Улучив момент, по его мнению, подходящий, Андрюха поинтересовался:
– Так что там в итоге, с ЮАР и апартеидом?
Олег, промокая на лбу выступившую от сытости испарину, успокоил:
– Все стабильно. Они загнивают, дети – недоедают. Так, а что вспомнил-то, в связи с чем?
Не успел Андрюха ответить, сам и продолжил:
– А, понял, понял. Будущей свояченицей интересуешься.
– Свояченица – это кто?
– Тундра ты торфяная. Это сестра жены.
– Ну так сразу… ни к чему. Просто интересно.
– Что именно тебе интересно?
– В порядке обмена опытом.
– Само собой.
– Почему группу не стали вызывать?
– Что за группу?
– Следственную. Экспертов. Все-таки серьезное дело.
Якобы некурящий Заверин выбил из пачки «Яву», чиркнул спичкой.
– Ты в чем дело-то видишь?
– Как это? – удивился Денискин. – От человека на работе ни слуху ни духу десять дней, с единственной родственницей не общается, соседи не видели. Обычно в таких ситуациях…
Олег прервал:
– Труп есть?
– Нет, но…
– Есть труп или нет? Мясо, кровь, следы борьбы? Остроухие соседи, один из которых музыкант, они слышали предсмертные крики, хрипы, прочее?
Андрюха понял, что сошлись все нужные звезды и разговор будет. То ли концентрация спиртного достигла нужного показателя, то ли Олег Заверин для себя решил, что с ним можно разговаривать свободно. В любом случае участковый, покачиваясь на табурете, изложил суть дела кратко и откровенно:
– На носу конец квартала. Со статистикой у нас, как всегда, то есть беда. Стало быть, снова без премий. Яковлев умница, но стул под ним уже шатается, так что каждая палка в плане может оказаться колом в могиле. Ясно – нет?
– Но все-таки Демидова…
Олег, глотнувший пива, вдруг прыснул так, что пена из ноздрей пошла. Откашливаясь, отфыркиваясь, попросил:
– Погоди, дай оторжаться. Нет, не могу.
Он сбегал в ванну, вернулся умытый:
– То-то она мудрила постоянно насчет девичьей фамилии.
– А, так ты эту Демидову и до замужества знал, – добродушно констатировал Андрюха, чуть не позевывая.
Заверин тотчас отрекся:
– Это еще с чего взял? Нет, не знал. Видел, что паспорт новый, ну и вообще… да просто, разобрало, – признался он, – ну честно. Джумайло, надо ж.
Тут он взял себя в руки, стал серьезен (по мере возможности):
– Демидова в силу своего занятия такая особа, что в любой момент может исчезнуть из дома. А потом и появиться в любой же момент.
– Это что, у вас библиотекари так работают? – уточнил Андрюха. – Что ж тогда на работе гонят, что не видят ее который день?
– Так это на какой работе – на официальной, для справки.
– Что, еще одна есть?
– Ну в кого он такой непонятливый? – посетовал участковый. – Есть, – подтвердил Заверин, – есть и вторая. Там и заработано все, что в квартире видел.
– И что за работа? – улыбаясь, спросил Андрюха. – Я бы не отказался.
– Ты не подойдешь.
– Это почему ж?
– По антропометрическим данным, – с самой серьезной миной сообщил участковый, – ты тощий, где не надо, и вообще…
– Ладно тебе. Что за работа?
– Лет тебе сколько?
– Двадцать два. Будет.
Олег с укором заметил:
– Ты большой уж мальчонка, мог бы и сам сообразить.
Андрюха сообразил, но переспросил с долей недоверия:
– Да брось ты. Неужто эта?
– Еще какая, – весьма компетентно подтвердил Олег.
– А так и не скажешь. Разве они такие бывают?
– Какие – «такие»?
– Ну… – Андрюха изобразил руками нечто распрекрасное.
Заверин, отсмеявшись, решил подчеркнуть важный момент:
– Усваивай пока информацию и имей в виду, что лично я тебе ничего не говорил. И для всех… то есть абсолютно для всех, понял?
Андрюха кивнул.
– …Будь то Юрий Васильевич Яковлев или даже сам товарищ Щёлоков, гражданка Демидова – библиотекарь четвертого разряда библиотеки имени М. А. Светлова. Усек?
– Так-то усек, только с чего меня-то спрашивать станут? Я сегодня есть, а завтра нет.
– Мечтай больше, – почему-то сказал Заверин и разлил еще по одной.
Олег порядком набрался, но держался молодцом, а вот Денискин начал понимать, что против этого титана граненого стакана слабоват. Андрюха порядком осовел, да и день был такой длинный, тяжелый. Чуя, что вот-вот сам заснет, Денискин героически кинул камушек в сонный омут:
– А вот все равно не верится.
Не такой уж сонный оказался омут, забурлил, забулькал, возмущение начало подниматься из тины и ряски. Иными словами, участковый, обиженный недоверием, дернул карандаш, прикованный шнурком к телефону, оторвал и его, и кусок листа из какого-то блокнота:
– Ну ты, недоверчивый! Сюда смотри: лимита, библиотекарша, какой у нее оклад, пусть и в Светловке?
– Да мне почем знать?
– А что хорохоришься, не верит он. – Заверин принялся черкать по бумаге. – Так, ну оклад, надбавка за высшее образование, знание иностранного языка…
Андрюха мудро молчал, благоговейно внимая. Ничего себе, глубоко знает свое население товарищ участковый. Вот уж точно – пей, да дело разумей. А тот все творил, изрыгая ругательства тогда, когда бумага рвалась, и наконец сунул Денискину под нос исписанный убористым почерком клочок бумаги.
– И что из этого следует? – осторожно спросил Андрюха.
Тогда Олег жирно все перечеркнул и выдал результат устно:
– Не-воз-мож-но! Совершенно невозможно выстроить такой быт на зарплату библиотекаря.
– Не спорю, – сообщил Денискин, но это замечание, полное смирения, вновь почему-то вызвало недовольство.
– А ремонт?! Ремонт, я тебя спрашиваю, ЖЭК ей организовал? Вся сантехника новая, потолки, полы…
Андрюха напомнил:
– Она замужем. Красивая женщина. Я и рассудил: видать, богатство со стороны мужа. Научный работник или выездной в загранку.
Заверин расхохотался. Откашлявшись, вытерев слезы, приказал:
– Быстро назвал мне три мужские вещи, увиденные в квартире Демидовой.
Андрей смутился:
– Да я не присматривался.
– Не присматривался, ага! Мешок из-под воблы вслепую разглядел, а? Да и что присматриваться, это ж сразу видно: одна живет или с мужем. Тапки, расчески, пальцы на зеркале, стульчак поднятый…
– А я там не был, – улыбнувшись, заметил Денискин.
– О, кстати. – Олег ушел в уборную.
Андрюха решил, что пора вымыть посуду, а то сейчас отрубятся, а наутро свинство будет. И приступил к выполнению намеченного, размышляя мимоходом о том, как там, вообще, гражданка Джумайло-младшая, все ли путем, как устроилась, а, главное, вспоминает ли с благодарностью?
– А вот и я, – сообщил посвежевший хозяин, вернувшись и устраиваясь за столом. – Я что хочу сказать: фантазия у тебя есть, теперь побольше ума и наблюдательности. Без обид.
– Обида для дураков. Еще по одной?
Денискин вытер тарелки, разлил, принялся болтать, переведя разговор на то, что наблюдательность – это да, дело такое, и в жизни не то, что на рыбалке:
– Ну там, ветер, течение – это я зараз примечаю. А тут даже не подумал: тетя замужем, а следов мужа нет. А между прочим, Олег, чего просто мужа не спросить, он-то должен знать, где жена? Или нет…
– Или нет.
– Хотя да. Так, но если он не живет с женой, по месту прописки, то где он живет?
Заверин, утомленный его многословием, широко зевнул:
– Там и живет. По месту прописки.
– Как он умудряется жить без вещей?
– Как именно он с ней живет – я не ведаю. А то, что прописан – это точно знаю. К слову, квартира его, еще родительская, и он там раньше жил с семейством.
– Стоп, стоп, сейчас вообще ничего не понял, – признался Андрюха, – у него еще какое-то семейство?
– Ну а как же, взрослый мужик. Все как у всех, жена, детей двое…
– Куда же они делись-то все? Или хочешь сказать, что он женился на проститутке, выгнал жену, детей, сделал новой зазнобе ремонт, купил диван – и подался вон из собственной квартиры? Все ей оставил?
– Ничего он ей не оставлял, – успокоил Олег. – Нечего ему оставлять. Демидов, он мастер смены, что ли, на кирпичном заводе. А это…
Он снова потянулся к бумажке с карандашом, Андрюха быстро убрал канцелярию с глаз долой. Поискав ее и не найдя, Заверин посчитал в мутном уме и выдал результат:
– Ну где-то сто семьдесят, может. Со всеми ночными-вечерними, за руководство… сотни две. С половиной.
– Ну а что, жить можно, если с экономией. Зато прописку она получила.
– Прописку да, – согласился Заверин и попытался заснуть сидя.
Андрюха тоже ничего не имел против того, чтобы прикорнуть. Но не давал покоя чисто прикладной момент, который хотелось бы выяснить из опыта старшего товарища. И это надо сделать именно сейчас, ведь завтра лейтенант, – к гадалке не ходи, – по-трезвому ни слова не скажет. Он потряс Олега за плечо, тот проснулся:
– А?
– Слушай, а как ты установил, что она не только библиотекарша? Неужто при поквартирном обходе?
– При нем, само собой, – ужас как уверенно заявил Заверин. Обращался, правда, к полу, то ли соблюдая режим секретности, то ли потому, что голова уже прямо не держалась. – В аккурат меня только-только на землю спустили…
«Эва как», – удивился Андрей.
– …Заявляется в кабинет хмырь в штатском, вежливая сволочь, и начинает задушевно. Крайне интересует, дескать, личность Демидовой Маргариты Кузьминичны. Какие, дескать, наблюдения, соображения, как характеризуется по месту жительства.
– В какой связи такие вопросы?
– Мне-то почем знать? Может, в гостиницах ВДНХ чего увели, то ли иной международный скандал. Мне что, я зол был на их брата, гоню с чугунной мордой: женщина благонадежная, замужем, библиотекарь, характеризуется положительно, жалоб не поступало, что-то путаете, товарищ. Тот слушал-слушал, уши у него увяли, он и попросил все письменно изложить.
– И ты изложил письменно.
– В подробностях.
– Чем закончилось?
– Отстал. Но не закончилось. Чуть погодя дежурный принялся зубоскалить: смотри-ка, у бывшего главковского Заверина какие поклонницы козырные. Один раз пришла, его искала, потом еще раз – я ей, мол, чего изволите, а она ни в какую, нужен Заверин, на другого не согласна.