– И чего же не сделали?
– Так команды не было.
Она улыбнулась. Точно. Она совсем забросила сад, и садовник Сергей занимается лишь тем, что ухаживает за растениями, поливает, пропалывает, обрезает. А ведь вместе они могли бы на самом деле превратить часть сада в «маленький Живерни». Быть может, это произошло потому, что она была занята? Вернее, была занята ее голова.
– Сплошные ребусы, – произнесла она вслух.
– Не понял.
– Да это я так, о своем. Понимаете, наши друзья – следователи, и зачастую им попадаются такие сложные и запутанные дела, что я просто голову ломаю, кто и за что мог убить кого-то…
Сергей смотрел на нее и качал головой. Для него это было новостью.
– Да уж, серьезная у них работа.
– И не говорите. Пойдемте в сад, на солнышко, посидим, поговорим…
Знала ли она тогда, что сад и теплое августовское солнце послужат ей декорациями в момент вербовки садовника? Нет, не знала, но догадывалась. Садовник – нейтральный человек, не следователь, не друг семьи, а простой работник – это ли не находка для реализации ее самых дерзких и отчаянных планов?
Сначала они просто прогуливались по дорожкам, и Женя любовалась розами, которые стали настоящим украшением сада, вдыхала аромат флоксов, восхищалась пышными, бело-розовыми гортензиями и вслух оценивала работу Сергея. Хвалила его.
– Не сад, а просто сказка! – подвела она итог. – Спасибо вам за работу. Еще хотела вас спросить: как вы устроились? Вам нравится ваша комната? Закончился ли ремонт в ванной?
Да, он был всем доволен.
– А где вы, извините, кушаете? – Вот об этом Женя никогда прежде не задумывалась. Тоже мне хозяйка! Не нашла времени поговорить об этом с Галиной Петровной. Хотя что-то ей подсказывало, что, раз домработница готовит отдельно охранникам, то, вероятно, кормит и садовника.
– Галина Петровна приносит мне еду в комнату. А когда никого нет дома, то приглашает на кухню. Она так вкусно готовит и так много всего приносит, что я боюсь растолстеть.
– Ну и слава богу, – кивнула Женя. – Все-таки я плохая хозяйка…
– Нелегко быть хозяйкой такого большого дома. Это же целое государство! Все надо учесть, распланировать. У вас сын, а у Петра Михайловича маленькая дочка. Плюс еще гости… Иногда мне хочется вам помочь, принести, например, дрова для мангала, короче, сделать какую-то грубую мужскую работу. Но про меня вечером никто и не вспоминает.
– Хорошо, что сказали. Теперь я буду иметь вас в виду. К примеру, сегодня мы с вами поедем, ближе к вечеру, за растениями в питомник. А то я что-то запустила сад, давно ничего нового не покупала.
– Как скажете! Я в вашем распоряжении.
«Давно бы так, – подумала Женя. – Одно дело, когда меня сопровождают и без того занятые по уши Ребров с Журавлевым, да и Борис в последнее время словно забыл, что адвокат, и забросил своих клиентов, и совсем другое – садовник. Работник, который готов поехать со мной куда угодно, и с ним, настоящим богатырем, мне вообще нечего бояться».
Женя с вечера ходила по дому с задумчивым видом и даже отказалась от ужина. Конечно, сцена в допросной произвела впечатление, ничего не скажешь. И дело даже не в Реброве в момент, когда он потерял контроль над собой, а в личности самой Чесноковой.
Женя впервые видела перед собой человека, который так спокойно рассказывал о том, как убивал, как готовился к убийству. Словно убийство – дело обычное, рядовое. Лгала напропалую, выгораживая наигрубейшим образом свою подельницу.
Ребров… Да что там Ребров, у Жени у самой руки чесались, так и хотелось ворваться в допросную и дать по физиономии этой свихнувшейся твари. Взять да и убить женщину, с рук которой ты кормилась!
Это как же они должны были подогревать себя, готовясь убить ее! Наверняка рассматривали разные варианты убийства, от отравления и удушения до ножа… И остановились все-таки на ноже. Решили, что так Оля не промахнется, сделает несколько ударов.
Задумывалась ли она, куда будет бить? Искала ли в интернете, где находятся органы человека, чтобы убить наверняка? Знала ли что-нибудь о сонной артерии? Может, и знала, да только боялась, что промажет и попадет в лицо… А ей не хотелось бы, чтобы Погодкина открывала глаза и кричала. Ей нужно было, чтобы убить ее тихо и сразу. Вот почему она била и била, пока не поняла, что женщина мертва.
И примерно так же была убита и Лариса Калинина. Правда, там удары не совпадали с теми, которые наносились Погодкиной. Хотя действовали примерно так же. Можно ли и это тоже считать совпадением? Ведь Калинина была зарезана, так же как и до этого Погодкина. Правда, ножи другие. Но в первом случае нож бедолаги Шарова Чеснокова оставила на месте преступления, а вот где второй нож? Эксперт утверждает, что нож был с широким и очень острым лезвием, поварской. Возможно, даже новый.
Так кто же убил Калинину?
Уже в кровати, где Женя постоянно ворочалась и вздыхала, мешая спать Борису, ей пришла мысль срочно позвонить Реброву и уточнить, проверяли ли алиби Соснова.
– Женечка? – Спросонья Борис сгреб Женю и притянул к себе. Она едва вырвалась, села на постели. В плену оставалась лишь ее рука. – Я не так тебя понял? – не открывая глаз, но продолжая крепко держать ее за руку, спросил Борис.
– Не так. Я пить хочу.
Она вышла из спальни, закрылась на кухне, налила себе воды и позвонила Реброву. Шел первый час ночи.
– Тысяча извинений, – проговорила она в телефон. – Вопрос есть один.
– Валяй. Я все равно не сплю. Сериал смотрю.
– Ты и сериал? Надо же. Оказывается, я тебя, Ребров, совсем не знаю.
– Думаю, сегодня, вернее уже вчера, ты узнала меня чуть больше.
– Да брось. Я сама готова была поколотить ее. Это же не человек. Я даже не знаю, как ее назвать. Она совсем потеряла все нравственные ориентиры. Ей кто-то так основательно промыл мозги в интернате, так ей там досталось, что она обозлена на весь белый свет. И Веру, которую ненавидит и которой завидует, повторяю, выгораживает с одной-единственной целью: чтобы та поддерживала ее в тюрьме, чтобы снабжала деньгами, ну и платила адвокатам. Уверена, что приговор ей вынесут мягкий. И не удивлюсь, если вообще оправдают, а она скажет, что призналась в преступлении под давлением, что ее били…
– Возможно. Так что за вопрос?
– У Соснова есть алиби?
– Понимаешь, он должен был как раз дежурить сутки, но ему позвонили и попросили не выходить, у кого-то там юбилей, и его попросили подежурить в другой день на следующей неделе.
– Так он был дома?
– Да. Мы просматривали видеокамеры, он днем выходил из дома, вероятнее всего в магазин, может за сигаретами или пивом, но быстро вернулся с полным пакетом. Думаешь, это он ее убил?
– У него, во всяком случае, мог быть и мотив, я имею в виду ревность, и просто море возможностей. Ключи, опять же! Пробежал до двери Калининой, отпер, вошел да и убил. Все! А нож с одеждой выбросил, не найдешь.
– Я не верю. Про ревность понимаю, мы довольно часто наблюдаем за тем, что делает ревность с человеком, подчас превращает в зверя. Но ведь в случае с проституткой это как-то не вяжется. Григорий же все про нее знал. Да если бы даже застал ее в компании мужиков, не удивился бы, не воспылал ревностью. Да он вообще радоваться должен был, что Лариса иногда позволяла ему прикоснуться к себе. Бесплатно, заметь.
– Ну ладно. Спасибо. Я узнала все, что хотела. Он был дома. Теперь буду дальше думать. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Женя.
Она вернулась к Борису и еще примерно час не могла уснуть. Все думала, думала.
Проверять свою версию она планировала с Тоней. Хотела позвонить ей и пригласить на прогулку. И ни одной душе не рассказала бы о своих подозрениях. Уж слишком все это выглядело нереально. Но так и не решилась.
Она поверила Чесноковой. Ольга вошла в квартиру и увидела труп. Возможно даже, на самом деле обрадовалась, что вся грязная работа уже выполнена. И теперь, когда следователя Плоховой нет в живых, ее отпустят, их с Верой оставят наконец-то в покое, а Шарова посадят.
Жене не давали покоя эти хаотичные удары ножом. Если Погодкину Чеснокова убивала таким образом, чтобы убить наверняка, била со страху во все мягкие места, в основном в живот. Но у Калининой пострадали грудь и пах, женские органы. Все то, что может нравиться мужчинам.
Вот почему Женя снова и снова думала про ревность. И мысли ее в который уже раз приводили к Григорию.
Она вспоминала его слова: «Понимаете, она стала мне близким человеком, душевно… Я и не надеялся, но… Не знаю, как так вышло».
Что вышло? Они стали любовниками, вот в чем дело. И подруга Ларисы, Рита, тоже намекнула на это. И гинеколог Зимина знает, что Лариса позволила себе переспать с кем-то, кому не доверяла и от кого боялась заразиться. Это точно Григорий!
…До питомника они не доехали, свернули и помчались в сторону Москвы. Садовник Сергей переоделся, теперь на нем были джинсы и молочного цвета льняная рубашка. Красавчик! Высокий, стройный! И чего подался в садовники? Вот бы их вдвоем увидела Наташа! Сразу же сложила бы их в своей ветреной голове в пару.
Борису же Женя сказала, что они с садовником поехали за растениями.
– Куда мы едем?
– В одно странное место. Странное оно потому, что я понятия не имею, где оно находится. Надеюсь, что навигатор приведет нас куда нужно.
– Ведь это связано с расследованием? Мы кого-то ищем? Должны поймать, схватить и обезоружить? – улыбнулся Сергей.
– Я подозреваю одного человека. У него вроде бы и мотива нет, зато у него были ключи и он мог беспрепятственно войти к соседке и зарезать ее.
– Ого! Ничего себе! И куда мы едем? Здесь и домов-то жилых нет, одни склады… Он что, прячется где-то здесь?
– Нет, работает здесь охранником. И сегодня должен дежурить. И если его не окажется на рабочем месте, значит, он все-таки сбежал. Надеюсь, машину вы водить умеете?
– Само собой.
– Вот и отлично!
На промзоне они провели два часа. Сергей сопровождал каждый ее шаг, не задавал вопросов, но вид у него был как у человека, который способен удивляться каждую минуту. Он не понял ровным счетом ничего.