Ливри Анатолий
Анатолий Ливри, доктор наук, русист, эллинист, поэт, философ, автор семнадцати книг, опубликованных в России, Германии и Франции, бывший славист Сорбонны, с 2010 года преподаватель русской литературы Университета Ниццы – Sophia Antipolis, доктор филологии этого университета. Его философские работы получили признание немецкой «Ассоциации Фридрих Ницше» и неоднократно публиковались Гумбольдтским Университетом, а также берлинским издателем Ницше «Walter de Gruyter». Открытия Анатолия Ливри – эллиниста признаны «Ассоциацией эллинистов Франции Guillaume Budé», и с 2003 года его работы издаются её альманахом под редакцией нынешнего декана факультета эллинистики Сорбонны профессора Алена Бийо.
В России Анатолий Ливри получил две международные премии: «Серебряная литера» и «Эврика!» за монографию «Набоков-ницшеанец» («Алетейя», Петербург, 2005), в 2010 опубликованную по-французски парижским издательством «Hermann» (готовится к публикации в Германии на немецком языке).
Одновременно в Петербурге издано продолжение «Набокова-ницшеанца» – переписанная автором на русский язык собственная докторская диссертация по компаративистике «Физиология Сверхчеловека», защищённая в Университете Ниццы в 2011 году.
Его повесть «Глаза», написанная в 1999 году, получила в 2010 году литературную премию имени Марка Алданова, присуждаемую нью-йоркским «Новым Журналом», что сделало из доктора Ливри de facto самого молодого лауреата Алдановской премии: http://anatoly-livry.e-monsite.com/medias/files/marc-aldanov-2010.pdf
В 2012 году в московском издательстве «Культурная революция» опубликован роман Анатолия Ливри «Апостат».
А в 2014 году в издательстве «Алетейя» вышел в свет сборник стихов «Сын гнева Господня».
В ноябре 2015 доктор Анатолий Ливри стал лауреатом Международной российской премии «Пятая стихия» в номинации «За гражданское мужество». Доктор Анатолий Ливри удостоился этой чести в России за свою борьбу за традиционную семью в Европе, а также за свою борьбу против университетской коррупции Франции: http://anatoly-livry.e-monsite.com/medias/ files/courage-civique.jpg
Одновременно доктор Анатолий Ливри получил Международную премию «Пятая стихия» «За чувство меры, эстетизм и красоту русского слога в современной поэзии»: http://anatoly-livry.e-monsite.com/medias/files/finesse-poesie.jpg, а также премию за преподавание во французском университете русской классической поэзии: http://anatoly-livry.e-monsite. com/medias/files/enseignement-poesie-xx-xxi.jpg
В Петербурге опубликован новый сборник стихов доктора Анатолия Ливри «Омофагия» («Алетейя», 2016, 146 с.) https:// www.ozon.ru/context/detail/id/35084096/ Одна из статей, открывающих книгу Анатолия Ливри, принадлежит экс-ректору Литинститута им. Горького Сергею Есину: http://www.lgz.ru/ article/-33-6521-26-08-2015/likuyushchaya-bronza/
С 2017 года доктор Анатолий Ливри – один из редакторов и авторов журнала «Méthode», одного из органов Французского Института Донецкого Технического Университета (ДНР): http:// anatoly-livry.e-monsite.com/medias/files/brochure-.pdf. Данные публичные выступления стоили доктору Анатолию Ливри преследований во Франции и странах НАТО, а также гонений на него во французском Университете.
В начале 2019 года президент Франции Макрон подал в суд на Д-ра Анатолия Ливри за его деятельность в поддержку традиционной семьи в Европе. Поэт и философ Анатолий Ливри вынужден был скрыться в Швейцарии:
«Президент Франции подал в суд на русского писателя за труды в защиту здоровой семьи и этносов Евразии», (РУССКАЯ ВЕСНА, МОСКВА, более 18 000 просмотров): https://rusvesna.su/news/1551284174?utm_source=smi2
Амброзия
Меня преследуют два-три сварливых Бога,
Им дела нет, ты арий иль еврей…
(Читатель жаждет рифмы «синагога»;
На, вот, лови её скорей!)
Их голубые очи мифотворцев
Исполнены свирепости Земли,
Проведавшей про спор Ясона с горцем:
«Опять рожать гоплитов?! З. бли!»
Черны их лики. Хаосом предвечных
Озарена Всевышних татей ярь.
Как с мастеров заядлых дел заплечных
С них льётся … кровь драконья? киноварь?
Но их дыханье ароматней цмина,
Диета Господов – медвяный дар жрецу!
Ты чуешь, Боги близко. Жди, из тьмы-махины
Ударит пряной злобой по лицу!
Ах!
Смети с плесниц сердец сожжённых прах!
Лепечущих Стожар в таврических садах
Внимай бредовый стих, покуда сер מזרח[1]
И льётся по губам верлибр-вертопрах.
Пруссия
Как прян воспрявший духом лес,
Скрипящий Вакху гимн, он требует сполна
Скрипичных изысков! Но лопнула струна
Да генов ариев иссяк замес.
Вдыхаю пруссов прах, разбухший от капели,
Весь в испарениях клеверных лугов.
Луг пляшет под ревнивый рёв ослов,
Воспетых встарь январским менестрелем.
Я берегу тут сон материка,
Истерзанного плутнями народца,
Уловок полного. Здесь слышен из колодца
Колядок кельтских отзвук: «Жди пока …»
Дуэль
Я вплёл лилею голубую
В дырявый ворот кендоги,
И сквозь решётку ну ни зги
Не разобрать. Шлем будто сбруя
И брызги пота жгут глаза
Под зычный треск сухих ударов
О меч и плечи: гимн кошмаров,
Где блеет лев, шипит коза!
Я тайный зверь святой Европы,
С ней одиночество вдвоём
Ценнейший дар, хоть бьёт синкопой
В забрала сумрачный проём
Вся Азия – мой чёрный человек
И мой двойник, безликий вестник смерти.
До первой крови! – скалит век-абрек
Резцы, как жемчуга, и ждёт убийства чести!
Эссеистика
Байрос-Боголюбова Марина
Член ИСП и РСП. Лауреат «Золотого пера» в национальной литературной премии «Писатель года – 2014». Дипломы: «Финалист международной литературной премии «Наследие-2014» и Финалист международного фестиваля киносценариев «Настоящее-2014». Президиумом РСП награждена Пушкинской медалью «Александр Пушкин. 220 лет». Президент Фонда культуры и социальных инициатив и совладелец музея «Пушкинский Дом на Кавказе». Учредитель и организатор в г. Пятигорске – столице СКФО культурно-спортивной олимпиады «Пушкинские Турниры – 2019».
Тень Пушкина
Впервые Кота-ученого я увидела в октябре 2011 года в палисаднике пред входом в мой новый дом. Кот возвышался пикой сияющего инея на вершине рукотворной горы из машукского травертина, расцвеченной ажурной накидкой опавшего лета. Багровые листья дикого винограда, коралловые сливы и кофейно-шафрановые грецкого ореха неповторимым орнаментом украсили дворик, тесный от нагромождения строительных материалов.
Когда я открыла скрипучую калитку, просевшую под тяжестью малахитового плюща, кот не шелохнулся. Только приблизившись к нему, я поняла, что меня притянуло к непрошеному гостю. На меня пристально смотрело фантастическое существо фосфорическими глазами, причем правый глаз – ультраголубой, а левый – огниво-янтарный. Несколько минут мы завороженно разглядывали друг друга, пока он не подался ко мне, и тогда я заметила, что это еще очень молодой кот шести-семи месяцев, совершенного белого окраса, пластичный, стройный, с розовым носиком.
Кажется, именно о таком коте-красавце в доме я мечтала с самого раннего детства, но сейчас я была в замешательстве. Откуда он взялся, чей он, почему он здесь, перед моим крыльцом, где за дверью уже второй месяц идет капитальный ремонт в квартире, которую я приобрела в ветхом доме – памятнике культурного наследия с историей в двести лет? Вопросы сыпались по нарастающей, но ответ возник сам собой, когда я открыла дверь в дом и коту честно призналась: «Смотри, здесь жить еще нельзя, и я пока живу в другой, чужой квартире, куда не могу тебя взять». Я не успела ему ещё рассказать, что только три месяца назад приехала в этот южный городок из Москвы и привезла с собой мою верную подругу, сиамскую кошку, с которой не расстаюсь уже более девяти лет. Кот не стал вдаваться в подробности причины моего негостеприимства, словно белка взлетел на сливу с нее на высокую каменную изгородь и пропал в зарослях сирени.
За время ремонта я каждое утро приходила в дом, чтобы открыть дверь рабочим, и кота видела еще несколько раз, но он больше не подходил ко мне, а наблюдал с травертиновой горы за ходом ремонта. В дом я переехала в начале декабря, когда полуметровым снежным пухом (весьма редком явлении в этом крае) был занесен и мой маленький палисадник, и высокое каменное крыльцо, и старая виноградная лоза над ним. Кот больше не появлялся. Однажды, проходя мимо соседского дома, я почувствовала взгляд, заглянула в окно и узнала кота, но его фосфорический взгляд был выше меня. Возможно, он следил за стайкой синиц на ветках тутовника? Мне стало чуточку грустно, что это прекрасное существо сидит не на моем подоконнике, но всё же – я была рада, у него есть дом, и больше беспокойные мысли меня не будут терзать вьюжной ночью, слыша протяжные стенания за окном.
Пришла весна. С весной пришел кот. К маю мой дворик за высокой малахитовой оградой плюща превратился в зеленую крепость, скрывающую от посторонних взглядов мой островок грёз – обитель отшельника, ищущего особое наслаждение в новом непредсказуемом мазке великой кисти природы. Ибо я с каждым восходом наблюдала, как на ветру плескался, окропляя округ снежным бисером, махровый фонтан сирени; как корявая слива преображалась в Афродиту, окутываясь в кипенно-белую пену соцветий, над которыми застывали, словно колибри, фантастические бражники; пикировали веселые шмели и порхали ангелами бабочки; и как с рассвета воздух пронзают неизвестные мне звуки птиц и стрекот цикад. Для меня – нивелированной москвички, вся эта громада живого цвета, аромата и звука, существующего только на моём личном островке, стала дверью-порталом, которую я бы не нашла в бывшей жизни и никогда не открыла, оставшись навсегда в том безумном-безумном мире иллюзий. Поэтому с первыми лучами я в легкой ночной сорочке, дрожа от свежести и прохлады утреннего эфира, в предвкушении нечаянной радости, распахивала настежь дверь в реальный живой мир, стелила мягкий палантин на золотистые камни крылечка и вальяжно располагалась в солнечном ореоле, обнажая лучам ещё дремлющую плоть. Мне нравилось отрешенно наблюдать за синими стрекозами в перламутровом абрисе крыльев, которые сверкали молниями меж фисташковых спиралек, сцепляющих аркой побеги виноградной лозы над крыльцом. Или счастливо отмечать, как за ночь вытянулись и разбухли влажные от рос бутоны тюльпанов, а тугие копья гиацинтов пронзают сознание волшебным флёром – чадом сладкого дурмана. Растворялась в неге животворящей весны я впервые…
Именно в подобное лучезарное утро я вдруг услышала необычный визг одновременно с утробным шипением, которое издавала моя милая домашняя кошечка. Обернувшись, я увидела её с выгнутой спиной и с шерстью, торчащей, как у ерша иглы. Пред ней стоял мой давний знакомый, разноглазый кот, и невозмутимо рассматривал нас. А затем так же невозмутимо повернулся и медленно, белым лебедем, проплыл в распахнутую дверь. Мы с изумлением двинулись за ним. Кот прошелся по всем комнатам первого этажа, внимательно изучая каждый предмет, задержав вспыхнувший взор лишь на шелковой плахе снов – моей разверзнутой постели с десятком разно калиберных подушек. А возможно, кот замер истуканом от микса трав.
Мне посоветовали от насекомых у порога и окна разместить горькую полынь. Но жесткие ноты её аромата мне вместе с першением в гортани навеяли «Горечь» Марины Цветаевой – её стихи, обращенные к Руси, ассоциируемые мной с горькой страстью: «С хлебом ем, с водой глотаю/ Горечь-горе, горечь – грусть/ Есть одна трава такая/ На лугах твоих, о Русь/ Я от горечи целую…».
Поэтому ранним утром на вершине Лысогорки я собрала букет из горного чабреца, лаванды и душицы. И степная полынь, вспыхнув иной ипостасью в цветочной палитре эфира, вдруг заискрилась ранее сокрытыми за горьким чадом её ауры-паранджи пронзительными нотами матричной нежности, став доминирующим соло симфонии диких трав в аранжировке светоносного аромата тропиков, льющегося с трюмо от экзотического деревца помелы и мерцающего зазеркалья. Музыкой цветочных сфер, словно коконом, космос моей спаленки был теперь окутан драгоценным шлейфом гармонии и таинства природы.
Будто очнувшись от морока, кот в три прыжка вылетел на крыльцо, еще прыжок, и он уже с травертиновой горы по-новому рассматривал нас. Вот так, постепенно, кот вошел в наш дом и приучил всех, что он может приходить и уходить, когда ему пожелается.
С подобным существом я встретилась впервые. Сначала я его называла Кот Ученый за гордую осанку, стать, тонкую интеллигентность и редкую способность не просто понимать речь человеческую, но и считывать мысли. В своих манерах он превосходил многих людей, ибо были в его этике общения какие-то старомодные элементы. Ему не нравилось, когда повышали голос, когда в его адрес проявляли фамильярность, панибратствовали или неподобающе шутили, он мог обидеться и гордо уйти. И в то же время он – самое чуткое и вежливое существо. Когда заходит в дом или встречает во дворе, то громко приветствует «мурмявом»; любит разговаривать, смотреть некоторые телепередачи и разглядывать себя в старинном напольном зеркале. Но более всего меня удивило его преклонение пред иконой. Несколько раз я заставала его, как он запрыгивал на столик пред ней и, опустив голову на передние лапы, надолго припадал пред образом Казанской Богородицы. Однажды, войдя в темную комнату, я вновь его застала пред святым ликом, из прихожей светил яркий луч, и я увидела, что из глаз кота текут слезы. Не удержавшись, сняла его на телефон и выставила фото на своем сайте в разделе «кот ученый» – https://museum-pushkin.mirtesen.ru/_/kotuchyonyiy
К соседке, которая называла его Пушком, кот заходил все реже и к осени стал жить на два дома. А я почему-то стала называть кота Пушкиным, возможно, по аналогии с Пушком, а может, потому что после его появления я решила в этом доме сделать музей «Пушкинский Дом на Кавказе». Неожиданно для себя и окружающих, благодаря Пушку я приобрела статус дипломированного мецената – основателя музея, дабы сохранить и дать возможность всем желающим прикоснуться к стенам, ощутить Дух и энергетику дома, в котором в 1820 году жил великий Поэт-пророк, оставивший здесь свою тень.