Калли быстро не согласится участвовать в его плане. Она заставит его хорошенько постараться, чтобы уговорить ее. И у него было подозрение, что ее капитуляция будет скорее вызвана личными причинами, нежели желанием сделать эту рекламную кампанию лучшей.
Страх, который на мгновение промелькнул в ее глазах, когда она подумала, что он может уйти и отдать проект кому-то другому… Хотя он бы так в любом случае не поступил. Независимо от того, согласилась бы она или нет поехать с ним, «КДУ дизайн» получил бы проект школы серфинга. Калли смогла доказать свой высокий профессионализм за последние несколько лет.
Калли закончила дела и заметила, что Арчер стоит прислонившись к дверному косяку.
— Ты все еще здесь?
— Мы не закончили разговор.
Он еле расслышал слова, которые она пробормотала себе под нос.
— А я-то думала.
Арчер знал, что должен поднять эту тему, чтобы Калли смогла отпустить обиду. Ему не нужна была спутница на свадьбе, которая весь вечер будет кидать на него взгляды, полные ненависти.
— Нужно ли нам поговорить начистоту?
Она высокомерно приподняла одну бровь.
— Я не знаю. Думаешь, нужно?
Он покачал головой.
— Раньше ты никогда не играла в игры. Это было одно из многих качеств, которое мне в тебе нравилось.
Грозный взгляд Калли стал менее уверенным, она опустила глаза.
— В прошлом между нами была интрижка. Я оставила все это позади. Как и ты. Не о чем говорить начистоту. Это все древняя история. На следующей неделе нам предстоит серьезная работа и больше ничего.
— Тогда почему ты так враждебно ко мне относишься?
Калли неуверенно провела рукой по волосам — это также был жест, который хорошо был ему известен. Как провела рукой по волосам, когда они в первый раз встретились на пляже у лавки с напитками и оба потянулись к последней холодной бутылке лимонада. Она сделала так во время их первого совместного ужина в небольшом ресторанчике, спрятанном в тени аллеи. И она сделала тот же жест, когда он привел ее в свой номер в отеле в первый раз. И каждый раз он помогал ей избавиться от этой неуверенности своим очарованием, но после того, как они расстались, он сильно сомневался, что сейчас тот же способ сработает.
— Кал…
— То, что в прошлом у нас были отношения, усложняет работу над этим проектом, а мне не нравятся всякого рода усложнения.
Она произнесла это быстро, не встречаясь с ним взглядом.
— Ты сама сказала. Все уже в прошлом. Тогда почему это должно что-то усложнять? — Ему не хотелось давить на нее, но ее враждебность не оставляла ему выбора. — Если только…
— Что? — Калли быстро подняла голову и взволнованно на него посмотрела, и в то же мгновение он получил ответ на вопрос, который еще не успел задать.
Искра влечения, которое когда-то их связало, была все еще заметна в глубине ее теплых карих глаз.
— Если только у тебя не остались чувства ко мне?
— Я обладаю многими качествами. Но мазохисткой никогда не была.
Калли быстро поднялась из кресла, так что оно откатилось назад и ударилось о стену. Но грохот ее не смутил, она уверенно направилась к Арчеру.
До того как он успел заговорить, она подняла руку, чтобы его остановить.
— Я не дура, Арчер. Нас влекло друг к другу на Капри. Сейчас мы оба свободны, и нам предстоит провести вместе неделю, работая над этим проектом. Вполне возможно, что от влечения еще что-то осталось. — Она снова провела пальцами по волосам, чуть ли не вырвав их от раздражения. — Но это ничего не значит. У меня есть работа, которую необходимо выполнить.
Арчер потянулся к ней, до того как осознал, что делает, схватил ее за плечи, удерживая на месте.
— Наши отношения не были ошибкой.
— Да? Тогда почему же ты ушел?
Арчер не мог ничего ответить, не мог сказать ей правду. Такой вариант даже не рассматривался. Поэтому он сделал самое лучшее, что можно было сделать в этой ситуации. Он отпустил ее, развернулся и вышел из комнаты.
— И ты все еще продолжаешь убегать, — пробормотала она.
Глава 3
Впервые Калли узнала о болезни матери, когда она вместе с ней за компанию пошла к неврологу. Диагноз врача привел их обеих в шок, в особенности отсутствие лечения и высокий процент смертности. Но Нора не отчаивалась.
Она не хотела становиться обузой для своей единственной дочери, поэтому Калли нашла для нее лучший из домов ухода с хорошими специалистами в области неврологии и физиотерапии, с профессиональными и заботливыми медсестрами.
Калли старалась думать о положительной стороне: зрение ее матери, слух, вкусовые ощущения, мышление и воспоминания останутся не тронутыми болезнью. Нора всегда будет узнавать ее, даже в самом конце, и одна только эта мысль хоть как-то придавала ей сил, когда она плакала ночи напролет, когда боль от предстоящей неминуемой потери начинала ее душить и она больше не могла продолжать храбриться.
В довершение ко всему новым ударом для Калли стала новость о том, что с пятидесятипроцентной вероятностью она могла унаследовать болезнь. Калли с трудом дышала во время консультации до генетического теста, когда доктор объяснял, что заболевание двигательных нейронов у Норы появилось в результате мутации гена SODI.
После прохождения теста она несколько дней провела в постоянном напряжении, и даже после того, как пришел положительный результат, в ее ДНК не было этого подвергшегося мутации гена, она все еще не могла избавиться от страха. И даже весомые аргументы доктора о том, что не у всех людей с мутацией гена развивается заболевание двигательных нейронов, не смогли унять ее тревогу. А затем тревога сменилась чувством вины. Потому что из ее семьи ей одной выпала счастливая карта.
Калли с трудом удавалось скрывать свои истинные эмоции, когда она приходила навещать мать и каждый раз видела, как заметно ухудшалось ее состояние. Пока Нора привыкала к своему новому креслу-коляске, Калли наблюдала за ней, ища признаки дрожи в руках и трудности в выговаривании слов.
Больше она не могла расслабиться в присутствии матери. После каждого визита к ней она чувствовала себя все более уставшей.
Это была еще одна причина нежелания уезжать в Торки. Калли придется поначалу уделять все время работе над проектом и его надоедливому заказчику, а это означало, что ей придется не видеться с матерью всю неделю перед Рождеством или совершать продолжительные поездки из этого прибрежного города. Арчер начнет расспрашивать ее о том, зачем она так часто ездит к матери, а ей вовсе не хотелось рассказывать ему о своей личной жизни.
Не сейчас, когда их связывают только деловые отношения.
Любила ли тогда она Арчера? После их ужасного расставания в течение нескольких месяцев, когда она вернулась в Мельбурн и предпочитала читать книжки, чем ходить на свидания, она гадала о том, означала ли пустота в ее сердце, неприятное напряжение в животе и безумное желание сесть на самолет и путешествовать по всем горячим для серфинга местам вместе с ним то, что она его любила.
Тогда Калли специально погрузилась с головой в работу, чтобы в конце дня добираться до дома уставшей. Ее мать узнала о диагнозе четырьмя неделями позднее, и новые проблемы помогли Калли забыть о расставании с Арчером. А теперь он снова появился в ее жизни, такой же прекрасный, уверенный в себе и очаровательный.
Нора не любила, когда с ней нянчатся, поэтому она договорились, что Калли будет ее навещать два раза в неделю. Врачи дали ей три года. Но они не знали, что Нора Умберто была настоящим борцом. Она прожила семь лет, и, хотя ее все больше мучили спазмы, ее глаза все так же упрямо блестели.
Нора продолжала читать книги для других постояльцев дома ухода, рассказывала работникам кухни, как готовить экзотические блюда, которые она пробовала когда-то сама в путешествиях. Калли выросла на мексиканском фахита, французском рататуе, индийской корме и острой еде восточной кухни — это разнообразие вкусов сопровождалось интересными рассказами матери о ее путешествиях.
Калли почти не знала своего отца, но Нора посвятила жизнь воспитанию своей дочери и начала встречаться с мужчинами только после того, как Калли стала жить самостоятельно. Но даже тогда ее отношения не длились больше нескольких месяцев.
Когда Калли оказалась во дворе центра «Коллдон», она поняла, что из всей этой ситуации ей было труднее всего принять, что ее энергичная мать скована неизлечимой болезнью. Калли записала в журнале учета посетителей, повесила пропуск на шею, затем направилась в дальнее крыло этого каменного здания. «Коллдон» больше походил на дорогой отель, чем на реабилитационный центр, и Калли готова была отдать все на свете, чтобы ее мать продолжала лечиться здесь.
Даже если ей придется провести неделю с Арчером Флеттом.
Калли не стала сперва стучаться. Дверь в комнату ее матери практически всегда была открыта для тех, кто хотел заглянуть к ней.
Жизнерадостная, смелая, живая — три слова, которыми можно было описать Нору Умберто. Но когда Калли подходила к комнате и заметила, как ее мать борется с молнией на своем кардигане, последнее определение стало для нее насмешкой.
Живая. Надолго ли?
— Привет, мам, как дела?
Нора прищурила ярко-голубые глаза и указала подрагивающей рукой на молнию:
— Замечательно, пока какой-то умник не решил с утра надеть на меня вот это. Пуговицы — просто кошмар, но эти пластиковые молнии не намного лучше.
«Тебе помочь?» — Вопрос вертелся у Калли в голове, но она продолжала молчать. Норе не нравилось, когда к ней относились как к инвалиду.
Поэтому Калли просто уселась в кресло.
— На следующей неделе меня не будет в городе.
Нора тут же обратила на нее внимание. Если Калли еще раз придется выслушать лекцию о том, что нужно уметь и работать и развлекаться, то она просто сойдет с ума. Нора любила слушать ее истории о ее любимом баре «Ривера», о танцах и других развлечениях.
Калли специально приукрашивала эти истории, чтобы сделать свою жизнь более гламурной, чем она была на самом деле. У ее матери было полно других забот, не хватало еще волноваться за дочь, которая редко ходила на свидания, два раза в неделю посещала уроки испанских танцев, а в остальное время упорно работала. И благодаря своей работе была способна оплатить огромные счета от дома ухода «Коллдон».