В вестибюле этой станции народу вообще не было, зато, по счастью, царил прохладный полумрак. Держась в тени, Андрюха проследовал за женщиной в сторону выхода на большой лысоватый парк, посреди которого водили хоровод какие-то дубы-колдуны или липы – шут их знает.
Раиса шла уже намного медленнее, поглядывая на часы. Наверное, с кем-то договорилась о встрече в определенное время.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: кто-то позвонил и сообщил, что мужа забрали. Поэтому она сажает вместо себя девчонку из канцелярии и бежит с работы. Только куда это она – вот вопрос. Там дальше мост через какую-то речку, слева стадион, справа блатной ресторан, дальше уже знакомые Андрюхе гостиницы «Турист», «Байкал».
Денискин для конспирации отстал, поскольку народу сильно поубавилось: пара мамаш с колясками, собачники, слоняющиеся туда-сюда со своими питомцами. Андрюха остановился, делая вид, что читает газеты на щитах, не выпуская Раису из поля зрения. Тут он услышал чуть слышный свист и зашел с другой стороны газетного щита. С той же, где только что был он, изучал прессу уже муровский паренек, с которым познакомились накануне, на инструктаже.
– Денискин, прием. С кем контактировала на работе?
– Переговорила с секретарем из канцелярии.
– Принято. По дороге?
– Нет.
– Сталкивалась, объясняла дорогу, спрашивала время?
– Нет.
– Принято. Свободен. Поезжай в отделение, дальше ведем мы.
– Есть, – отозвался Андрюха.
Было интересно и в меру обидно.
И, хотя он уже усек, что гостиницы столицы – это нечто иное, нежели усовершенствованный дом крестьянина, что соваться туда ему категорически не следует, любопытство все-таки терзало. Муровский пошел, прибавляя шаг, явно собираясь обогнать Демидову, а она точно нарочно остановилась на берегу, вынула из сумочки булку, начала крошить – тотчас приплыли утки, налетела куча голубей.
Так она стояла, как показалось, довольно долго, потом на том берегу речки, с той стороны моста, вспыхнуло яркое пятно, точно солнечный зайчик. Какая-то девица или женщина – отсюда не видать. Одетая в какую-то золотистую штуку, вроде бы закутана от шеи до щиколоток, но то и дело слепили глаз то плечо, то коленка, а то и выше. На голове вроде бы обычный платок, но повязан таким невиданным образом, чтобы вместе с пышными пшеничными волосами сложиться в высокую корону.
Андрюха совсем уже было хотел подобраться поближе, но за спиной кто-то негромко приказал:
– Ну-ка кыш отсюда. Кому сказано: свободен, поезжай в отделение?
Денискин, содрогнувшись, послушно пошел в сторону метро, и лишь несколько десятков метров спустя решился оглянуться.
Как было пусто, так и осталось. Только профессорского вида престарелый гражданин в легком летнем костюме и берете выгуливал болонку – белую-пребелую, и, если та стоит на месте, то не сразу поймешь, где перед, а где зад.
Глава 30
Сколько копий сломано, сколько диссертаций и тем более беллетристики написано об уникальности каждого индивидуума, и все-таки в неожиданной ситуации, при внезапной смене обстановки, выясняется, что все мы одинаковы.
Первый удар обухом по голове – гарантированные страх и растерянность. Разве что в мелочах возможны варианты – или паника, или полный ступор, выдаваемый за хладнокровие. Большинство действует необдуманно, куда-то несясь сломя голову. Все упрощается, как у лошади, за которой гонится волчья стая – инстинкт велит мчаться сломя голову, даже если впереди обрыв или болото, погибель – все равно мчаться.
А если попадется на пути какой-то человек, хоть немного похожий на спасителя, – и самый нелюдимый кидается на шею, чтобы поплакаться, переложить на другого хотя бы малую толику своего страха. И уж тем более, если этот кто-то хоть в чем-то смахивает на вождя, в состоянии успокоить, предложить нечто похожее на план.
Ни Дмитрий Базаров – выпускник Московской высшей школы милиции, ни Юрий Яковлев (учитель физики) вообще не интересовались закономерностями и следствиями паники. Они ее намеренно вызывали, надеясь на нужные последствия, и по опыту знали, что в большинстве случаев все действуют одинаково, идет ли речь о проститутке или о секретаре нарсуда. Возможно, что и заводской мастер Демидов бегал бы по кругу в поисках того, кому вывалить беду и поручить себя, но он сидел в камере – и, разумеется, его никто не допрашивал.
Пока не замечалось в нем ни мук совести, ни стремления к покаянию. Так ведь и прошло всего-то тридцать шесть часов. Есть время подумать над своим поведением, вспомнить предостережения старого зэка Ильича, которое прозвучало так пугающе вовремя и оглушающе, точь-в-точь как набат.
Но это потом. Пока Иван Демидов просто сидел в камере – спокойный, ни на что не жалующийся. А его якобы бывшая супруга, не ограниченная никакими стенами, развила просто невероятную активность – почему-то даже не подозревая, что каждый ее шаг, каждый звонок фиксируются и подвергаются тщательному анализу.
– Сообщение об аресте мужа поступило от кого-то с завода, – рассказывал Дмитрий Базаров.
– Должно быть, из кадров, у кого имеются телефоны всех родственников, – предположил Яковлев.
– Или близкие друзья. Или просто кто-то, кто очень хорошо относится к Демидовым. Поскольку арестовали в двенадцать с копейками, а начали звонить уже в двенадцать пятнадцать, далее звонили в половине, потом без двадцати час.
– Трижды.
– Да. Не ответили, поскольку судья была в совещательной, а телефон у них один. Узнав об аресте, Демидова тотчас позвонила администратору гостиницы «Турист», просила найти Светлану и передать, что она ее ждет в указанном месте без десяти три.
– Да, мой сержант докладывал, что Демидова сначала отыскала замену, отпросилась и отправилась на встречу.
– Твой сержант. Тот самый, который, не спросившись, влез в гостиницу?
– Да, он.
– Самостоятельный не по разуму, – заметил Дмитрий Анатольевич, – он к тебе таким уже приехал или пообщался с Завериным?
– Должно быть, все вместе сошлось, – предположил Яковлев. – Личность этой Светланы известна?
– Ну а как же, конечно, Тоцкая Светлана Владимировна, по официальному месту работы – швея-надомница на фабрике в Ростокино. Судима полтора года назад, двести девятая, прим[9].
– Значит, встретились, и о чем говорили?
– О чем-то говорили. Приближаться не решились, но, судя по общему впечатлению, жестикуляции, выражению физиономий, разговор шел на повышенных тонах. И результаты Демидову не удовлетворили.
– Из чего сие следует, Дмитрий Анатольевич?
– Из того, что уже вечером из дома она звонила некоему Глебу и требовала объяснить, что случилось. Он же, в свою очередь осторожничая, говорил, что если «не поплывет», то «ничего».
– А где этот телефон установлен?
– В общежитии сотрудников полка конвойной службы милиции, – сообщил Базаров.
– Конвойная служба? – переспросил Яковлев. – Анатольич, а вот тебе и Глеб из конвойного. Помнишь, Заверин докладывал. Имя редкое.
Базаров поднял ладонь:
– Погоди, Васильич, спешишь. Любая секретарь заседания знает доставку поименно…
Яковлев, улыбнувшись, уточнил:
– А что, у секретарей нарсудов так принято: арестовали мужа – перво-наперво сообщать в доставку?
– Не заедайся ты, плющ ядовитый. Конечно нет. Просто пытаюсь критически подходить к делу.
– Получается неплохо, – одобрил Юрий Васильевич, – в любом случае надо установить, что за Глеб.
– Да и хорошо бы уточнить, как связаны проститутка Светлана и Демидова, встречались ли они ранее, при каких обстоятельствах.
– Это-то как раз просто, если Тоцкая судима тут, в Москве.
– Да, мысль здравая, – одобрил Базаров, – и вот что, Юрка. Очевидно: гостиницы на земле Дзержинского райсуда, Демидова вроде бы раньше там работала, как твои докладывали.
– Верно.
– Стало быть, вполне они могли познакомиться, пока эта дура ожидала приговора. Вот и связь.
– Да, но это все для прокурора, для обвинительного заключения, а нам бы побыстрее, пока не истек срок ареста.
– Я согласен, Васильич. И мыслю так: устроим ей еще одну провокацию, только полноценную. И если она от такого мизера лезет на стену – то сто процентов расквасится.
Яковлев признался:
– Насчет провокации я уже принял меры, каюсь. Как раз в аккурат завтра, в одиннадцать часов и предлагаю…
– У вас партизанщина и самодеятельность – общие места, – заметил Базаров, – и нечего грешить на подчиненных. Сам не лучше.
– Я как раз собирался доложить, – успокоил Юрий Васильевич.
– Ты хотел сказать: поставить перед фактом. Ладно, выкладывай, что задумал.
Глава 31
Вернувшись с Петровки, Яковлев позвал Денискина и устроил ему головомойку, но по окончании воспитательного процесса прочел небольшую нотацию:
– Товарищ сержант, инициатива, самостоятельность – это крайне ценные и редкие качества, не надо ими разбрасываться направо и налево. В сыскном деле все должно быть вовремя и под контролем того, кто будет в итоге за все отвечать. Осознал?
Денискин, воплощенное смирение, склонил голову:
– Так точно.
– Ну-ну, – вздохнул капитан, – вижу глубину вашего раскаяния. И, чтобы полностью убедиться в нем, предписываю вам в кратчайшие сроки установить следующий момент: как связаны друг с другом Раиса Романовна Демидова и Тоцкая Светлана Владимировна. Вы ее уже видели в парке у метро «Ботанический сад». Вот ее фото.
Задание, вот это задание!
У Андрюхи перед глазами тотчас запрыгали солнечные зайчики, заколыхались золотистые одежды, из которых, как из жаркого тумана, блистали то коленка, то плечо, то черт знает что. Он снова входил в высокие двери «Туриста», поднимался по лестнице, покрытой бордовой дорожкой, ступал по толстым коврам и даже уже почти открыл дверь двухкоечного номера, где царил полумрак.
Яковлев развеял душисто-золотой туман: