Рук своих я еще не лишилась…”
И, из рук его выхватив саблю,
Злым ударом на землю свалила.
А потом, до мушкета добравшись,
Застрелила Хуана Мансано,
Капитана лихих пехотинцев,
И к стенам монастырским бежала.
Там, в обители доминиканцев[48],
Упаслась. Правда, следом за нею
Тотчас выслали целую роту,
Но беглянку поймать не сумели:
Изабель облачилась монахом
И, ведомая иноком добрым,
За пределы обители вышла —
Тот провел ее верной дорогой.
Добралась она утром до Зафры[49],
Там пехоту как раз набирали,
Но не вышло у девы Гальярдо
В новобранцы опять записаться:
Очутившись на площади главной,
Начала Изабель перебранку
С местным кучером – он был возницей
Всем известного в Зафре идальго.
Не успела достать она шпагу,
Со спины ее люди схватили
И таким наградили ударом,
Что на землю она повалилась.
Лишь очнулась лихая Гальярдо,
Закричала она диким гласом:
Стала требовать, чтобы немедля
К ней священника люди прислали.
И призналась сеньора Гальярдо,
Что она не мужчина, а дева,
И тогда причастил ее пастырь,
И пустили ее на леченье.
А когда к ней здоровье вернулось,
Возлюбил ее с первого взгляда
Капитан кавалерии славный,
Дон Хуан по фамилии Морасас.
И узнав, что Гальярдо – дворянка,
Он женился на деве прекрасной,
А Филипп, государь наш великий[50],
Содержанье супругам назначил.
Одари же, Господь, эту пару
Долгой жизнью, здоровым потомством —
Пусть по милости вышней пребудет
Вечный мир и согласье в их доме!
Донья Виоланта из Сеговии
Трагическая история, повествующая о прекрасной даме, звавшейся доньей Виолантой
Часть первая
О том, как будучи замужем, донья Виоланта полюбила юного ухажера и, впустив его в свой дом, совершила прелюбодеяние, и о том, как впоследствии ревнивый ухажер Виоланты умертвил своего товарища и был арестован, а дама бежала в монастырь, где укрывалась, покуда Небо не решило прервать течение ее жизни.
Пусть звучит гулким эхом новость,
Разорвав пелену молчанья,
Пусть достигнет пределов мира,
Пролетев быстрокрылым вихрем —
Пусть узнают люди про случай,
Череду происшествий горьких,
Что достойны памяти долгой
В назидание нашим потомкам.
Цепь печальных и страшных событий,
Что в Сеговии происходили,
Да предстанет теперь пред нами —
Все точь-в-точь, как оно случилось!
Мы рассказ начнем с появленья
В этом городе – зеркале Феба —
Двух малюток: в семье благородной
Сын родился, а после – дочка.
Подрастали они, взрослели…
Дочка сделалась столь красива,
Что близняшкою Афродиты
Величать ее стали часто.
Безымянными не оставлю
Я героев моих – звалися
Виолантою и Луисом
Эти двое детей прелестных.
А фамилии их не раскрою —
Не хочу я страданья множить
Членов этой семьи несчастной,
Что и так натерпелись вдоволь.
Было деве пятнадцать весен
Или, может быть, годом больше,
Как решили отец и матерь,
Что пора бы ей выйти замуж.
Был жених подходящий найден
Благородный и благонравный,
И, не думая слишком долго,
Семьи пышно сыграли свадьбу.
Длилось счастье молодоженов
Ровным счетом четыре года,
А потом Люцифер коварный
Вздумал этот союз испортить —
Ввел жену молодую в искус.
Виоланта не устояла
И дарить начала усладой
Ухажера дона Флоренсио.
О, когда б Виоланта знала,
Что из этого дальше выйдет,
Сколько судеб разбито будет,
Сколь кровавой расплата станет!
Но с такой непомерной силой
Пламень страсти пылал в обоих,
Что они лишь любви желали.
И скажу я тебе, читатель:
Если б не был тот пламень скрытым,
Полыхала бы грудь влюбленных
Словно Троя, огнем объята —
Все разрушит пожар ужасный,
Как последствия нам покажут.
Дон Хуан же об эту пору
Вечера проводил нередко
У друзей за вином и зернью,
Оставляя супругу дома.
И однажды она решила,
Благо нету супруга дома,
С полюбовником повстречаться
И предаться греховной страсти.
Начертала она записку
И послала с гонцом Флоренсио:
Мол, с такого-то по такой-то
Час она его ожидает.
Дон Флоренсио, остерегаясь,
Что вернется супруг нежданно,
Взял с собой молодого друга,
Чтобы тот постоял на страже.
И вошли эти двое вместе
В дом Хуана. И знай, читатель:
Дело сладилось, и в дальнейшем
Повторялось неоднократно.
Только вскоре приятель юный,
Виоланты красой плененный,
Предпринять захотел попытку
Получить и себе усладу —
Стал писать он такие письма
В выражениях нежно-пылких,
Что, прочтя их, любая дама
От смущенья бы покраснела.
Виоланта не отвечает,
Он бумагу напрасно тратит —
Ни одно из его посланий
Не подействовало на даму.
И тогда, увидав, что тщетны
Оказались его старанья,
Он решил продолжать осаду
Виоланты уже без писем.
Видит донья: поклонник новый
Ни в какую не отступает —
Всюду следует он за нею,
Досаждает, не прекращая.
И тогда, потеряв терпенье,
Обратилась она к Флоренсио —
Может, сможет он разговором
Охладить молодого друга:
“Знаешь, милый, беда какая…
Муж измену подозревает,
Чует (что там… почти уверен!),
Что ему неверна я стала.
А виною-то твой приятель —
Надоедливый и бесстыжий!
Он меня преследует всюду,
Тут слепой бы, и тот заметил…”
А Флоренсио, скрывши ярость,
Отвечал ей таким манером:
“Позабыть о волненьях жаждешь?
Убежим, Виоланта, вместе!
Увезу я тебя, друг милый,
Далеко – там нам будет счастье”.
И ему отвечала дама,
Ни секунды не сомневаясь:
“Хорошо. Я бежать готова,
Буду ждать тебя завтра ночью”.
Так любовники сговорились,
И на этом они расстались.
Но Флоренсио был отравлен
Ядом ревности, ядом гнева —
Друга стал он искать повсюду
И, найдя, говорил он другу:
“Вот пришел я к тебе, товарищ,
Потому как сегодня ночью
Навестить собираюсь даму,
На которой решил жениться.
Встанем мы под ее балконом,
Серенаду хочу я спеть ей!”
И пошли они шагом легким,
По дороге ведя беседу.
Наконец, они оказались
В отдаленном безлюдном месте.
Там коварнейший дон Флоренсио
Скинул плащ свой, сказавши другу:
“Здесь должны мы остановиться —
Подождем моих музыкантов.
А покуда неплохо будет
Нам с тобой отдохнуть немного”.
И прилег, положив на землю
Щит и шляпу подушки вместо,
А товарищ его беспечный
На плаще растянулся рядом.
Но едва лишь дремоты крылья
Овевать ему стали очи,
Как Флоренсио вскочил и мигом,
Шпагу друга вдавивши в землю,
Семь ударов нанес бедняге,
Семь ужасных сквозных уколов.
А нанесши уколы эти,
Дон Флоренсио шпагу вытер
И, решив, что товарищ умер,
Преспокойно домой вернулся.
О, какое злодейство, Боже!
Заколоть вероломно друга,
Что тебя охранял ночами —
Разве есть преступленье хуже?
Но приходит в себя несчастный:
Поднимается он, цепляясь
За кусты, и бредет, шатаясь,
Кровь течет из него струями.
Наконец, как пробила полночь,
Он добрался до двери дома
Одного из своих кузенов
И в нее постучал негромко.
Но поскольку его удары
Были очень слабы и тихи,
Сей кузен (хорошо, что не спал он —
Здесь, как видно, вмешалось Небо,
А иначе бы преступленье
Оказалось бы нераскрытым)
Начал к двери входной спускаться,
Взяв ружье – он подумал: воры…
Но, взглянув из окна, он увидел
Непонятное очертанье
Наподобье мешка большого:
Колыхалось оно, стеная.
“Кто там?” – в страхе кузен воскликнул.
Тот ответил, назвавши имя,
Но был голос настолько тихим,
Что хозяин едва расслышал.
Что за имя? Он все в сомненьях…
Тут догадка его осенила —
Да ведь это кузена имя!
И тогда распахнул он двери.
Поднял раненого с земли он,
Дотащил его до постели,
Крикнул слуг, чтобы те скорее
Доложили порядка стражам
О случившемся. Сам же быстро
За священником он поехал.
Умирающий причастился,
Во грехах своих всех сознался,
Рассказал о событии страшном
И назвал своего убийцу.
А когда четыре удара
Отгремели на колокольне,
Отлетела душа дворянина
Ко благому Творцу Вселенной.
Как разносятся быстро вести!
Не успело украсить солнце
Золотой диадемой горы,
Как Флоренсио вероломный
В доме отчем был арестован.
Слух донесся до Виоланты:
Понимая, что оскорбленье,
Что она нанесла супругу,
Оказалось теперь раскрыто,
Дом покинуть она решила.
Собрала она украшенья,
Уложила она одежду,
Все, что нужно, взяла с собою
И бежала, плащом укрывшись.
У обители клариссинок
Оказалась она под вечер,
И клариссы ее впустили —
Стала жить Виоланта в келье.
Скоро правду родня узнала…
Непомерным стыдом объяты,
Никого не желая видеть,
Двери заперли они плотно.
Дни летели и шли недели,
Но не стало слабей мученье —
Изведенные болью страшной,