— Сорантаэль, Известите Совет, что необходимо их присутствие в малом зале, — Предводитель величественно провел рукой в сторону входа. — Прошу вас. Надеюсь, твое имя, незнакомец, не будет оставаться тайной.
— Я не делал тайны из своего имени! — возмутился я. — Меня зовут Демолас, и я прибыл из другого мира.
— Из другого мира? Как интересно! — обернулся тот, кого Предводитель назвал Сорантаэлем. — Светлый, я могу побеседовать с нашим гостем?
Я заметил нерешительный взгляд Конриэля, брошенный им на меня.
— Что-то не так? — поднял бровь Сорантаэль, тоже заметивший этот взгляд.
— Нет-нет, — быстро сказал Корниэль. — Я хотел бы попросить Совет дать Демоласу статус члена Высокого дома Явэ Мер, в благодарность за спасение моей жизни.
— Ну. Это можно будет сделать и без его личного присутствия, — отмахнулся Предводитель, — лишь бы было его согласие.
Все трое смотрели на меня в ожидании моего ответа. А я как-то не мог сразу этот ответ им предоставить. Что это означает для меня, стать членом этого Высокого дома? Нужна ли мне такая благодарность? Не помешает ли мне этот статус вернуться домой, когда будет предоставлена такая возможность?
— Демолас, это высокая честь, — негромко сказал Сорантаэль.
— Понимаю, — внезапно охрипшим голосом ответил я (странно, неужели и у эльфов могут хрипнуть голоса?). — Я просто не знаю, достоин ли такой чести.
— За спасение наследника Высокого дома, это самое меньшее, что мы можем тебе предложить, — мягко сказал Корниэль.
— Тогда я с благодарностью приму этот статус, — склонил голову я.
Действительно. А что мне оставалось делать? Откажись я от этой «чести», так они могут и обидеться. И потом, наверное, этот статус дает какие-то привилегии и большие степени свободы. Хотя, это не факт. Может быть, что этот статус и накладывает какие-то обязанности типа: «Первыми идут коммунисты!». Кто их, этих эльфов, знает?
Конриэль, следом за Предводителем, двинулся по коридору. Меня же, Сорантаэль увлек в другую сторону. То есть мы тоже вошли в Дерево, но, повернув вправо, неожиданно оказались на какой-то террасе. Масса листвы над головой создавала приятную тень. Посреди террасы стоял плетеный столик и несколько таких же кресел. В одно из кресел и опустился Сорантаэль, жестом предложивший мне последовать его примеру. Он прикрыл глаза и сделал какой-то жест рукой. Я, выпучив глаза, увидел, что на столике сформировался приличных размеров кувшин и два бокала на тонких ножках. Рядом, через некоторое время, появилась широкая ваза с какими-то фруктами. Фрукты все были мне незнакомы. Экзотика, однако. Как бы мне после них копыта не отбросить.
Сорантаэль с нескрываемым интересом рассматривал меня. Я ответил ему вызывающим взглядом. Я уже говорил о том, что имею привычку наглеть, когда этого, в общем-то, делать не стоит? Говорил? Ага, вот меня снова начало заносить.
— Какое положение ты занимал в своем мире? — спросил Сорантаэль.
— Не самое высокое, — настороженно ответил я, — но и не самое низкое.
— У вас тоже есть деление на дома?
— Нет. Хотя, есть что-то подобное в верхах власти.
— Расскажи мне о своем мире.
Вот тут я замялся. Ну, что я могу рассказать? И стоит ли это делать?
— Не стесняйся, — посоветовал Сорантаэль, заметив мои колебания, — расположись поудобнее, угощайся фруктами и этим замечательным легким вином. Может так статься, что я знаю что-то о твоем мире, и нам легче будет найти решение на твое будущее.
Логично. И почему это эти ребята могут подвести под все убедительную базу? Может это потому, что длительная жизнь оттачивает мастерство полемики? Кстати, а на сколько эта их жизнь длительна?
— Можно предварительно вопрос задать? — осведомился я.
— Можно, — Сорантаэль, откинувшись на спинку плетеного кресла, полностью расслабился в предвкушении длительной и обстоятельной беседы.
— Какова продолжительность жизни вашего народа?
Эльф замер. Этот вопрос был для него неожидан.
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Это у вас тут такая манера отвечать вопросом на вопрос?
— Каждый сам выбирает время, когда захочет уйти, но тогда, и только тогда, когда выполнит свой Долг.
— Долг? — моя правая бровь поползла вверх.
Так у них тут еще и долги есть. Какие и перед кем?
— Почему ты задаешь такие странные для эльфа вопросы? — Сорантаэль напряженно выпрямился и впился в меня пытливым взглядом.
— Наверное, потому, что я не всегда был эльфом, — решился я на откровенность.
Сорантаэль несколько долгих мгновений сверлил меня взглядом. Было видно, что эта моя фраза для него — сродни шоку.
— Ты не лжешь, — вынес, наконец, он свой вердикт. — Объясни, как это получилось.
— Если бы я еще знал — как, — вздохнул я. — Зашел в один лес, в родном мире, а вышел в другом лесу, и даже не в родном мире, и даже не в родном обличье.
Повисло долгое молчанье. Сорантаэлю, видимо, надо было отойти от неожиданного удара пыльным мешком, предательски нанесенного из-за угла.
— И кем же ты был до этого? — посопев носом, спросил он.
— Человеком, — тихо ответил я.
Слабое икание донесшееся из кресла Сорантаэля, подтвердило, что он обладает хорошим слухом. Эльф нервно схватил кувшин, набулькал полный бокал и залпом выпил. Потом он, с каким-то остервенением схватил экзотический фрукт, и впился в него зубами.
— Мне всегда хочется кушать, когда я нервничаю, — пояснил Сорантаэль, в ответ на мой изумленный взгляд. — Расскажи мне о своем мире.
Вздохнув я начал рассказ. Конечно же, я рассказал не все. Мне очень не хотелось показывать все неприглядные стороны нашего мира. В конце-то концов, это тот сор, который из избы не выносят. Зная о способности эльфов определять правду ли им говорят, я, тщательно подбирая слова, постарался рассказать все то, что было в нашем мире хорошего, разумно дозируя негативные стороны. Некоторые вещи выходили за пределы понимания эльфа. Он просил пояснить то, или иное понятие. Я неожиданно понял, что разговариваю-то, на другом языке! Приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, как произносятся те, или иные слова, не говоря уже об особо развитой части нашего великого и могучего. Я поведал Сорантаэлю и об этом своем открытии.
Ваза уже несколько раз пустела и вызывалась полной. Боюсь, что потом Сорантаэль будет страдать от переедания, хотя, кто его знает, как у нас эльфов с пищеварением.
Глава 7
— Так значит, у вас люди являются доминирующим видом, и других разумных у вас там нет? — задумчиво спросил Сорантаэль, когда я закончил свой рассказ.
— Нет, и судя по всему, никогда не было, — ответил я, посасывая из бокала изумительного вкуса вино.
— Не было! — фыркнул Сорантаэль. — А откуда тогда о нас знают?
А действительно, откуда? Конечно фантазия — это сила, и может изобразить, что угодно, при условии, что она есть. Но как она могла изобразить все так точно? Я, конечно, не всех тут повидал, только эльфов и орков, но эти были вылитые эльфы и орки. Ну, может и не вылитые, но похожи, и очень.
— Ты мне можешь рассказать о других разумных? — обратился я к Сорантаэлю.
— А, разумные, как разумные. Ничего особого, — отмахнулся Сорантаэль. — Ты мне вот что скажи: почему ты, оказавшись тут, не остался человеком, как был, а приобрел наше, эльфийское, обличье?
— А что? — немедленно ощетинился я, — было бы лучше, чтобы я приобрел вид тролля? Я бы тогда вам тут такого наворотил, что мама не горюй!
— Ну-ну! — успокаивающе поднял руку Сорантаэль. — С троллями, знаешь ли, мы справляемся быстро. Конечно, при условии, что это в лесу, а не в горах. Там они сильны. Но мы-то в горы не суемся. Нечего нам там делать. А они в лес, избегают лезть.
— А люди?
— Люди? — нахмурился Сорантаэль. — Люди…. Они вызывают у меня тревогу. Они поделили землю на королевства. Не спросив, при этом, нашего мнения и согласия. Они дерутся со всеми и между собой. Плодятся с неимоверной скоростью. Они слабее всех, но умудряются не только выжить, но и побеждать. Среди них появились сильные маги. Особую тревогу вызывает то, что часть их пошла по темному пути. Их называют некроманты. Там же пристроились и вампиры. Есть среди людей и сильные воины. Там, на севере, живет народ. С виду, сущие орки, но они люди. Называют себя варварами. Так они варвары и есть.
— А гномы?
— Эти кроты? Они живут в своих норах и торгуют со всеми, кто может хоть что-то продать и купить. Правда, должен признать, строят они хорошо и с металлом умеют обращаться. Но что такое строительство и металл, без вплетенных в самую их суть чар? Только мы, перворожденные можем это делать.
Сорантаэль самодовольно замолк. Потом снова устремил свой взор на меня.
— Но ты так и не ответил. Почему ты появился здесь в обличье эльфа?
Вот достал, а! И, главное, я же не могу ему ответить, потому что сам этого не знаю.
— Да Арагорн его знает, — выпалил я, случайно вспомнив фразу Конриэля.
Брови Сорантаэля полезли вверх. Он уставился на меня так, как будто он старая леди, повстречавшая в собственной спальне привидение.
— КАК, этот тип уже и до вас добрался?
— Я не уверен, что мы имеем в виду одного и того же Арагорна, — осторожно высказался я.
— Он может являться в разных видах, но суть его остается одной и той же. Ты уж мне поверь, — веско изрек Сорантаэль.
— Ага! Так он таки иногда является, — обрадовался я. — Может он явится мне? Что-то мне сильно кажется, что я тут оказался не без его участия.
Сорантаэль задумчиво постоял у окна, рассматривая дивный вид, раскинувшегося под сенью листвы гигантского дерева, города.
— Не знаю, явится он тебе, или не явится, но надо воспринимать вещи так, как они сейчас имеют место быть. Я думаю, что неразумно будет говорить, кому бы то ни было о том, что ты был человеком.
Я вдруг осознал, что Сорантаэль стоит передо мной и строго смотрит на меня.
— Но я слышал, что эльфы могут различить ложь.