– Теперь знаете. Что дальше?! – в словах Ульяны был вызов. Она старалась сдерживаться, но все равно какое-то беспокойство нет-нет да пробивалось.
– Мы хотим общаться с внуком, – почти в один голос ответили Ирина и Андрей.
– Кстати, а почему ты не обратилась к нам, когда узнала о беременности, а Миша так себя повел? – спросил Андрей Викторович, перестав «выкать».
– А как вы себе это представляете? Ваш сын меня послал, а я побежала жаловаться маме и папе?! У меня даже мыслей таких не было. Я даже своим родителям ничего не говорила. Мне было стыдно. Да и отношения у нас с Мишей были в последнее время так себе… Миша… хотя давайте не будем об этом. Не хочу ворошить прошлое. Да и о покойных либо хорошо, либо никак. – Ульяна замолчала, взяла стакан сока и выпила, ей надо было перевести дух. – Насчет общения с Павликом… – перешла она к сложному вопросу. – Я не против, если вы с ним познакомитесь, наладите общение. Естественно, пока вы не знакомы с ребенком, я не могу позволить вам забрать его на весь день на прогулку или куда-то увезти, но постепенно, думаю, мы что-нибудь решим…
– Нам не хотелось бы торопиться, – вступил в разговор Артем. – Для нас это сложно, да и для ребенка стресс.
– Мы все понимаем. Спасибо вам.
В этот же вечер Андрей и Ирина пришли в гости к внуку. Они купили Павлику большую машинку, принесли сладости. Мальчик встретил новых людей настороженно, но потом привык, стал общаться.
– Вроде бы они адекватные, и Паша к ним тянется, – шепнул на ухо жене Артем.
– Надеюсь, что первое впечатление не будет обманчивым, – ответила Ульяна.
Первое время Андрей Викторович и Ирина Анатольевна вели себя идеально. Они каждые выходные приезжали в гости к внуку. Играли с Павликом, гуляли и всячески развлекали мальчика. С разрешения Ульяны они сделали Павлику тест ДНК, который подтвердил отцовство умершего Михаила. После получения результатов теста Андрей стал намекать Ульяне, что неплохо было бы поменять Павлу фамилию и отчество, чтобы мальчик продолжил род Градовых. Такие намеки Ульяна жестко пресекала. Как и попытки Андрея и Ирины влезать в воспитание внука и заводить разговоры о том, что Павлу будет лучше жить с ними.
– Андрей Викторович, Ирина Анатольевна, запомните раз и навсегда. Паша наш с Артемом сын, то, что в нем течет кровь Михаила, еще ни о чем не говорит. Ваш сын хотел, чтобы этот ребенок не появился на свет. Но я родила его. Для себя. Если бы не беда с Мишей, вы никогда бы не узнали о существовании Павла. Но так случилось, и вы все узнали. Мы с Артемом позволили вам общаться с внуком, станете перегибать – наша доброта закончится, и ни один суд вам не поможет, поверьте мне, – Ульяна была тверда в своих высказываниях и очень убедительна. Андрей с Ириной, посовещавшись, согласились играть по правилам, которые установила Ульяна. Они понимали, что не хотят потерять внука, который так похож на маленького Мишу.
Родители Ульяны тоже узнали тайну рождения внука. Они были в шоке, пожурили дочь за то, что она не призналась им, не пришла за помощью. Зятя они зауважали еще больше.
– Настоящий мужчина, Ульяне повезло, – говорила мама Ули, прижимаясь к мужу.
Сложнее всех в этой истории пришлось Валентине Васильевне. Женщина чувствовала себя обманутой. Она на время отстранилась от семьи сына. Ульяна и Артем переживали из-за этого. Да и маленький Павлик спрашивал, когда же он пойдет в гости к бабушке Ляле. Он уже хорошо разговаривал, мог спокойно сказать Валя или Валентина, но упорно называл бабушку Лялей, и это всех умиляло. Столько тепла и любви было в этом сокращении.
Валентина сама прервала молчание. Просто пришла на площадку, где сын с навесткой гуляли с Павликом, и встала возле горки. Паша первый заметил бабушку.
– Бабуля. Ляля! – бросился он к ней со всех ног. Подбежал, обнял и тихо признался: – Я скучал.
– Я тоже скучала, мой хороший, – растроганно отвечала Валентина.
– А почему не приходила?
– Прости, были дела.
– А теперь кончились?
– Дела-то? Осталось немного. Но я теперь буду приходить чаще, обещаю, – ответила Валентина, обнимая внука. Она видела, что Ульяна и Артем почти дошли до них, и выпрямилась.
– Привет, мам. Рад тебя видеть, – проговорил Артем.
– И я рада, – вторила Ульяна.
Валентина поздоровалась с ребятами, больше каких-то душещипательных разговоров вести на улице никто не стал, общались на нейтральные темы: о погоде, о природе. Только дома, когда Артем и Уля заманили Валентину к себе на ужин, удалось поговорить нормально. Ульяна, попросив мужа заняться Павликом, решила поговорить со свекровью.
– Валентина Васильевна, вы простите меня за всю эту историю, я понимаю, что вам это неприятно, но… Я на самом деле полюбила Артема с первого взгляда, я не собиралась его обманывать, обижать или что-то еще. Он с первого дня знакомства знал, что я жду ребенка. Его это не испугало, и я очень рада этому. Я его любила, люблю и всегда буду любить. И мне очень хотелось бы, чтобы вы простили меня. Я понимаю, что у нас уже никогда не будет прежних отношений, но, надеюсь, мы сможем нормально общаться ради Артема.
– Тебе не за что извиняться. Конечно, новость о том, что Павлик не кровный сын Артема, стала для меня шоком, но… это ничего не меняет. Я люблю Павлика. Это мой внук. Наверное, если бы Артем не знал правды, то я рассуждала бы иначе, а так… Это выбор моего сына. Его личная жизнь, и он имел право не посвящать меня в какие-то моменты. Поэтому… все хорошо, правда…
Они душевно попили чай, и Валентина ушла. Она не врала Ульяне. Хоть ей было и сложно, но она приняла выбор сына, понимая, что он взрослый мальчик и сам несет ответственность за свои решения. Постепенно общение Валентины и Ульяны наладилось. В семье вновь воцарились мир и покой.
Чуточку добрее…[1]
День у Оксаны не задался с самого утра. Ровно в пять утра она распахнула глаза из-за того, что за стенкой гавкала и подвывала соседская собака. Жучка была существом несносным, и дружбы у них с Оксаной не получилось, впрочем, как и с хозяином Жучки – Семеном Семеновичем. Сосед оказался очень неприятным мужчиной. Он постоянно придирался к Оксане, при этом претензии высказывал таким скрипучим голосом, что Оксане хотелось закрыть уши.
Казалось, что Семену Семеновичу не нравится в Оксане все: то она дверью громко хлопает, то мусор выкидывает неправильно, то использует слишком слащавые духи. Да, и такая претензия была.
– После вас мусоропровод открыть нельзя, – с брезгливым презрением вещал Семен Семенович. – Вечно какие-то очистки валяются, фантики, грязь. – Оксана пыталась убедить соседа, что выкидывает мусор в плотно завязанных пакетах и чаще всего выносит их утром сразу в баки, но пожилой мужчина не хотел ничего слышать. Он верил только в свою правоту.
Последняя ссора у Оксаны и Семена Семеновича случилась пару дней назад. Оксана как раз вернулась домой со смены, с удовольствием приняла душ и уже устроилась за столом перед вкусным ужином, как раздался звонок в дверь. Звонили настойчиво и даже нагло, будто знали – хозяйка дома.
Оксана посмотрела в дверной глазок. На площадке стоял сосед, открывать не хотелось. Была мысль притвориться, что дома никого нет. Но звонок повторился. Пришлось открыть.
– Добрый вечер, вы что-то хотели? – Оксана была женщиной вежливой, конфликты не любила и сейчас пыталась своей вежливостью как-то задобрить Семена Семеновича, понимая, что пришел он не просто так. Да и вид у него был… воинственный.
– Это ваше? – мужчина потряс прямо перед ее лицом каким-то пакетом. Пахло от него не очень, Оксана поморщилась.
– Нет. Я даже не знаю, что это.
– Даже так… неслыханная наглость! Это ваши бутылки! Вы их оставили между этажами.
– Я? Вы серьезно?! Я ничего не оставляла. Меня сегодня вообще дома не было. Я только со смены пришла и…
– Хватит сочинять! Кроме вас, больше некому! Как вы переехали в наш подъезд, так здесь какой-то бардак происходит! Забирайте, мне некогда с вами спорить. Через пять минут новости начнутся, – с этими словами Семен Семенович попытался вручить Оксане зловонный пакет. Та брать не собиралась, в итоге содержимое пакета оказалось на полу.
– Да что вы себе позволяете?! – возмутилась Оксана. У нее не было злости, только какое-то дикое непонимание и усталость.
– Возвращаю мусор законному владельцу, – надменно заявил Семен Семенович и, развернувшись, «поплыл» в свою квартиру.
Оксана посмотрела на мусор, превозмогая брезгливость, собрала его и поставила под дверь соседа. Утром пакет оказался у нее под дверью. Оксана вернула его вновь Семену Семеновичу. Тот тоже не планировал сдаваться, пакет перекочевал к Оксане. Оксана сдалась первой. От пакета уже сильно смердело, и играть в противостояние с соседом больше не хотелось. Оксана шла выбрасывать пакет, недовольно бубня себе под нос.
– Ой, вы мне что-то сказали? Простите, не расслышала. Возраст! – услышала Оксана голос соседки с первого этажа. Мария Валентиновна все и про всех знала, со всеми общалась и была просто милейшей старушкой.
– Здравствуйте. Не беспокойтесь, это я сама с собой общаюсь, возмущаюсь потихоньку.
– А что стряслось? – участливо спросила Мария Валентиновна, а Оксана вдруг взяла и нажаловалась на Семена Семеновича.
– Ой, да не переживайте вы так, деточка, – махнула рукой Мария. – Семен всю жизнь такой. Сначала жену «строил», потом детьми командовал, а оставшись один, на соседей переключился. Только с нами, старожилами, неинтересно, мы на него внимания особо не обращаем. А вы – свежая кровь. Вот он и придирается. Вы на него не серчайте, одинокий человек, скучно ему.
Девушка ничего отвечать не стала, головой кивнула, думая о том, что у нее нервы тоже не железные и терпеть придирки постороннего человека ей совсем не хочется.
– Надо попробовать с ним как-нибудь помириться, – решила для себя Оксана, но пока не знала как. Жить в состоянии войны с соседом совершенно не хотелось. Оксане очень нравился район, в который она переехала, дом, его расположение и соседи. Только Семен Семенович портил кровь, но не переезжать же из-за этого, в самом деле?