Ответ Льва разобрать не удалось из-за большого расстояния и рёва мотоциклетных эскадронов Тёмных Ангелов. Когда прошли замыкающие воины почётных караулов — хускарлы, Гвардия Феникса, паладины Калибана, — облака на горизонте осветились красным сиянием, а спустя несколько секунд с востока донёсся грохот мощной детонации, прокатившийся по всему городу.
Сигизмунд никак не отреагировал на взрыв, но тот послужил напоминанием о том, что враги по всей планете по-прежнему сражаются до последнего вздоха против тех, кого считают захватчиками. Тот факт, что покорение Скатии служило лишь начальным этапом гораздо более масштабной кампании, развеивал любые иллюзии в отношении того, насколько тяжёлыми будут грядущие войны. В случае Сигизмунда его статус Храмовника означал, что он окажется в самом жарком горниле битв, и впервые с тех пор, как его забрали с крыши какой-то лачуги на Терре, воин наконец-то решил, что обрёл свою цель и предназначение.
Создавалось впечатление, что в атаках противника нет никакой цели. Скатийские командиры пали в бою, их политических лидеров казнили, их города лежали в руинах, и всё же местные до сих пор думали, что смогут вырвать свой мир из хватки Императора.
Возможно, в этом всё-таки есть смысл, подумалось Фафниру Ранну. Скатийцы знали, что их ждёт. Им больше не предлагали капитулировать, не ставили никаких условий, не давали ни шанса на мирное Согласие. Кто же прекратит сражаться, оказавшись на грани истребления? Одна только гордость заставит тебя дать отпор и попытаться прикончить ублюдков, явившихся убить тебя. Плюнуть в глаза своему палачу — очень даже человеческая реакция.
Особенно смачно харкнули в лицо легиону те солдаты неприятеля, которые сейчас оказывали яростное и бескомпромиссное сопротивление на территории одного из уцелевших промышленных секторов. Даже отступив из центров политической власти, скатийцы продолжали защищать свою инфраструктуру. В удивительно короткие сроки они перевели большую часть промышленности на военные рельсы, хотя количество людей, способных управлять только что собранными боевыми машинами и применять недавно изготовленное оружие, сокращалось с каждым днём. Пусть область их расселения ограничивалась одной системой, представлялось, что скатийцы не новички в межзвёздных войнах. Это напомнило Ранну, что в ближайшие месяцы крестовый поход будут ждать не менее, а то и заметно более серьёзные трудности.
На протяжении нескольких предыдущих дней продвижению 45-го штурмового кадра препятствовал укреплённый район электростанций, заводов и фабрик, растянувшийся поперёк одной из главных магистралей, которые вели через естественный барьер в виде горной гряды, окружавшей последний бастион сопротивления. Другие подразделения также застряли на тех или иных участках проникновения, ведя борьбу не только с фанатичным врагом, но и с пересечённой местностью.
Час назад прибыл Рогал Дорн, собиравшийся оценить ситуацию и принять командование на поле боя.
Ранн почитал за честь, что примарх избрал именно его сектор фронта для удара по врагу, хотя вряд ли мог считать это своей заслугой. В большей степени случайность, нежели что-то иное, вывела его соединение на восточную магистраль, идущую прямо в центр скатийской укреплённой зоны. Впереди над дорогой господствовал бастион, подобный утёсу, — холм из переработанного щебня и пластали, выступавший над несколькими квадратными километрами развалин. Его склоны щетинились зенитными орудиями, тогда как противоорбитальная артиллерия промышленных крепостей пока что сдерживала флот.
Всё это создавало весьма серьёзную проблему, решить которую могли только войска на земле.
По приказу Дорна туда прибыли подкрепления из других формирований вместе с контингентом из ста хускарлов, которые высадились вместе с примархом. Сейчас Ранн видел этих отборных бойцов в нескольких сотнях шагов слева от себя. Их позолоченные доспехи резко выделялись на фоне тёмных плит и битого кирпича, что лежали на дальней обочине расколотых, испещрённых воронками полос ферробетонного шоссе, протянувшегося по дну долины. По обеим сторонам дороги возвышались террасные насыпи, заваленные обломками и прорезанные подъездными путями, тоже заваленными битым камнем. Сканирование не выявило никаких признаков жизни за пределами кривобокой крепости впереди.
Вокс зашипел, а затем передал команду Дорна, состоящую из одного слова:
— Начали.
Легионеры с огнемётами, каждого из которых сопровождал прорывник со щитом наготове, выдвинулись через ряды авангардных отделений. Неприятель располагал здесь десятками сравнительно тяжёлых многозарядных орудий, размещённых среди руин зданий, что когда-то тянулись по обеим сторонам широких улиц впереди, в углублениях, вырытых посреди расколотой кладки, а также в грудах битого кирпича. Пока что все они молчали, но во время предшествующих атак неизменно давали о себе знать.
Самый первый штурм, натиск отделений с прыжковыми ранцами, потерпел неудачу. Их вынудил отступить вражеский обстрел — плотный, несмотря на вектор атаки, — поэтому в дальнейшем пришлось задействовать тактических легионеров и прорывников, способных продвигаться более осторожно, но эффективно. К сожалению, пехота наступала слишком медленно, что давало скатийским артиллеристам время сосредоточить огонь, находясь под прикрытием уцелевших участков их оплота. Укрепления защищали врага от оружия поддержки Имперских Кулаков, поэтому командиры легиона, видя, что пробить брешь не удаётся, переместили сюда артиллерию для подавления целей.
В течение предыдущего дня Ранн без особого интереса наблюдал за тем, как множество снарядов расходуется ради того, чтобы разбить большие обломки на маленькие осколки.
Теперь, когда атаку возглавил примарх, в неё влился новый смысл — точно так же, как улучшенный организм и системы брони Фафнира наполнили его кровеносные сосуды стимуляторами. Когда сокращались и расширялись пучки мышц и фибросвязки доспеха, сержант воспринимал эти ощущения как нечто единое. Он чувствовал себя воином с кожей из пластали и керамита.
Ранн находился довольно близко к головной части штурмовой колонны, сразу же за прорывниками, что давало ему почти идеальный обзор. Впереди него возглавлял атаку примарх со своими хускарлами; игнорируя укрытия, они быстро продвигались между обломками зданий и выгоревшими остовами машин на шоссе. С вражеских позиций прилетали дальнобойные выстрелы, мелта-снаряды расплавляли дорожное покрытие, иногда обращая в шлак и боевую броню легионеров.
Слева и справа от Ранна воздух рассекали трассеры, но он не обращал на них внимания. Самый верный способ выжить — сократить дистанцию и вступить в ближний бой. Действуя как-то иначе, ты только дашь противнику больше времени на то, чтобы точнее прицелиться.
— Тепловые выбросы! — крикнул Ордера. Он резко повернулся на восток, потом на запад. Ауспик в его руке непрерывно завывал. — С обоих флангов!
Спереди донеслись громкие возгласы хускарлов, и вокс-сеть с треском ожила, доставляя предупреждения как сержантов отделений, так и офицеров.
Груды щебня задрожали, затем осыпались по скатам разрушенных зданий. Вслед за внезапным всплеском тепловых сигнатур возобновились залпы тяжёлых орудий, вкопанных в землю. Из укрытий с грохотом вырвались ревущие бронемашины размером со сверхтяжёлый танк «Гибельный клинок», раздвигая корпусами искорёженные фрагменты стен. Лязгающие гусеницы исполинов дробили камень и плитку, их башни со спаренными орудиями проступали из облаков пыли и цементного крошева.
— Никаких жизненных показателей! — крикнул Ордера. Он не столько предостерегал товарищей, сколько ошеломлённо восклицал. — Внутри никого нет!
— Их ведёт изуверский интеллект, — прорычал Поррток, легионер слева от Ранна. — Чем наша воздушная разведка занималась?
Лейтенант Поллукс отдавал приказания быстрее, чем палили защитники, однако положение роты изменилось за считаные секунды. Вместо атаки бойцы попали в засаду и оказались совершенно уязвимыми перед четырьмя гигантскими боевыми машинами, чьи спаренные орудия уже выпускали бронебойные залпы концентрированного света по плотным рядам штурмовых отделений в арьергарде.
Впереди начал действовать владыка Дорн. Облачённый в золото великан развернулся к одному из танков слева и широкими шагами помчался через проезжую часть. Хускарлы, даже перейдя на бег, отставали от него.
— Разделиться и контратаковать, используя сами танки как прикрытие, — распорядился лейтенант.
Ранн мельком заметил, как офицер шагает вправо, воздев силовой меч, будто знамя, у которого должны собраться воины.
Но сержант больше не мог наблюдать за этой сценой: он сам находился далеко не в идеальном положении. Одна из машин, управляемых искусственным разумом, располагалась уже менее чем в двухстах метрах от него. Сверхтяжёлый танк с рокотом спускался по краю террасы, направляясь прямо на первую линию прорывников. Его башня сверкнула, испуская лазерные разряды, и два легионера слева от Ранна испарились в алом луче.
Заметив боковым зрением отблеск золота и услышав раскатистый грохот удара титанической силы, Фафнир тут же вспомнил, что Дорн без промедления перешёл в контратаку. Теперь сержант понял почему. Вражеские танки расположились слишком близко, и, хотя изначальный наступательный порыв позволил им повергнуть десятки Имперских Кулаков, бойцы роты разделились и бросились под неприятельский обстрел, чтобы выдержать натиск благодаря своей быстроте, а не броне. Так или иначе, за следующую пару секунд погибли ещё несколько братьев Ранна, разорванных лучами рубинового света. Прорывники ринулись вперёд, невзирая на отягощавшие их щиты.
— Яго! — крикнул Фафнир.
Сержант отделения прорыва оказался прямо перед Ранном. Шквал красных лучей одного из танковых орудий отразился от силового поля его щита.
— Идём вперёд, — последовал напряжённый ответ.
— Абордаж с подъёмом! — рявкнул Фафнир. Он уже навёл болтер на ближайшую бронемашину, но не видел подходящих целей. Танком упра