Няня Макди отвела глаза. Она никогда не работала в семье, где супруги были так влюблены друг в друга, как Ле Серре. Они вели себя словно молодожены и ласкали друг друга так, будто никого вокруг не было.
Няня работала в этой семье с рождения Рафаэллы и давно решила, что виной всему происхождение Ле Серре. Он такой странный… Во-первых, этот человек очень знаменит. Великий тенор, поет в самых престижных операх мира. Во-вторых, он почти черный: наполовину эфиоп, наполовину американец. Но более красивого мужчины няня никогда не видела.
Рядом с мужем-гигантом Анна Ле Серре выглядела как маленькая куколка с алебастровой кожей и иссиня-черными волосами. Это была женщина редкой красоты, великолепно сложенная, стройная, соединившая в себе английскую и французскую кровь. Ей прочили блестящую карьеру балерины, но она бросила все, чтобы выйти замуж за Люсьена. Теперь Анна надеялась, что дочь пойдет по стопам матери.
Рафаэлла унаследовала от родителей оливковый цвет кожи, роскошные черные волосы, длинные ноги и подвижную красоту.
Девочка расстроилась, распечатав подарки и не обнаружив там велосипеда.
В этот момент позвонили в дверь, и школьные друзья Рафаэллы появились в гостиной. Одиль в коричневом бархатном платье с белым кружевным воротничком попросила показать подарки. Она посочувствовала подружке, когда не обнаружила среди них велосипеда.
Чай был очень вкусным, сопровождался пирожными, крошечными бутербродами с сыром и огурцами, вареньем и шоколадной пастой. Как раз то, что любила Рафаэлла. А потом принесли торт со взбитыми сливками и клубникой. На нем горело семь свечей.
«Мне семь, – удивилась Рафаэлла. – Я уже почти взрослая».
Люсьен взял девочку на руки и поцеловал.
– Я так люблю тебя, моя сладенькая, – произнес он зычным голосом. – Ты украшаешь мою жизнь. Никогда не забывай об этом.
Отец отнес ее в прихожую, где стоял самый лучший, самый блестящий красный велосипед, который она когда-либо видела.
С криком радости Рафаэлла водрузилась на него. Великий день состоялся.
Позднее, когда друзья разошлись, кроме Одиль, оставшейся на ночь, девочки сидели у ног Анны. Они с мужем собирались уходить. Девочки наблюдали, как Анна накладывает косметику, поправляет прическу, надевает сережки с бирюзой и бриллиантами и такое же ожерелье.
Рафаэлла была уверена в красоте матери и гордилась ею. Вскоре появилась няня Макди с намерением выпроводить девочек.
– Дайте маме побыть одной, ради Бога! – ворчала она.
Они спустились в библиотеку, где Люсьен развлекал отца Одили, Генри, известного французского политика. Мужчины по-соседски дружили и теперь вместе собирались на важный политический прием. Мать Одили, Изабелла, уехала к родственникам.
– Ну, что вы еще натворили? – с улыбкой поинтересовался Люсьен.
Девочки запротестовали, и им обеим дали по бокалу запрещенной кока-колы. Няню бы хватил удар. Никаких газированных напитков, особенно перед сном.
В комнату вошла Анна в бледно-лиловом шифоновом платье.
– Я готова, – извинилась она. – Надеюсь, не задержала вас. Мужчины не удержались от комплиментов, и она грациозно ответила.
Рафаэлла была счастлива. Такой прекрасный день рождения!
– Нам пора, – заявил Люсьен. – Опаздывать нельзя, – он внимательно посмотрел на дочь. – В тебе что-то изменилось, малышка. Кажется, знаю, – добавил он с усмешкой. – Ты выглядишь на семь лет.
Смеясь, взрослые направились к двери. Люсьен распахнул ее и хотел пропустить жену вперед.
– О Боже! – воскликнула Анна. – Я, кажется, кое-что забыла. Заводи машину, я буду через минуту.
– Мы поедем на машине Генри, – нетерпеливо сказал Люсьен, – поторопись.
Улыбаясь отцу Одили, Анна сказала:
– Ты тоже не выносишь, как Люсьен водит машину, правда, Генри? – и с этими словами она взбежала вверх по лестнице.
Рафаэлла поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать отца, но не достала. Взяв ее на руки, он прошептал:
– Счастливых сновидений, малышка.
– Папа, я уже не малышка, – запротестовала она.
– Ну, хорошо, – он с любовью поцеловал девочку. – В таком случае, счастливых сновидений, моя взрослая дочь.
Они с мистером Роне спустились по ступенькам и сели в серебристый «мерседес».
Девочки стояли у открытой двери и махали, когда появилась няня.
– Вы простудитесь насмерть, – возмутилась она. – А винить будут меня. Пошли наверх. Прямо сейчас.
Рафаэлла подчинилась, за ней последовала Одиль.
– Пора спать, – ворчала няня, хотя на самом деле она совсем не злилась.
Анна уже спускалась по лестнице, ее шифоновое платье развевалось на ходу. Ей не хотелось задерживать Люсьена и Генри. Как прекрасно она выглядела в тот вечер!
Но внезапно раздался взрыв. Это случилось на улице. Он был настолько сильным, словно бомба разорвалась на крыше дома.
А потом произошло следующее: окна выбило, все упали на пол и осколки стекла накрыли их.
Рафаэлла увидела, как мать падает на лестнице. Девочке показалось, что она смотрит замедленный танец.
Стекло попало Рафаэлле в ногу, стало невыносимо больно, и она начала кричать.
– Папочка! Папа, спаси нас! Пожалуйста, спаси!
Крис Феникс, 1968
Несмотря на поздний старт, Крис наконец-то обрел вкус к сексу. Да так, что даже перещеголял старого друга.
– Черт подери! – однажды воскликнул Базз. Они были на Майорке, весьма популярном испанском курорте. – Ты не можешь остановиться! Нужно же давать себе передышку.
Крис засмеялся. Прошло два с половиной года после отъезда из дома. Полтора года они колесили по Европе, и это вселило в Криса уверенность в себе. Теперь он не сомневался в том, что может обойтись без забот матери, и научился кадрить лучших девушек. Пусть он не очень высок и не столь красив, но в двадцать у него появился свой стиль. Он был приятен, носил грязные длинные волосы, тело стало мускулистым и прекрасно загорело.
– Слава Богу, что я увез тебя из Англии, – заметил Базз. Крис перевернулся на горячем песке. Он не спускал глаз с двух смеющихся девушек в бикини, стоявших у воды.
– Не буду спорить, – он подмигнул девушкам. – Которая твоя? Базз, естественно, удивился.
– Значит, я могу выбрать?
– А почему бы и нет? – щедро предложил Крис.
– Вон та, с большими сиськами, – решил Базз.
– Пошли. Но только сделай мне одолжение. Ведь я знаю, что ты любишь худых.
– А сегодня мне хочется другую.
– Черт бы тебя побрал!
Друзья рассмеялись, а девушки, отлично понимавшие, что за ними наблюдают, притворялись, будто ничего не замечают.
– Кадри их сам, – сказал Крис. Базз застонал.
– Я еще не отошел от ночи с сумасшедшей шведкой. Мне даже двигаться трудно.
Базз уже не был бледным и стал похож на цыгана. Длинные нечесаные волосы и золотая сережка в правом ухе производили неизгладимое впечатление. Он был настолько худым, что ребра торчали.
– Черт возьми! – притворился Крис. – Почему я всегда должен кадрить? – но все же поднялся и направился к хихикающим девушкам.
– Привет, дорогуши, – уверенно произнес он. – Говорите по-английски?
Конечно, они говорили по-английски, потому что приехали на каникулы из Ливерпуля.
Крис с Баззом давно уяснили, что легче всего клеить англичанок. Пара слов – и этого достаточно. На втором месте шли скандинавки – шведки, датчанки, финки. С ними было легко. Местные испанские сеньориты всегда отказывали, а немки и француженки приносили только неприятности. Что же касается американок, то с этими было трудно. Без ухаживаний не обойтись, а на это нужны время и деньги. Ни Баззу, ни Крису такое не подходило.
После небольшого разговора Крис подвел девушек к Баззу, и вскоре они уже пили сангриас (смертельную смесь из красного вина, фруктов и лимонада) и игриво щупали друг друга на горячем песке.
К заходу солнца ситуация была уже более серьезной, и после романтической прогулки по пляжу они отвели девушек в деревянные кабинки, где через пять минут наступил критический момент.
Крис словно отыгрывался с каждой новой девушкой. Он постоянно вспоминал заносчивых дочерей Эдвардса и своих одноклассниц, которые когда-то называли его колдуном и отвергли. Когда он спал с новой женщиной, то брал их всех, а поэтому чувствовал себя прекрасно.
– Мы еще увидимся? – спросила последняя жертва, натягивая бикини.
– В каком отеле ты остановилась? – он сумел не ответить прямо на ее вопрос.
Девушка объяснила, а Крис многозначительно кивнул.
– Сколько ты там пробудешь?
– Еще шесть дней, – ответила она и с надеждой добавила: – Мы увидимся?
Значит, нужно шесть дней не появляться на этом пляже и не подходить к этому отелю.
– Жаль, но сегодня не смогу. Я занят, – с сожалением вздохнул Крис – Давай увидимся завтра здесь же.
Так случалось всегда. Берешь женщину и убегаешь. Вечера заняты работой. Крис играл на гитаре и пел в местном ресторане. Потом до поздней ночи – в дискотеке, где собиралось много музыкантов и можно было насладиться музыкой. Они так прекрасно научились играть на гитаре, что многие профессионалы, приезжавшие отдохнуть на Майорку, мечтали поиграть с английскими ребятами.
Крис с Баззом жили на Майорке уже почти год в однокомнатной квартире. Погода прекрасная, выпивка дешевая, а бесконечный поток туристов делал жизнь здесь интересной, не говоря уже о изобилии женщин, холодных и темпераментных. До приезда в Испанию они побывали в Бельгии, Германии, Франции и Италии, подрабатывая по дороге и наслаждаясь свободой.
Однако Криса беспокоило главное: они так и не добились славы, хотя Базз был вполне доволен жизнью на жарком солнце. Крис по-прежнему считал, что нужно организовать рок-группу, но это было невозможно на испанском курорте, где большую часть жизни отнимали женщины. В конце концов, им придется вернуться домой, хочет этого Базз или нет. В Англии шла оживленная музыкальная жизнь, и Крис мечтал включиться в нее. Постоянно появлялись новые группы, о которых он читал с опозданием в две-три недели в «Музыкальном экспрессе» и «Зеркале звукозаписи». Там было полно историй: например, о Роде Стюарде, ведущем вокалисте группы «Джефф Бек», или о таких ансамблях, как «Ху», «Ес» и «Лед Зеппелин».