2.2.1. Последний тысяцкий Василий Вельяминов
В период феодальной раздробленности, который продолжался и в условиях монголо-татарского ига, трудно кого бы то ни было назвать государственным деятелем. В XII—XV вв. настоящими государственными деятелями по определению в каждой из земель на северо-востоке европейской части Руси являлись два человека: глава светской власти – местный князь и глава церковной власти – местный архиепископ. Перед нами проходит череда колоритных правителей и святителей, которые постоянно упоминались в летописях, являлись главными актерами на исторической авансцене.
Между тем кроме первых лиц, светского и духовного, в каждом княжестве до определенного времени действовали должностные лица, которые вполне подходят под определение «государственный деятель».
Название «тысяцкий» в первый период русской истории не встречается, но существование его не ставится под сомнение.
Семья составляла двор, «дым», «десяток». Низшим звеном социальной организации непосредственных производителей, объединявшим хозяйства отдельных семей, служила соседская (территориальная) община. Названия общины – «мир», «сотня», «вервь» (от слова «веревка», которой измеряли землю при распределении внутри общины). Общины тяготели к погостам – торговым и административным центрам, на месте которых вырастали города. С городами были связаны понятия «полк» и «тысяча». Под такими названиями действовали ополчения, формировавшиеся в случае внешней опасности в тех или иных городах. Следует учесть, что население города или численность городского ополчения вовсе не обязательно составляли тысячу полноправных мужчин. «Десяток», «сотня», «тысяча» у многих народов обозначали уровни социальной или военной организации населения. На месте прежних племенных союзов формировались княжества («земли»).
Судя по всем источникам, тысяцкий был военным начальником земской рати (воев) в отличие от княжеской дружины. В мирное время тысяцкий наблюдал за порядком в городе; его функции можно сравнить с обязанностями современных мэров или глав администрации. Слово «тысяща» в русских летописях употреблялось и как обозначение определенной территории, округа, населенного пункта с прилегающей местностью. Круг обязанностей тысяцкого во многом совпадал с содержанием деятельности воевод. В конце XI в. в Киеве действовал тысяцкий (воевода) Ян Вышатич. В роли киевских тысяцких упоминаются Путята, Ратибор и др. Историк Бестужев-Рюмин считал, что тысяцкие были городские, земские и княжеские. Должность тысяцкого в Древней Руси была не наследственной, а выборной. Иногда это звание после отца занимал сын, но лишь в силу авторитетности рода и при наличии необходимых личных качеств.
С XIV в. бояре начали оседать по разным княжествам. Значение должности тысяцкого стало возрастать. Авторитет тысяцкого определялся поддержкой со стороны населения, что воспринималось как опасность, как политическая конкуренция не только боярами, но даже князьями. Вряд ли можно полностью отождествлять русских тысяцких с плебейскими трибунами у древних римлян. Но институт тысяцких в Московском княжестве постигла та же судьба.
Последним тысяцким в Московском княжестве стал Василий Васильевич Вельяминов. Его отец тоже был тысяцким. Впервые (1341) имя В. В. Вельяминова встречается в договорной грамоте Семена Гордого, которую он подписал вместе с его родными братьями в качестве свидетеля. Тысяцким В. В. Вельяминов стал в 1357 г. при загадочных обстоятельствах. На площади в Москве был найден труп тысяцкого Алексея Петровича Хвоста, на которого, по известиям летописей, бояре «ковали ков». А. П. Хвост за организацию «мятежа» изгонялся из Москвы (при Иване Ивановиче Красном). Но потом снова сделался тысяцким в Москве, несмотря на обещание Ивана Ивановича не принимать его обратно. Тогда-то бояре и убили его. Возник большой мятеж, и главные боярские фамилии вынудили удалиться в Рязань. В 1358 г. великий князь Иван Иванович призвал бежавших бояр к себе. Тогдашним «олигархам» было несложно найти путь к первому лицу в княжестве.
В. В. Вельяминов в звании тысяцкого и в числе любимцев Дмитрия Ивановича (впоследствии Донского) участвовал в его свадьбе, а жена тысяцкого была восприемницей одного из сыновей Дмитрия Ивановича. Великий князь Московский Дмитрий Иванович с детских лет оказался в водовороте политических событий и интриг. Он везде видел измену и подкоп под его власть. Через какое-то время всплыла история о том, что во время свадьбы Дмитрия Ивановича В. В. Вельяминов подменил пояс, который перешел к Василию Косому. Дмитрий Иванович болезненно отреагировал на такие действия своего бывшего любимца. Он заставил В. В. Вельяминова постричься в монахи. После смерти тысяцкого в 1374 г. преемник не был назначен. Должность тысяцкого упразднили.
Старший сын тысяцкого В. В. Вельяминова Иван, вероятно, мечтал занять место отца. После смерти отца он бежал в Тверь. Между тверскими и московскими князьями в это время шло упорное соперничество. Тверской князь Михаил Александрович пытался получить поддержку в Орде, участвовал в походах Великого княжества Литовского против Москвы, но в конце концов потерпел поражение. Иван Васильевич Вельяминов сделал неправильную ставку.
Во время битвы с татарами на берегах реки Вожи в 1378 г. москвичи поймали попа, у которого нашли мешок со «злыми зельями». В Москве заподозрили, что этого попа Иван Васильевич, сам во время вожской битвы находившийся еще в Орде, подослал, по-видимому, отравить кого-то (сочли, что должно быть, великого князя). Попа сослали, а Ивана Васильевича в 1379 г. поймали в Серпухове, куда он пришел из Орды, и привезли в Москву. После недолгого разбирательства он «мечом потят бысть на Кучкове поле». Историки считают, что это была первая публичная казнь в Москве. Летописи замечают, что прекрасная наружность казненного возбудила в зрителях сочувствие к нему. О том, в какой именно степени московские жители последней четверти XIV в. сожалели об утрате должности тысяцкого, защищавшего их интересы перед боярами и князем, летописи умалчивают.
2.2.2. Необыкновенные приключения итальянца в России
В советское время, в период одного из «потеплений», в рамках культурного сотрудничества с Италией появилась искрометная комедия «Необыкновенные приключения итальянцев в России» с популярным Андреем Мироновым в главной роли. Тогда СССР купил в Италии право выпуска легковых автомобилей по технологии итальянского автомобильного концерна «Фиат». В городе Тольятти возник автогигант, который стал выпускать серию автомобилей «Жигули». Упомянутая комедия была откровенной рекламой продукции Волжского автомобильного завода.
Приключения происходили с итальянцами в России еще в XV в., в годы правления Ивана III. Задолго до Петра I великий князь Московский Иван Васильевич стал приглашать на государственную службу иноземцев. По-видимому, проблемы с толковыми кадрами возникали у московского руководства еще в те стародавние времена. Заезжий итальянец, получивший в Москве имя Ивана Фрязина, сначала служил Ивану III в качестве монетного мастера. Затем он стал исполнять и разные другие поручения: ездил послом, вел переговоры, строил города. Его деятельность приобретала все более важный характер, что позволяет отнести Ивана Фрязина к числу государственных деятелей.
Аристотель Фиораванти руководит закладкой фундамента Успенского собора.
Наиболее важную услугу он оказал Ивану III в сватовстве Софии Палеолог. Это было не только большое государственное дело для Московского княжества, но событие общеевропейского значения. Фрязин поехал в Рим. Он религией интересовался мало. В Москве для порядка принял православие, а в Риме притворился католиком, вел активные переговоры с Папой Римским. Трудно сказать, в какой степени поведение Ивана Фрязина было санкционировано Иваном III. Папе Римскому он наобещал очень многое – по-видимому, то, что тот хотел от него услышать. Говоря современным русским языком, Иван Фрязин Папе «насвистел» и «развел» его. Во всяком случае, Папа отпустил Зою Палеолог в жены к великому князю Московскому, лелея обширные планы по утверждению католического влияния в русских землях.
По дороге из Рима Фрязин проезжал через Венецию. Здесь его осыпали почестями и подарками, так как он сказался важным боярином. Фрязина попросили взять с собой венецианского посла Тревизана и доставить его к хану в Орду. Фрязин согласился, но в Москве об этом ничего не сказал, желая отправить Тревизана тайком. Дело обнаружилось. Фрязин вместе с Тревизаном попали в тюрьму, откуда оба незадачливых итальянца, рискнувших совершить необычное путешествие по России, были выпущены уже после того, как возвратилось посольство, отправленное Иваном III в Венецию. Поступок Фрязина, вызвавший дополнительные разбирательства и выяснение отношений, в конечном счете имел благополучные последствия. По ходу расследования «необычайных приключений итальянцев в России» между Великим княжеством Московским и Венецией установились дипломатические отношения. Это имело огромное государственное значение, поскольку Московское княжество, освободившись от ордынского ига, восстанавливало свой государственный суверенитет, одним из важных этапов которого стало признание со стороны зарубежных государств.
Фрязин продолжал служить великому князю вместе со своим братом Антоном. Он продолжал выполнять различные серьезные поручения. Например, в 1517 г. он руководил укреплением псковских стен. Далее следы итальянца теряются.
2.3. Полководцы, военачальники
2.3.1. Стальные нервы Владимира Андреевича Храброго и Боброка-Волынского
…Упорная сеча продолжалась уже несколько часов. Куликово поле сотрясалось от топота лошадиных копыт. Лязг оружия пронизывал воздух. Каждую минуту пронзенные мечами и копьями с воплями падали на землю, уже устланную человеческими телами. Пешая русская рать уже лежала, как скошенное сено. Монголы теснили левое крыло русских войск, которым и отступать-то было некуда. Позади был Дон, а лодки, на которых можно было спастись, еще вчера оттолкнули от берега, чтобы не соблазнять малодушных. На Красном холме за битвой наблюдал Мамай. У русских же, как казалось, общее руководство отсутствовало, и воины дрались, руководствуясь принципом Святослава: «Мертвые сраму не имут».
Вдруг картина битвы переменилась. Это из дубравы в спину монголам ударил засадный (запасной) конный полк Владимира Андреевича Храброго и Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского. Свежие воины яростно били уставших монголов. «Второе дыхание» пришло и к основным русским силам, которые гнулись, но не сломались под натиском басурман. Куликовская битва завершилась полным разгромом кочевого воинства и бегством Мамая. Кто были эти полководцы, которые сказали свое веское «слово» в решающий момент исторического сражения?
Владимир Андреевич родился в 1353 г. и был внуком великого князя Московского Ивана I Калиты. Отец Владимира – князь Андрей Иванович, младший сын Ивана Калиты, поэтому Владимир Андреевич приходился Дмитрию Донскому двоюродным братом, был младше на три года. По завещанию великого князя Ивана II Красного Владимир Андреевич получил право на треть доходов с города Москвы и с великим князем Московским Дмитрием был связан договором. Он обязался служить Дмитрию Ивановичу без ослушания, «держать его в отца место» (признавал старшинство) и вместе с Дмитрием платил «ордынский выход». К 27 годам (1380) он имел немалый опыт боевых действий на стороне Москвы против князей Суздальского и Галицкого, против Ливонского ордена на защите Пскова (1369), против Великого княжества Литовского (1370, 1379), против Твери (1375). Владимир Андреевич, удельный князь Серпуховской и Боровский, был женат на дочери великого князя Литовского Ольгерда Елене. Литовская экспансия против русских земель отодвинула родственные чувства на задний план.
После Куликовской битвы, благодаря которой Владимир Андреевич и получил свое прозвище «Храбрый», его ратное служение продолжалось, так как время было грозовое. В 1382 г. он способствовал изгнанию из пределов Руси хана Тохтамыша, которому нанес поражение у Волока Ламского. В 1398 г. готовил войска к отражению нашествия Тимура, дошедшего до Ельца. Во время страшного набега Едигея в 1408 г. опытный полководец руководил обороной Москвы.
Историки высоко оценивают действия умелого полководца Владимира Андреевича Храброго. После смерти Дмитрия Ивановича Донского герой Куликова поля отбросил в сторону обычные для того времени амбиции и поддержал сына Дмитрия Донского Василия I. Своего племянника он почитал «за отца», признавал за старшего и выступал в роли верного подручника, всегда готового сесть на коня и защищать русские земли. Владимир Андреевич оставил после себя семь сыновей и добрую память.
Дмитрий Михайлович Боброк был сыном литовского князя Кориата-Михаила Гедеминовича и приехал служить московским князьям из Волыни. Начинал московским воеводой. К моменту Куликовской битвы Дмитрий Боброк-Волынский был опытным воином. Участвовал в походах на Рязань (1371), где наголову разгромил рязанцев при Скорнищеве. В результате походов против волжских булгар (1376) последние стали платить дань князю Московскому Дмитрию Ивановичу и князю Нижегородскому Дмитрию Константиновичу, тестю Дмитрия Ивановича. Вместе с Владимиром Андреевичем и Андреем Ольгердовичем Боброк участвовал в походе против Великого княжества Литовского (1379), когда были освобождены Трубчевск и Стародуб. Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский и Владимир Андреевич Храбрый были почти ровесниками. Можно представить себе, как эти молодые, по современным меркам (меньше 30 лет), военачальники зорко вглядывались и вслушивались в гул битвы, выбирая момент, чтобы скомандовать: «Вперед!». О судьбе Боброка-Волынского после Куликовской битвы сведений нет.