с дерева понесет в лес. И сразу все живое там навсегда уснет. А сонная пыльца поплывет дальше. И звери, птицы, деревья, цветы станут засыпать, каменеть. В омертвелых лесах даже муравьишки ни одного не будет…
- Ну уж… Это уж… Совсем уж… Никак уж допустить нельзя! - возмутился Ромка.
- Никак! - рыкнул Артос.
- Нельзя! - подхватил Фомка.
- Вам не справиться с Клык-Клыком Грумбумбесом. Только человек в силах это сделать,- сказала Березка.- И то не всякий. А лишь добрый, веселый и честный…
- Есть такой! - подпрыгнул Ромка.- Степан Иванович.
- Где же он? - воспрянула Березка.
- Мы к нему идем. Мы его найдем. Грумбумбесов Опиешьпей с корнем изведем!
- Соню Первого - пинком. Прямо в речку кувырком! - воскликнул Артос.
- Стражников ежей потом - тоже в речку колобком,- буркнул Фомка.
- Ну, Клык-Клык Грумбумбес! Ото всех твоих чудес пыль останется да дым. Станет остров вновь живым! - крикнул Ромка.
Положив лапы на плечи друг дружке, псы, приплясывая, заголосили:
Мы - веселые собаки И совсем не забияки, Между нами ссор и драки Не бывает никогда!…
Со всех сторон, нацелив острые пики, бежали к ним ежи-стражники.
- Скорей ко мне! - крикнула Березка, склонив к земле тол
стую ветку.
Ромка, Фомка и Артос вцепились в ветку, и Березка тут же подняла ее высоко-высоко.
Ежи- стражники никак не могли дотянуться пиками до нарушителей спокойствия. А те, болтая лапами, орали на весь остров:
Делим на троих добычу, Лишь на праздник друга кличем, А в беде - таков обычай - Друг приходит сам всегда!…
Отовсюду к Березке катились желтые, серые, черные колобки. Пищали на разные голоса:
- Бунт…
- Мятеж…
- Восстание…
Прикатился разгневанный Соня Первый Котофеич. Запищал, заверещал, подпрыгивая:
- Эй, гадюки! Взять! Связать!
Три огромные гадюки подползли к Березке.
Мигом вскарабкались по белому стволу.
Кинулись разом на друзей. Опутали их, оплели своими гибкими, скользкими телами. И сбросили на землю.
Рычал, кусался Артос. Ворчал, царапался Фомка. Ромка отбивался зубами и когтями.
Все напрасно.
Псам не удалось даже вмятинки оставить на чешуйчатых панцирях гадюк.
- В Кактусовую тюрьму бунтовщиков! - пропищал Соня Пер
вый Котофеич.- Одумаются. Попросят прощения - может, и сми
луюсь. Может, и выпущу. А заупрямятся - пусть пропадают. Хи-
хи- хи!
КАКТУСОВАЯ ТЮРЬМА
Это был крохотный пятачок. Со всех сторон непроходимо густо обсажен он высоченными кактусами.
Шипы у кактусов длинные-предлинные, острые-преострые. Острей булавок. Острей иголок. Острей ножа.
Шипастые кактусы караулили каждое движение пленников.
Чуть кто шевельнется - в бок острый шип вопьется.
Если кто вильнет хвостом - сразу в нем колючек сто.
Лапой двинет невзначай - и занозу получай.
Вот какой была эта Кактусовая тюрьма, в которую бросили Ромку, Фомку и Артоса.
Кругом шипы.
Шипы.
Шипы.
И высоко- высоко недосягаемый кругляшок голубого неба.
Никакой еды.
Ни капельки воды.
Ромка хвост опустил. Голову повесил. Приумолк. Загрустил. Стал совсем невесел.
Артос дугой согнулся. Носом в землю ткнулся. Не говорит. Не лает. Тяжело вздыхает.
Фомка бубликом свернулся. От друзей он отвернулся. Уши вниз. Глаза закрыл. И сквозь зубы заскулил.
Так они сидели долго.
Очень долго. Слишком долго.
Первым опомнился Ромка.
Поднял хвост трубой. Выгнул шею дугой. Бороду распушил. Усами шевельнул.
- Что, друзья, приуныли? Наше правило забыли? Всюду и везде.
При любой беде. Нос и хвост не опускать. Выход из беды искать.
Распрямил спину Артос. Засверкали его глаза. Взбугрились мышцы на груди.
- Ромка прав. Гав! Гав!
Размотал Фомка хвост. Поболтал им в воздухе. Свернул боевой восьмеркой.
- Не страшна и мне беда. Я за Ромкой хоть куда!
- Теперь тихонько, дружно нашу любимую,- предложил Ромка и первым запел:
Мы - веселые собаки И совсем не забияки…
Песня взбодрила друзей. Стали думать они, как из тюрьмы вырваться.
- Надо попросить Березку, чтоб весточку о нас передала Кар» рыкарру и Красному Лису,- предложил Ромка.
- Попробуй докричись до нее,- проворчал Фомка.
- Докричусь. Я кое-что придумал.
Встал Артос. На Артоса Фомка запрыгнул. На Фомку Ромка вскочил. Высунул кончик носа из-за колючей кактусовой стены и увидел Березку.
- Как я рада вас видеть,- сказала Березка.- Если бы Клык-
Клыку Грумбумбесу не надо было набрать в Спиешьпей тысячу дар
моедов, вас бы сразу убили. Чем я могу вам помочь?
- Передай о нас весточку на берег.
- Нельзя. Живые голоса поднимаются отсюда только в небо.
- Да-да. Нам говорил об этом Красный Лис.
И снова друзья приуныли. Не пели. Не говорили.
- Постой-ка,- встрепенулся Артос.- Помните, как Клык-Клык Грумбумбес хотел подобраться к поросятам?
- Верно,- подхватил Ромка.- Мы тоже ночью сделаем подкоп…
Целую ночь, сменяя друг друга, рыли они подкол под колючую кактусовую стену
Рыли тихо. Молча. На этом сонном острове каждый шорох, каждый вздох гремел как выстрел. К тому же подле Кактусовой тюрьмы днем и ночью сидели ежи-стражники, принюхивались, прислушивались к тому, что делается за колючими стенами.
К рассвету подкоп был готов. Оставалось пробить тонкую земляную корочку и вылезти на волю далеко от тюрьмы.
Ромка осторожно высунул черный бархатный нос из-под земли и обмер. Кругом стояли ежи-стражники. Насмешливо скалились. Пиками в Ромку целились.
Пришлось спешно зарывать подкоп.
Прошло три дня.
От голода и жажды стала кружиться голова. Перед глазами мельтешили разноцветные блики.
- Эй! - кричали им ежи-стражники.- Покоритесь! Смиритесь! Попросите прощенья!
- Нет! - кричал Ромка в ответ.
- Нет,- хрипел Артос.
- Н-нет,- отвечал Фомка.
ПОБЕГ
Пленники обессилели. Исхудали. Шерсть на них свалялась и свисала грязными сосульками. Дрожащие, слабые ноги еле держали их. Псы неподвижно лежали - нос к носу.
Стоило им сказать только одно слово «винюсь» - и тут же бы их выпустили из Кактусовой тюрьмы. А там - спи, ешь, пей. Сколько угодно..
Всего одно словечко надо было вымолвить. Но они его не говорили.
Трижды сам Соня Первый Котофеич приходил. Обещал простить, забыть, только бы повинились друзья.
- Нет,- отвечали те.
А время шло. За часом час. Вот день еще один угас. Сгустилась мгла. Настала ночь. Друзьям и говорить невмочь. Лежат, прижавши к носу нос. Чуть слышно прошептал Артос:
- Погибнем мы здесь.
Горестно вздохнул Фомка. И снова прошептал Ромка:
- Всюду и везде. При любой беде. Нос и хвост не опускать. Выход из беды искать.
- Искать,- бормотнул Фомка.
- Искать,- выдохнул Артос.
А утром рано-рано, когда из-за тумана чуть солнышко взглянуло на остров первый раз. В тот самый сонный час. Вдруг что-то затрещало. Как гром загрохотало.
Вскочили друзья. И увидели над Кактусовой тюрьмой маленький краснобокий Вертолетик.
- Скорей! - крикнул Ромка.- Помните, как нас учил Само
свал? Давайте дружно. Ну!
Из последних сил они закричали:
- Властелин любой дороги! Ты один пройдешь везде. Я - твой
брат четвероногий. Не покинь меня в беде!
Вертолетик качнул красным боком и полетел дальше. Тогда Артос подставил спину Фомке. А на Фомку вспрыгнул Ромка. Высунув голову из-за колючей ограды, Ромка закричал:
- Властелин любой дороги! Ты один пройдешь везде! Я - твой
брат четвероногий. Не покинь меня в беде!!
Снова качнулся Вертолетик. Развернулся и круто стал снижаться над Кактусовой тюрьмой.
На сонном острове поднялся такой большой переполох. Сам Соня Первый испугался. И от испуга вдруг оглох.
А стражники-ежи схватились за ножи. Выставили пики. Изошли в крике:
- Караул! Скорей сюда! Приключилася беда!! Гадюки ошалели. От злобы посинели. И тоже зашипели:
- Ш-ш-шюда! Ш-ш-шюда! Ш-ш-шюда! Ш-ш-шлушшилася беда! И все ползли, бежали, катились к Кактусовой тюрьме.
Но Вертолетик подлетел к тюрьме скорее всех. Из него выпала длинная веревочная лестница. Сквозь треск и шум друзья услышали:
- Цепляйтесь скорей!
Дверь Кактусовой тюрьмы распахнулась.
Показалась Гадюка с раззявленной пастью.
Следом протиснулся Еж-стражник.
Изловчился Фомка и сунул свой хвост Гадюке в раскрытую пасть.
А Ромка швырнул в глаза Ежу-стражнику горсть земли.
Поперхнулась Гадюка.
Крутанулась Гадюка.
Сбила с ног ослепленного Ежа-стражника.
Тот пал под ноги другому Ежу.
На другого повалился третий.
Такую кучу малу устроили, не поймешь, где чья голова, где чьи ноги.
Тем временем Ромка, Фомка и Артос схватились зубами за лесенку.
Вертолетик стрелой взмыл в голубое небо. Подтянул лесенку с друзьями к распахнутой дверке. И те в нее попрыгали.
Дверка захлопнулась.
Краснобокий Вертолетик поднимался все выше.
Вслед ему неслось:
- Лови!
- Держи!
- Хватай!…
Все выше поднимался Вертолетик. Все дальше увозил он друзей. От страшного острова. От царства Спиешьпей. От гадюк и ежей-стражников. От Сони Первого Котофеича. От проклятой Кактусовой тюрьмы.
Ромка, Фомка и Артос обессиленно лежали на какой-то подстилке, медленно приходя в себя.
- Э-эй! -послышался рокочущий бодрый голос Вертолетика.- Живы вы там?
- Живы,- вяло откликнулся Ромка, с трудом поднимаясь на ноги.
- Еле-еле,-проворчал Фомка.
- Вполне,- громче других отозвался Артос.
- Откройте-ка дверку с круглой ручкой. Там в коробке найдется кое-что…
В картонной коробке нашелся круг колбасы, большой кусок сыра, яйца и три бутылки свежего холодного молока.