В результате, 20-й армейский корпус был окружен втрое превосходящими силами противника. Бои в окружении продолжались в течение недели. Корпус поглотил энергию удара всей ударной группы противника, и во многом именно благодаря его стойкости попытка немцев взять в клещи всю 10-ю армию провалилась — фактически он прикрыл отход остальных соединений армии. Хотя в этой операции русские войска одержали ряд тактических побед, из рук русского командования «была окончательно вырвана инициатива действий и с этого времени все операции Северо-Западного фронта свелись к пассивной обороне или к отражению отдельных ударов, систематически наносившихся немцами»[32].
Но, несмотря на двукратное превосходство в силах, германцам не удалось уничтожить русскую армию. Наступление германских 10-й и 8-й армий было остановлено, они были изрядно потрепаны. Стратегический резерв Германии был неэффективно растрачен в Августовских лесах, а реализация «Зимних стратегических Канн» противника на северо-западном стратегическом направлении была сорвана.
Потери в этой операции составили до 20 тыс. человек для германских 8-й и 10-й армий (части одного только 21-го армейского корпуса потеряли 120 офицеров и 5,6 тыс. солдат). Русская 10-я армия потеряла 56 тыс. человек, но не была уничтожена. Более того, позже она перешла в контрнаступление. Наиболее сильно пострадал 20-й армейский корпус, принявший на себя главный удар германских корпусов ударной группы: из 46 тыс. человек к началу боев он потерял 34 тыс. Русские потеряли 185 орудий[33].
Германское командование смогло вытеснить русские войска из Восточной Пруссии, которую они в том или ином масштабе занимали в течение 7 месяцев. Это позволило немцам создать плацдарм для вторжения в Прибалтику, а также обеспечить операции на северном фланге «польского балкона». Русские войска потеряли возможность непосредственно воздействовать на территорию ключевой державы германского блока. Лишь 2 первых месяца кампании 1915 г. русские войска контролировали Восточнопрусский ТВД — ключ от северо-западного стратегического направления — и его утрата крайне негативно сказалась на ситуации на Польском ТВД и привела к образованию Прибалтийского ТВД.
Вокруг Центрального ТВД развернулись главные события кампании 1915 г. Ключевые операции противника были направлены на овладение «польским балконом» с перспективой уничтожения находящихся в нем русских армий. Если учесть, что примерно половина русской Действующей армии была сосредоточена в польском выступе, становится понятной значимость борьбы за данный ТВД — особенно за его фланги.
Первоначально германские войска на Польском ТВД попытались «продавить» оборону русских войск в ходе наступлений у Боржимова и Воли Шидповской. Начало германского наступления[34] было расценено командованием 2-й русской армии и Северо-Западного фронта как очередная попытка прорыва противника к Варшаве.
Соответственно, было сделано все, чтобы не допустить этого: была создана мощная группировка (до 11 корпусов) во главе с командиром б-го армейского корпуса генерал-лейтенантом В.И. Гурко, подтянуты резервы фронта.
Неподготовленная операция, состоявшая из перемежающихся контратак противников, закончилась ничем, а русские войска понесли тяжелые потери. Группировка Гурко с 18 по 23 января потеряла до 40 тыс. человек[35]. Не менее крупные потери понес и противник. Германцы оценивали свои потери в 40 тыс. человек в 8 дивизиях, причем лишь за 3 дня боев (особенно пострадали 1-я, 49-я резервные, 4-я, 36-я пехотные дивизии)[36]. То есть, считая боевой состав германской пехотной дивизии, равный в среднем 10 тыс. человек, потери составили 50 % ударной группировки.
В ходе этой операции отвлекалось внимание от готовящейся крупной наступательной операции в Восточной Пруссии. Причем, германское командование не только отвлекло внимание от готовящегося удара в Восточной Пруссии, но в его преддверии измотало резервы Северо-Западного фронта.
Если осенью-зимой 1914 г. Польша — центральный ТВД Восточного фронта как по решительности и масштабности операций, так и по количеству задействованных войск, то в 1915 г. стабилизация этого фронта и истощение войск противников привели к поискам новых оперативных решений со стороны командования германского блока. Русское командование не увидело, что Польша превращается во второстепенный ТВД, и что операции января 1915 г. у Воли Шидловской и Болимова — это всего лишь грандиозные демонстрации с целью отвлечения сил и внимания русских от фланговых ТВД, где австро-германское командование замыслило широкомасштабные решительные операции в рамках «Зимних стратегических Канн».
При проведении противником «Зимних стратегических Канн» в ходе Второго Праснышского сражения[37] русские войска 12-й и 1-й армий Северо-Западного фронта смогли прикрыть северный фланг «польского балкона».
Операция осуществлялась для стабилизации стратегической обстановки на северо-западном направлении. Стратегическое значение Второй Праснышской операции было чрезвычайно велико. Цель была достигнута — русские войска одержали решительную победу над равноценным противником. В значительной мере были устранены последствия тактически неудачного Второго Августовского сражения.
В течение марта армейская группа М.-К.-В. фон Гальвица при поддержке частей 10-й германской армии отражала русское контрнаступление. Наступление на Осовец и линию Бобра немцам пришлось прекратить. Но стабилизация продолжалась в течение месяца: уже в апреле началось вторжение немцев в Прибалтику.
Результат Второй Праснышской операции интересен трофеями победителей (до 14 тыс. пленных немцев — своеобразный «рекорд» был побит французами лишь более чем через полгода в наступлении в Шампани, — а также 58 орудий, около 100 пулеметов, 2 миномета). Были полностью разгромлены и почти уничтожены 2 германских корпуса (1-й резервный и Цастрова: один в Прасныше, другой, прикрывавший отступление остатков германских войск, — в арьергарде). Общие потери за всю операцию составили: для 1-й и 12-й армий Северо-Западного фронта 40 тыс. человек, для германских 12-й и 8-й армий 60 тыс. человек, причем немцы признали потерю лишь в Прасныше 13 тыс. человек, одного 105-мм орудия и знамени[38].
С целью пленения русских войск в Польше противник начал реализацию «Летних стратегических «Канн». На севере предполагался удар армейской группы Гальвица и 8-й армии через Неман (группа стремилась выйти западнее Осовца через Прасныш и Пултуск), а на юге — армейской группы А. фон Макензена из 11-й и Бугской германских и 4-й австро-венгерской армий на Владимир-Волынский (группа наступала между реками Висла и Западный Буг через Холм-Люблин в общем направлении на Брест-Литовск). Таким образом, планировался мощный удар под основание польского выступа с целью уничтожения находящихся там русских войск. Этот грандиозный маневр должен был привести к окружению сразу нескольких русских армий.
И в этой ситуации вновь сыграл свою особую роль Польский ТВД, прежде всего его фланги. На первом этапе «Летних стратегических Канн» противника на северном фланге «польского выступа» состоялось Третье Праснышское[39], а на южном фланге — Красноставское и Грубешовское сражения.
Несмотря на то что в Третьем Праснышском сражении на направлении главного удара противник имел в три с половиной раза больше пехоты и в семь раз больше орудий (100 тыс. немцев при 864 орудиях против 2-й и 11-й Сибирских стрелковых дивизий — 27 тыс. русских при 120 орудиях[40]), наступление группировки противника было сорвано. Вследствие упорного сопротивления русских войск в течение почти недельных боев германцы смогли продвинуться лишь на 30–35 км, добившись тактического успеха ценой больших потерь в людях и материальных ресурсах. Русские войска не были разбиты, а только сдвинуты со своих позиций и оттеснены к р. Нарев. Они консолидировали фронт, создав по этому естественному рубежу плотную оборону. Оперативно Третье Праснышское сражение — успех немцев, но стратегически оно способствовало русскому плану грамотно эвакуировать материальные ценности и вывести войска из Центральной Польши. Таким образом, стратегический успех остался на стороне русских: они удержались на линии р. Нарев. Третий Прасныш пресек развитие северной клешни «Летних стратегических Канн».
Потери русских в этой операции — до 40 тыс. человек (что объясняется, прежде всего, подавляющим превосходством врага в артиллерии), в том числе убитыми около 12 %, ранеными свыше 37 % и около 50 % пропавшими без вести. Утрачено оказалось 12 орудий и 48 пулеметов. Потери германцев достигли 25 % от группировки Гальвица, т. е. свыше 40 тыс. человек[41]. В ходе Красноставского[42] и Грубешовского сражений[43] противнику не удалось добиться тактического прорыва фронта русских войск.
Южные армии Северо-Западного фронта медленно отходили (например, в ходе 7-дневного Грубешовского сражения Бугская армия продвинулась лишь на 16 км, результат австро-венгерской 1-й армии был еще слабее), нанося противнику серьезные удары, снижая его наступательные темпы. Русская императорская гвардия показала в этих боях свою боевую мощь и тактическую силу. Но вследствие сложившейся неблагоприятной обстановки на правом фланге 3-й армии тактический успех русского Гвардейского корпуса не был преобразован в оперативный.