «лишение их полностью или частично премий, вознаграждений по итогам годовой работы и за выслугу лет, дополнительного отпуска за непрерывный стаж работы», «возмещение материального ущерба, причиненного предприятию», «перенос очередности предоставления жилой площади» (статья 9). Та же статья позволяет коллективу досрочно снимать наложенное взыскание. Вспомнив о жилье, отметим: 14 статья закона дает право коллективу определять работников, которым может быть оказана материальная помощь «на кооперативное и индивидуальное жилищное строительство, а также на улучшение жилищных условий или обзаведение домашним хозяйством».
Перечень жизненно важных для каждого человека мер коллективного воздействия сказанным не исчерпан. Следует вспомнить указанные в законе организацию отдыха членов коллектива и их родственников, предоставление мест в яслях и детских садах, лечение в ведомственных поликлиниках и больницах, выделение дачных участков, обучение в высших и средних специальных учебных заведениях с выплатой стипендий за счет средств предприятия. Так называемый «фонд ширпотреба», продуктовые наборы, попечение ветеранов и пенсионеров также находились в ведении коллектива (статья 16). Теперь о том, как конкретно реализуются коллективные полномочия. Согласно последнему разделу закона, непосредственно общими собраниями (конференциями) коллективов, которые могут проводиться также по цехам, отделам, участкам, бригадам и другим подразделениям. Вопросы на рассмотрение собраний выносятся по инициативе администрации, общественных организаций либо отдельных лиц. Решения принимаются открытым голосованием большинством голосов и обязательны для членов коллектива и администрации. Контроль за их исполнением осуществляет профсоюзный комитет или администрация по поручению собрания (статьи 19—21).
«Доброй традицией наших дней стала ежедневная оценка каждого работника. В чем ее смысл? Нечего греха таить, не все еще одинаково относятся к труду. Одни вкладывают в любимое дело весь жар своей души, дорожат доверием коллектива. Но есть еще и такие, пусть их немного, о которых в народе говорят: «Им хоть пень колотить, да день проводить». Мы установили такой порядок: теперь на сменно-встречных собраниях бригады, участка или смены дается оценка не только общим итогам, но идет откровенный, прямой, товарищеский разговор о трудовом вкладе каждого, будь то инженер, мастер или рабочий. Здесь все на виду, ничего не скроешь, за чужую спину не спрячешься. Это положило конец примиренчеству и тем, кто работает, как говорится, шаляй-валяй. Зато рождается другой интерес, другое настроение: равняться на лучших, проявлять собственную смекалку и творчество»[1-3]. Этот фрагмент выступления на XXVI съезде КПСС старшего горнового доменного цеха Магнитогорского металлургического комбината хорошо иллюстрирует мощь непосредственного контакта как орудия психологического воздействия. Повременим пока с интерпретациями, вернемся к законодательным новациям недолгого правления Ю. В. Андропова.
14 июля 1983 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по расширению прав производственных объединений (предприятий) промышленности в планировании и хозяйственной деятельности и по усилению их ответственности за результаты работы». Через месяц после закона о коллективах нескольким крупным объединениям в порядке эксперимента предоставили неслыханную в те времена самостоятельность в разработке и реализации планов экономического и социального развития. Средства, расходуемые на совершенствование производства, оплату труда и социальное развитие, включая строительство жилья, детских садов, яслей, профилакториев, пансионатов и пр., были поставлены в прямую зависимость от конечных результатов работы. Причем критериями оценки этих результатов назвали не только объем, качество и сроки, но и производительность труда, техническое перевооружение производства, снижение себестоимости продукции, соответствующей экспортным требованиям. Хотя в отличие от закона о коллективах документ имеет скорее макроэкономический характер, «человеческий фактор» в нем тоже учтен. Это прежде всего относится к формированию и распределению фонда заработной платы и фонда материального поощрения, что призвано обеспечить материальную заинтересованность специалистов и рабочих в росте производительности труда, расширении ассортимента и повышения качества продукции. Если последняя соответствовала лучшим мировым образцам, ее разработчикам и изготовителям дозволялось выплачивать премии сверх ранее существовавших нормативов. Администрации разрешалось устанавливать надбавки к окладам и тарифным ставкам за высокую квалификацию, совмещение профессий (должностей). Предприятиям, участвующим в эксперименте, предоставлено «право самостоятельно решать вопросы использования фонда социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, имея в виду, что направления использования указанного фонда должны обсуждаться и одобряться трудовым коллективом». Учитывая, чт