Гарри ФоксРОС: Забытый род
Глава 1
Боль. Первое, что я ощутил, когда сознание просочилось сквозь вату небытия. Тупая, разлитая повсюду боль. Как будто меня переехали каретой. Несколько раз. Голова гудела, как улей разъяренных шершней. Я попытался пошевелить рукой — ответил пронзительный спазм в плече и хруст, от которого скривило зубы.
"Где…? Что…? КТО?!"
Мысли путались, цепляясь за обрывки: яркий свет экрана, вкус холодного кофе, звук клавиатуры… И все это — чуждое. Не мое. Тело подо мной было длиннее, костистее. Руки в синяках и ссадинах, одеты в какую-то грубую, темную ткань, пахнущую потом и… пылью? Конюшней?
Я открыл глаза. Вернее, приподнял одно веко — второе заплыло и отчаянно ныло. Тусклый свет. Деревянные стены, тряска. Карета. Старинная, допотопная карета, скрипящая на каждом ухабе. И сиденья жесткие, как скамья подсудимых.
Рядом сидели двое. Слева — парень, похожий на перепуганного хорька: худой, съежившийся, глаза бегают по углам, пальцы судорожно теребят край рубахи. Дышит часто, поверхностно. Ждет конца света.
Справа — его полная противоположность. Крепыш, широкий в плечах, с бычьей шеей и лицом, которое явно видело кулаки — и не раз. Сидел развалясь, одна нога в тяжелом сапоге выставлена в проход. На лице — полупрезрительная, полуусталая усмешка. Заметил, что я смотрю.
— О, живёхонек, — хрипловато процедил он, не меняя позы. Голос — как скрип несмазанной телеги. — А я уж думал, приехали с лишним грузом.
Я попытался сесть ровнее. Каждый мускул взвыл протестом. Голова закружилась. Я провел языком по сухим, потрескавшимся губам.
— Где… это? — выдавил я. Звук собственного голоса — низкий, хриплый — снова ударил по нервам. Не мой. Совсем не мой.
Крепыш фыркнул, будто я спросил что-то невероятно глупое.
— Где? В раю, дружок. В самом пекле. На дороге к нему. — Он махнул рукой в сторону маленького окошка, затянутого грязной тканью. — Везут нас, дураков, к Аспидовым.
Имя прозвучало с каким-то зловещим отзвуком. В памяти мелькнуло что-то скользкое, шипящее. Я поморщился.
— Аспидовы? — переспросил я, пытаясь сообразить сквозь туман в голове. — Кто это? И… как я здесь оказался? Последнее, что помню…
Помнил я, по правде говоря, обрывки какой-то другой жизни. Светящийся экран, клавиши, чашка… Но лицо? Имя? Расплывчато. Как будто кто-то стер ластиком.
Крепыш рассмеялся коротко и грубо.
— Помнишь? Да не мудрено! — Он ткнул толстым пальцем в мое заплывшее веко. Я вздрогнул от боли. — Видать, тебя силком запихнули в эту карету-гробовозку. Сопротивлялся, судя по морде. Знакомо. Меня в позапрошлом году так же. Димон, кстати.
Я машинально потрогал лицо. Синяки, ссадины, отек. Да, "силком" — это мягко сказано.
— Зачем? — спросил я, чувствуя, как холодная тревога сжимает горло. — Куда мы едем?
— К бабам, — Димон усмехнулся еще шире, обнажив не самый здоровый набор зубов. — К самым что ни на есть ядрёным бабам во всей России, да, наверное, и в Изнанке тоже. Аспидовы. Род древний, сильный. И чертовски богатый. Только вот незадача… — Он понизил голос, делая вид, что делится страшной тайной. Хорёк слега екнул. — Мужиков у них своих нету. То ли повывелись, то ли яд ихний не выдерживали. Одни бабы. Красивые, говорят, чертовски. И опасные — как кобры под церковным покровом.
Я уставился на него, пытаясь понять, бредит ли он, или это такой чёрный юмор.
— И… они ищут себе мужика? — спросил я осторожно. — Одного? Так зачем нас… — Я кивнул на Хорька и на себя. — …целую карету?
Димона будто передернуло от смеха.
— Один? Ха! Да они ищут одного-единственного, который их возглавит! Царя им змеиного подавай! Только вот беда… — Его усмешка стала откровенно злой. — Род-то ихний — ядовитый. В прямом смысле. Кровь, слюна, пот — всё пропитано. И не всякий мужик эту отраву выдержит. Большинство — дохнут, как мухи. Быстро и тихо. Потому они и живут в Изнанке, подальше от нормальных людей. Там их фон свой, ядовитый, им норм. А для нас… — Он помахал рукой перед носом, изображая предсмертные конвульсии. — …чистый ад.
Хорёк скулил уже почти неслышно. У меня в животе похолодело.
— Жатва, — продолжил Димон с мрачным удовольствием. — Ежегодная жатва. Набирают человек пятьдесят. Со всей империи. Из разных сословий — кого купят, кого силой возьмут, кого долги припрет. Сулят золотые горы семье, если кандидат "пройдет испытания". Ха! Испытания! — Он плюнул на грязный пол кареты. — Испытание одно — не сдохни от ихнего плевка в первую же минуту. А уж если повезет… то потом еще хуже будет. Говорят, там такие штуки творятся… — Он многозначительно постучал пальцем по виску. — Десять лет, слышал я, ни один лоб не прошел. Все удобрили ихние ядовитые садики.
Яд. Изнанка. Бабы-убийцы. Жатва кандидатов. Десять лет без победителей. И я — один из свежего улова. Проданный. Семейкой. За "золотые горы". Которые они получат, когда я удобрю чей-то сад.
Тошнота подкатила к горлу. Не от тряски. От осознания. Я оказался не просто в чужом теле. Я оказался в теле живого трупа. Купленного и доставленного к месту казни с доставкой на дом. Вернее, в поместье.
— Меня… продали? — спросил я хрипло, больше для себя.
— Ну а как думал? — Димон хмыкнул. — Сам бы ты сюда по своей воле поехал? На убой? За честь быть отравленным какой-то змеюкой в юбке? — Он посмотрел на меня с внезапной, неожиданной искрой чего-то похожего на усталое сочувствие. — Видать, твоя семья либо очень бедная, либо ты им ну о-о-очень поперек дороги встал, дружок.
Карета снова резко дернулась и замедлила ход. Снаружи послышался скрежет массивных металлических петель. Отдернув грязную тряпку у окошка, Димон мрачно буркнул:
— Приехали. Добро пожаловать в Ад, населенный змеями. И их сёстрами. Готовь задницу, юнец. Жатва начинается.
Я посмотрел в щель. Мерцающий лилово-серый свет Изнанки лился на мрачные, устремленные в небо шпили. На ворота, сплетенные из каменных змей. На невозмутимые лица стражниц в змеиных доспехах, уже окружавших карету. Их глаза, холодные и оценивающие, скользнули по нам, как по мясу на рынке.
Боль, страх, ярость от предательства — все смешалось в комок у меня под ребрами. Но сквозь это пробилось что-то другое. Острое. Колючее. Как шип.
"Продали, гады? Убить хотят? Посмотрим, у кого яд крепче окажется. Я еще поживу, черт вас всех подери. И запомните это лицо."
Я попытался расправить плечи, игнорируя боль. Вытер кровь, сочившуюся из разбитой губы. И встретил взгляд одной из стражниц — высокой брюнетки с ехидной усмешкой. Ее карие глаза блеснули любопытством.
Игра началась. Ставка — жизнь. Моя. И я не собирался проигрывать в первом же раунде.
Мы вывалились из карет, как мешки с картошкой — кто с проклятиями, кто со стоном. Я едва удержался на ногах — тело гудело, будто после десяти раундов с чемпионом по мордобою. Вокруг, считай, целый батальон таких же "счастливчиков": человек пятьдесят, не меньше. Кареты — черные, без окон, как катафалки — выстроились в ряд. Пахло конской псиной, пылью и… чем-то горьким, щекочущим ноздри. Яд? Или просто Изнанка так пахнет?
Перед нами зиял каменный мост. Древний, мрачный, перекинутый через реку, от которой мурашки побежали по спине. Вода была не синей, не зеленой — мертвенно-перламутровой. Она не текла, а ползла, густая, как масло, абсолютно бесшумно. Ни ряби, ни всплеска. И на дне… мерещились странные тени, слишком крупные для рыб. Холодок страха скользнул по позвоночнику.
А за мостом… За мостом был Город. Не город — готическая фантасмагория, выросшая из кошмара. Шпили, острые, как клыки, впивались в лилово-серое небо Изнанки. Стены домов — черный камень, испещренный змеиными барельефами. Окна — узкие щели, словно прищуренные глаза. И посреди всего этого каменного шипящего великолепия — Замок. Огромный, как гора, с башнями, увенчанными стилизованными змеиными головами. Оттуда, наверное, и правят эти "ядреные бабы".
Нас встретили. Стражницы. Димон аж присвистнул тихонько. Неудивительно. Кожа. Черная, лоснящаяся, облегающая каждую мышцу, каждую изгибистую линию тела, как вторая кожа. Куртки спортивного кроя, плотные штаны, высокие сапоги — все для смертоносной грации. На поясе — шпаги с изящными, но явно не для красоты эфесами. И на груди у каждой — эмблема: змея, извивающаяся в агрессивной позе, с рубиновыми глазами, что горели холодным огнем, и… крыльями по бокам. Крылатая змея. Аспид. Логично.
Их было с десяток. Все — опасная красота. Но одна выделялась. Старшая. Стояла чуть впереди, поза — властная, без суеты. Ее форма была того же покроя, но с золотистыми вышивками по вороту, рукавам и вдоль швов. Лицо — красивое, но высеченное из льда. Глаза — холодные, как те рубины на эмблеме, — скользнули по нашей жалкой толпе, как скальпель по гниющей плоти.
— Добро пожаловать на земли Аспидовых, — ее голос прозвучал громко, четко, без тепла и лишних эмоций. Как зачитывают приговор. — Здесь вам ничего не угрожает. Пока вы соблюдаете правила.
Она сделала паузу, давая нам прочувствовать абсурдность этого заявления. Воздух-то сам по себе казался ядовитым.
— Думаю, не секрет, зачем вас всех сюда привезли, — продолжила она, и в ее тоне не было ни капли сожаления. — Смертность у нас… значительная. Поэтому будьте добры не создавать проблем. — Ее рука легла на эфес шпаги. Легко, привычно. — Иначе нам не составит труда устранить источник проблем на месте. Быстро. Без лишнего шума.
В толпе кто-то сглотнул. Хорёк из моей кареты чуть не спрятался за спину Димона.
— И главное правило, — голос старшей стал тише, но от этого только опаснее, — если хотите хоть немного продлить свое пребывание здесь, не пытайтесь прикасаться к девушкам. Как бы страстно они на вас ни смотрели… — Ее губы тронула едва заметная, ледяная усмешка, — …и как бы настойчиво ни звали.
И тут я увидел. Одна из стражниц, стоявшая чуть позади и левее — кареглазая, с пышными темными волосами, собранными в строгий хвост, — поймала мой взгляд. И подмигнула. Откровенно, дерзко. Улыбка на ее губах была хищной и обещающей. Не любовь, нет. Игру. Охоту. "Попробуй, тронь, слабак", — словно говорил этот взгляд.