м пошел!
– Что это было? Что это, мать вашу? – заорал я.
Как больно… Дотронулся рукой до лба. На пальцах – кровь! И много!
– Макс, ты где?
Драммер все так же держался за сиденье – цепкий какой! Басиста же занесло на пол и засыпало осколками.
– Все живы?
По очереди все кивнули, а автобус тем временем мчался по «молоку», не снижая скорость.
– Лева, брось ты контрабасы… – произнес я, заметив, что гитарист роется за задним сиденьем.
Там был специальный отсек для инструментов. Микроавтобус – типа грузопассажирский. Правда, приставка «грузо-» была очень условной: только и вошли гитарный комбик «Маршал», бас, гитара и барабанное барахло (железо, сольник да кардан). Понятно, почему Лев так беспокоился – большая часть инструментов была его. Он у нас заведовал техчастью в группе и много чего покупал на свои деньги, почти все.
– Лева, блин, на нас кто-то напал, а ты про гитары думаешь…
– Были бы твои – тоже бы думал, – железный аргумент, с таким не поспоришь.
Плюнул на него, бросился к водителю:
– Леня! Что за хрень! Кто это был?
Макс, все так же не отпуская сиденье, предположил:
– Безумный лось?!
– Он отстал, надеюсь? А то я ему сам ноги поотрываю, – басист подал голос из-под кресла. Это было смешно, учитывая, что он и драммер были самыми мелкими в нашей банде. Не сказать, что совсем уж доходяги, но на роли скелетов в кабинете биологии вполне бы сгодились.
– Как бы он нам чего не поотрывал! Глянь, – я показал на пассажирскую дверь. Она обычно откатывалась в сторону автоматически: водила жал на кнопку, чтобы впустить наши жалкие тельца с контрабасами после очередного концерта. Но сейчас она оказалась вмята внутрь – большой зверь приложился к ней лобешником с другой стороны.
– Твою мать, что за Халк?! – и я снова повернулся к Лёне. Это он нас привез в эту дыру, а сейчас еще и пытается отмолчаться. Не выйдет!
Положил ему руку на плечо, намереваясь на этот раз уж наверняка получить ответы на свои вопросы.
– Леня! – только и успел сказать я…
Тварь атаковала на этот раз с правой стороны, целясь в окно водителя. Я инстинктивно зажмурился, прикрывая рукой лицо от падающих осколков. При этом почувствовал, что меня окатило теплой и липкой жидкостью.
Зато – удержался на ногах!
Только когда открыл глаза, водителя на месте уже не было. Дверь с его стороны оказалась вырвана «с корнем», а теплая жидкость на моей руке и лбу – на самом деле кровь.
Черт! Да она здесь повсюду – на лобовом стекле, приборном щитке, а на руле болтался глаз. Глаз в крови!
Карий зрачок Леонида… Он еще гордился тем, что ему глаза достались от прадеда, который даже «революцию застал». Теперь они точно встретятся, поговорят «за глаза».
– Это кровь, кровь! – вот и драммер ее увидел. Теперь ему вдвойне захочется вернуться на свой хлебосольный север.
– Твою мать! Что там происходит? – Лева, как всегда, пропустил все самое интересное, копаясь в своих контрабасах.
– Эта тварь… тварь его утащила!
Его глаза округлились.
2
– Р-р-руль! Руль держи! – заорал я.
С моими габаритами так просто перемахнуть через переднее сиденье было непросто. Я, конечно, давно уже не был толстяком. Пока воркаутом занимался, скинул лишнее, но все же восемьдесят килограмм живого мяса с ходу в такие «щелки», как тут, не проскакивают.
– Что? – Макс так и не понял, что я от него хочу.
– Твою мать! Лени нет, его нет! Руль держи! – заорал я еще громче.
Макс наконец понял и схватил баранку. При этом он все косился на проем, оставшийся после нападения твари, за которым мелькали шипастые ветки кустов, выскакивающие из тумана.
– Какого черта, Леха?! Что происходит? Кто это?
– Держи руль прямее! Прямее, говорю!
– Куда уж прямее!
Но машина замедляла ход.
– Газ! Дави на газ!
Макс глянул на меня, как на полоумного:
– Рукой?
– Да хоть губой! Ты хочешь остановиться и познакомиться с этим… – я показал на проем вместо двери. – Не знаю, что это за зверь, но нам лучше от него быть подальше.
Макс кивнул.
– Народ, она возвращается! – Лева наконец-то бросил контрабасы. Расчухал-таки, насколько все серьезно.
– Где? – я глянул по сторонам. – Ничего не вижу.
– Там! – Лева махнул рукой назад.
– Сзади?!
– Да, сзади. Черт! Она нас догоняет!
Последовал новый удар. Посыпались уцелевшие при первом набеге стекла. Ветер засвистел в салоне, раздувая серые занавески.
– Черт! Кто это? – заорал Лева.
– Ты видел ее? Ты ее видел? – спросил я, оборачиваясь.
– Нет! Только тень! Она в тумане… она… – новый удар, на этот раз с правого фланга. Я увидел, как большой черный силуэт заслонил пару окон. Ни хрена себе она большая!
– Она держится, она… – орал Лева.
Обернулся к Максу:
– Тормози! Сейчас!
Он вдавил педаль в пол. Завизжали покрышки, внутренности вжало в позвоночник. Ладно, я в этот раз предусмотрительно взялся за ручку, иначе бы меня вышвырнуло к чертям собачьим из автобуса.
Тормоза проскрипели, тень исчезла.
– Она отцепилась? – обернулся я к Леве.
– Да… кажется, да, – зашептал он. – Я ее не вижу!
– Дави на газ, дави на газ! – заорал я Максу.
Он орудовал педалями, нажимая на них руками. Возможности смотреть в лобовое стекло у него не было – и так еле доставал. Да если бы он и следил за дорогой, то вряд ли это что-то изменило – впереди было все то же «молоко». Из него периодически под светом фар выскакивали белые кирпичи дорожной разметки.
– Да! Получилось – уходим! – обрадовался я.
Макс заулыбался, но вряд ли это можно было назвать улыбкой здорового человека, эдакая психбольница на параде. Но про мое лицо в принципе можно было сказать то же самое – впереди из тумана навстречу выплыл черный силуэт.
Тварь с крыльями прямо на дороге!!!
– Макс, тормози!
Он посмотрел на меня, не понимая – типа, штурман, ты совсем сбрендил, да?!
– Тормози!
Не слышит!
Бросился сам. Достал рукой-таки до руля. Вывернул его влево.
Раздался скрежет металла, автобус ушел вбок, удачно обойдя препятствие на дороге. То, что произошло дальше, уже меньше походило на поцелуй фортуны – микроавтобус не удержался на двух колесах и начал заваливаться на левый бок.
В лобовое стекло полетели ветки кустов и комья глины.
– Черт! Мы разобьемся, – это единственное, что я услышал перед тем, как мы выехали на обочину и перевернулись.
3
– Все живы? – этот мой вопрос ушел в пустоту.
В ответ – только стоны. Огляделся вокруг – автобус лежал на крыше. Все наши пожитки разбросало по ней вперемешку с осколками окон – жалкое зрелище, напоминающее кадры ТВ-новостей с места землетрясения.
Вот драммер рядом со мной. Потянулся рукой, тряхнул его за плечо.
– Да живой я, живой, – он повернулся ко мне, багряная струйка медленно стекала по лбу.
– У тебя кровь… – показал я. Тот стер ее рукавом. – Лева где?
– Тут он, тут, – пробурчал Макс, да и гитарист застонал в ответ.
– Ничего не сломал? – наугад спросил я.
– Не знаю пока… – он показала на руку, которая распухла и посинела в районе кисти, но вроде не вывернута. – Может, просто ушиб.
– А Саша?
Лев оглянулся по сторонам:
– Не вижу его!
Голова гудела, пальцы кровили от разбросанных повсюду мелких осколков стекла.
– Черт! Инструменты! – пробормотала гитарист и полез на «корму».
– Сашу надо искать, а ты – «инструменты». Охренеть просто!
Лева через плечо оглянулся, показывая в окно с левой стороны.
– Да вон он, ваш Саня… За борт его выкинуло, но живой вроде, шевелится…
– «Живой», «шевелится»… ты издеваешься? Там же эта тварь!
Я быстрее повернулся к окну, чтобы разглядеть, что там вообще происходит. Басист лежал в полутора метрах от перевернутого микроавтобуса на куче выпавших из салона вещей.
– Сань, ты как? Жив?
Он застонал и попытался приподняться на локтях.
– Тебе надо срочно уйти с улицы. Залезай сюда, слышишь?! Быстрее!
Он повернул ко мне голову. Жалкое зрелище: щека рассечена, под глазом фингал. Это как же он так выпал?! Его будто профессиональный боксер полчаса дубасил на ринге.
– Быстрее! Ничего не сломал?
– Я… я… мне кажется, что у меня… что-то с ногой…
Он показал на ступню, который была вывернута под неестественным углом – смотрела не вниз, а назад.
– Ты видишь что-нибудь?
Он покачал головой, начал разворачиваться на живот, чтобы ползти к автобусу.
– Она где-то рядом, Сань, где-то… – тут я увидел, как тень скользнула справа. Не на земле, а в воздухе.
– Эта хрень летает… Она летает!
Басист пополз быстрее, все еще озираясь по сторонам. В глазах – полнейший ужас из разряда «не хочу умирать молодым».
– Где? Где она?
Остановился и застонал.
– Что такое?
– Да, черт! Зацепился за корягу. Больно, блин, трындец… – тут в небе снова метнулась тень – внезапная капелька кофе в стакане с молоком.
– Макс, быстрее. Она возвращается! Быстрее!
Он заработал руками с удвоенной силой, быстро покрыв расстояние до автобуса. Но басист опаздывал – черная крылатая тень, эдакая помесь дракона и птеродактиля, была совсем близко, мелькнули когти.
– Тащи-и! Тащи-и меня! – закричал Саня.
Я и так тащил. Как мог, тащил. Заорал, и это даже сработало – рывком втянул басиста в салон.
Монстр чиркнул по двери когтями, с ходу влетев в нашу машину всей своей массой. Автобус отбросило назад, но он устоял – все же на этот раз мы были на крыше, а не на колесах. Типа устойчивее конструкция.
– Охренеть… успел! Я успел!!! – засмеялся он. – вот тебе, урод, выкуси! – и он напоследок показал твари жестом, что именно ей следует выкусить и в каком месте.
– Я бы не радовался пока… Он может нас достать и тут.
– Кто это вообще? – барабанщик приходил в себя, пытаясь высмотреть в окне нашего нового летающего друга.