Наконец предложил один старец
Сделать список придворных юных –
Чтоб по очереди представали
Пред больной госпожой-инфантой,
Пусть подносят они букеты,
А родитель пускай, укрывшись,
Проследит за любимой дочкой:
Как увидит, что с радостью дочка
Принимает цветы – знать, даритель
Есть причина загадочной хвори,
Что зовется любовью страстной.
Вот какой изобрел он способ,
Этот мудрый врач престарелый!
И придворные стали сходиться,
Принимали их всех, исключая
Тех, кто был княжне неприятен,
И вносили в огромный список.
Наконец завершили список
Всех, кто жил во владеньях князя –
Не осталось больше придворных.
И тогда порешили также
Секретарских внести домочадцев –
Те охотно повиновались.
Вызывали придворных по списку,
Подошло и Карлоса время.
Повелели ему облачиться
В наилучшие из нарядов –
Превосходно его одели
С головы и до самых пяток.
Вот вошел он в покои принцессы,
Строго следуя этикету,
К ней направил любезные речи,
Преклонил у изножья кровати
Студиозус учтивый колено,
А потом он изящнейшим жестом
Преподнес ей букет прекрасный,
Сочетанье цветов нежнейших,
И ладони коснулся ладонью.
Оживилась инфанта тотчас,
Бледность щек сей же миг пропала,
И такие слова, не медля,
Дону Карлосу дева сказала:
“Ты – магнит души моей, Карлос[61],
Ты – виновник моих мучений,
Да, твоя вина, господин мой,
Что я страшно и долго страдаю.
Смерть близка была, но Всевышний
Надо мною призрел, как видно –
Можешь ты оживить больную,
Состраданье явив рабыне”.
Тут инфанта Карлоса нежно
И настойчиво притянула,
И в нежнейших объятьях сжала,
Запечатав уста поцелуем.
Говорил дон Карл ос в смущеньи:
“Госпожа! – отступив говорил он. –
Остеречь Вас, прошу, мне позвольте!
Перед Вами слуга ничтожный –
Не позвольте свирепой страсти,
Ослепившей Вас столь внезапно,
Неудачу на Вас накликать!
Сколько славных вассалов юных
Из семей благородных местных
Служит Вашему батюшке верно –
Все они за любовь такую
Половину бы жизни отдали!
А со мной Вам несчастье выйдет,
Паж презренный Вас недостоин”.
Но инфанта не отступилась
И еще решительней стала…
Только лишь по щекам ее сочным
Перламутрины слез покатились.
Наконец, удалился Карлос,
А инфанту волны мучений
Моря грусти сильней захлестнули.
Но отец этой юной принцессы
(Он тайком следил за свиданьем)
Ради счастья и здравия дочки
Порешил разрешить незадачу.
Вот, что Карлосу молвил властитель:
“Раз уж так получилось, Карлос,
Что в моем оказавшись доме,
Исполняя исправно службу,
Ты обрел такую удачу –
На тебя упал благосклонный
Взгляд моей ненаглядной дочки –
Значит, свадьбы пора настала,
Ты же Богу воздай благодарность
За великое это везенье!”
А теперь, мой читатель, вниманье!
Пару строк написать мне осталось,
Прежде чем на отдых прерваться.
Что там наша Гертруда-Карлос?
Пребывает в смятенье страшном!
Как раскроется ее тайна –
Сдобровать ей удастся вряд ли.
Возразить попыталась князю,
Приводила за доводом довод,
Называла причины иные –
Толку нет. Лишь сердиться начал
Князь отец и, вглянувши строго,
Пригрозил: “И не думай скрываться!”
А теперь мы героев оставим
В положении этом неясном,
Во второй же части поэмы
С Божьей помощью все прояснится.
Часть вторая
Которая повествует о том, как завершились приключения сеньоры Гертрудис, а завершились они столь невероятным образом, что вряд ли кто-либо из смертных слыхивал нечто подобное.
Пышно справили дамы свадьбу,
Мужем сделался мнимый Карлос.
Вот, закончив все церемонии,
После разных увеселений
Удалились молодожены
Ближе к ночи в свои покои,
С ними вместе – няня инфанты
(Няня мать заменяла деве
С той поры, как княгиня усопла).
И теперь должна была няня
С дона Карлоса снять одежды.
Но ее удержал дон Карлос,
Так сказав: “Вас прошу, сеньора,
Нас с инфантой одних оставить”.
Та немедля повиновалась,
Дон же Карлос, на стул воссевши,
Отвернулся и плакал горько.
А принцесса, что пребывала
В предвкушении наслаждений,
Ведь изведать ей не терпелось
Нежной ласки и грубой страсти,
Говорит: “Что ты тянешь, Карлос,
Не желаешь возлечь со мною?
Неужели, такое несчастье –
Стать моим возлюбленным мужем?
Разве я недостойна объятий,
Разве в чем-то я провинилась?”
Ей, вздыхая, ответствовал Карлос:
“Госпожа моя, должно узнать Вам,
Что не праздник нынче, а траур,
Потому как заместо мужа
Вы жену обрели сегодня!
Муж Ваш – дама, звездой жестокой
Приведенная в Греции земли.
Дом родителей милых покинув,
Никому не сказавши ни слова,
Облачившись в мужское платье,
Я пустилась искать кавалера,
Что был люб мне душой и телом.
Я искала по разным землям,
Побывала я в странах дальних
И однажды, звездой ведома,
При дворе оказалась Вашем
И, представившись студиозом,
Поступила я здесь на службу.
Полюбила меня Ваша Милость,
А теперь я молю Вас милость
Проявить: если буду раскрыта,
Пропаду я… Бежать мне позвольте!”
Вот как ей отвечала инфанта:
“Ты, любовь моей жизни, не бойся!
То, что ты мне сейчас приоткрыла,
Никому известно не станет –
Мы проявим с тобой осторожность,
И никто не проведает тайны.
Заживем мы жизнью счастливой –
Так тебя я люблю безгранично,
Что иного и не желаю:
Только б видеть тебя днем и ночью”.
Ночь прошла, и под утро няня
Вопрошает свою хозяйку,
Хорошо ли та почивала
И довольна ли ночью брачной?
Тут инфанта поведала няне
Все как есть, только тайну мужа
Приказала хранить в секрете
И еще она наказала
Проследить за молвой дворцовой —
Вдруг какие пойдут разговоры.
Вот со свадьбы прошло два года
И пошли различные толки –
Мол, наследника нет как нету,
Да к тому же у юного мужа
Не видать ни усов с бородою,
Ни пушка над губою верхней.
И решили вассалы князя
Молодому мужу инфанты
Испытанье тогда устроить –
Привести его в сад роскошный
Поглядеть на цветы и травы
И, букет подарив красивый,
Посмотреть, что он делать станет:
Не прижмет ли к груди букета,
Не вплетет ли цветок в шевелюру –
Если так, это – знак вернейший,
Что дон Карлос не муж, а дама.
Но сейчас же об этом няня
Донесла инфанте – раскрыла,
Что задумали злые дворяне,
Что за хитрость они замышляют.
И когда хитрецы позвали
Дона Карлоса в сад цветущий,
Тот, попав туда, молвил хмуро,
Что ему цветники не по нраву,
Что приятней ему намного,
Взяв ружье, скакать на охоту.
Те же были в недоуменьи,
Хитрый план не помог нисколько.
Долго ль, коротко ль, время летело,
И созрела новая хитрость:
Порешили теперь вассалы
Пригласить молодого князя
Отобедать в их окруженьи.
Меж собой они сговорились
Вкруг стола стулья разных размеров
Порасставить, и если сядет
Юный Карлос на стул невысокий,
Значит, он не мужчина, но дама!
Вновь про план проведала няня
И скорей сообщила инфанте.
Наступило трапезы время,
В зал обеденный входит Карлос,
Смотрит он кругом, удивляясь:
“Что здесь делают низкие стулья?
Разве дам сюда приглашали?”
И садится на стул высокий,
Приводя дворян в изумленье.
Отобедав и с ними расставшись,
Воротился Карлос к инфанте,
К ненаглядной своей супруге.
А теперь, теперь, мой читатель,
Остановим рассказ наш занятный
И узнаем, что носит Гертрудис
На груди своей белой и нежной:
Там на тонкой работы цепочке
Реликварий нашейный таится,
Он скрывает Божественный Образ
Милосердной Небесной Царицы.
Начертал неизвестный искусник
Одиночества образ[62] чудесный,
Богоматери облик печальный.
Ориентиром служил и поддержкой
Этот образ несчастной Гертруде.
Но пора нам вернуться к рассказу.
Время шло… И сомнения снова
Беспокоить стали вассалов.
“То, что начато, должно закончить, –
Говорили они меж собою. –
Разрешим наконец загадку!”
И на этот раз порешили
Подослать соглядатая в баню –
Способ верный, вернее не сыщешь.
О, какая печаль охватила
Дам обеих, влюбленных несчастных!
Что ни день – возрастали вдвое
Изводившие их волненья,
Слезы в доме их воцарились,
Звонкий смех заменили стенанья.
Как же им, несчастным, не плакать,
Если скоро придется Гертруде
Навсегда разлучиться с инфантой!
Милосердной Деве Марии
Обратили они девятину[63],
Ей мольбы они направляли
И, рыдая, обеты давали.
День, увы, наступает злосчастный,
На который назначена баня.
О, какое грядет огорченье,
Боль ужасная, тягость разлуки!
Сколько слез горчайших обильных,
Сколько слов печальных и нежных,
Поцелуев, объятий, рыданий…
Вовсе ласковых слов не осталось,
Что б они не сказали друг дружке!
Подарила принцесса любимой
Мешок кожаный, полный алмазов
Преогромных, цены величайшей,