Во многих странах именно силовики, прежде всего армейский генералитет, играли активную политическую роль. В странах Латинской Америки, в Испании, в Турции военные, понаблюдав в очередной раз за ходом политической и социальной борьбы, приходили к выводу о складывающейся угрозе безопасности страны, совершали государственный переворот и устанавливали военную диктатуру. Через определенное время в силу весьма относительной способности к позитивному социальному творчеству военные, как правило, передавали власть гражданским, но оставались «на страже».
В России — СССР — России умное политическое руководство всегда опиралось на военную силу, использовало ее как важнейший аргумент в политических разборках. Но говорить о возможной самостоятельной роли военных в политической жизни нашей страны вряд ли приходится. Исторически сложилось так, что первое лицо в России одновременно являлось и военным вождем. Претензии кого бы то ни было из числа профессиональных военных на самостоятельное политическое функционирование возникали в истории России крайне редко. И заканчивались плачевно. Корнилов, Колчак и прочие вчистую проиграли «партию» В. И. Ленину. Сталин устроил «кровопускание» военным, опасаясь пресловутой «пятой колонны». Своих военных министров имели Хрущев, Брежнев, Ельцин. Последний при первом же случае избавился от амбициозного генерала А. И. Лебедя, который, оставшись в политике, в конечном счете, запутался в проводах линии электропередач. Настоящего «бонапартизма», которым на протяжении длительного времени пугали друг друга штатские политики, в России так никогда и не появилось. До настоящего Бонапарта никто не дотягивал.[114]
Многие аналитики считают, что власть в современной России собственно и находится в руках представителей силовых структур, которые служат для этой власти вполне надежной опорой. Кому-то кажется странным, что у власти не находится денег на достойную оплату труда силовиков. Старший офицер, подполковник МВД получает 16–18 тыс. руб., лейтенант -8-10 тыс. руб. «Этим власть прямо говорит — ребята, зарабатывайте сами. По существу, действует система кормления», — характеризует ситуацию доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права Петербургского юридического института Академии Генеральной прокуратуры РФ Я. Гилинский[115]. Стоит напомнить, что система кормлений сложилась во времена Великого княжества Московского в XIV–XV веках. В княжеской грамоте, с которой наместник или волостель ехал управлять определенной территорией, определялся размер полагающегося «корма». Но княжеские посланцы брали с населения столько, сколько считали нужным. В середине XVI века кормления были заменены выборным местным самоуправлением, а приказные люди стали получать жалованье. Петр I вместо этого жалованья ввел акциденции. Это были дозволявшиеся законом дополнительные сборы с просителей (поборы, поклоны, гостинцы, взятки) в пользу мелких служащих. При Екатерине II всем государственным служащим было установлено жалованье. Пользоваться сторонними доходами было запрещено. В современной России при совершенно мизерных зарплатах «государевых людей», да и прочих бюджетников, взятки, поборы и прочее стали носить повальный характер. Может быть, назвать это акциденциями и легализовать? Что касается военных, то весной 2010 года лейтенантам было обещано, что их заработная плата в самое ближайшее время достигнет 50 тыс. руб. И зачем устраивать переворот?
Второй опорой современной российской власти является чиновничий аппарат. Едва ли не самую большую группу работников составляют служащие прочих, кроме силовых, федеральных министерств и ведомств — 1985 тыс. Есть сотрудники аппаратов властных структур с депутатами — 1870 тыс. А еще чиновники лицензирующих, контролирующих и регистрационных органов — 1741 тыс. Затем клерки пенсионных, социальных, страховых и прочих фондов — 2439 тыс. К тому же аппарат МИД и государственных заграничных учреждений (ООН, ЮНЕСКО, пр.) — 797 тыс. Чиновники из гражданских структур мало чем отличаются от людей «в погонах». Они тоже хотят хорошо кушать. Они тоже недовольны своей заработной платой. Они тоже живут за счет акциденций. Так называемый офисный планктон является наилучшей питательной средой для коррупции.
За счет бюджета содержится и значительная часть работников образования, здравоохранения, науки. Всем им также приходится сводить концы с концами, выкручиваться и выживать. Кому-то удается найти подработку во внебюджетной сфере, использовать различные формы совместительства. Вузы принимают студентов «на коммерческой основе». Школы представляют «дополнительные услуги». Абсолютному большинству пациентов бесплатных медицинских учреждений понятно очевидное правило: лечиться даром — это даром лечиться! Работники бюджетных учреждений стараются сорвать побольше денег с «коммерсантов». А работники так называемого рыночного сектора стремятся получить максимальные деньги за предлагаемые ими товары и услуги.
При переходе разговора с бюджетников на тех, кто составляет так называемый рыночный сектор российской экономики и российского общества, не обойтись без понятия «средний класс». Лидер КПРФ Г. А. Зюганов в своей характеристике современной классовой структуры российского общества без этого понятия вполне обошелся, по-видимому, совсем запамятовав, что дискуссия о роли средних слоев в революциях и последующем строительстве социализма в СССР началась еще до перестройки.
В современной социологии средний класс рассматривается как совокупность социальных слоев населения, занимающих в стратификационной системе общества промежуточное положение между низшим классом (бедными) и высшим классом (богатыми). В странах, считающихся развитыми, средний класс составляет наиболее многочисленную группу населения. Функциями среднего класса традиционно считаются стабилизация общества и воспроизводство квалифицированной рабочей силы.
В советское время средний класс имелся в наличии и составлял до 80 % от всего состава населения. Советский средний класс имел свои особенности и не был однородным. Но при заработках от 100 до 300 руб. уровень жизни и сценарии жизни у абсолютного большинства «простых советских людей» были примерно одинаковыми. Процесс социализации осуществлялся через детский сад, школу, вуз, в принципе бесплатные. Затем следовала работа по распределению или «как повезет». Следующим этапом становилось обретение собственного жилья (государственного или кооперативного) и создание семьи. Затем с чувством «уверенности в завтрашнем дне», но с разной скоростью приобретались машина, гараж, дача (на одинаковых почти у всех 6 сотках). Эту же программу предстояло повторить детям (внукам). И «лишь бы не было войны».
Когда «программа» жизни большинства стала давать сбои, это большинство позволило себя увлечь обещаниями лучшего бытия в качестве десятков миллионов собственников.
В результате радикальных экономических реформ большая часть советского среднего класса была обобрана до нитки и превратилась в аморфную массу обиженных «старых русских». Между «новыми русскими» и «старыми русскими» как раз и стал формироваться российский средний класс в западном понимании этого термина. Ориентиром для России служили США и европейские страны. В США (1996 год) в средний класс «зачислялись» 64 % населения[116]. В Западной Европе, Канаде и Японии средний класс определяется в рамках 60–80 % населения, что считается главным фактором социальной и политической стабильности этих развитых государств.
В результате дефолта 1998 года молодой российский средний класс получил мощнейший удар «под дых» и очень сильно сократился, но старался остаться «на плаву».
В начале 2000-х годов к среднему классу в России некоторые аналитики относили лишь несколько процентов домохозяйств. К середине 2008 года эта цифра выросла до 27 %, что составило около 37 млн человек.
Но не успел средний класс в России вторично появиться, как его доля в условиях экономического кризиса опять стремительно пошла на убыль.
За год кризиса (октябрь 2008 года — октябрь 2009 года) доля среднего класса в российском обществе снизилась с 15 % до 11 %, констатирует «Росгосстрах», опросив в сентябре-октябре 19 тыс. человек по всей России. Куратор исследования, руководитель ЦСИ «Росгосстраха» Алексей Зубец уточняет, что под средним классом он понимает категорию граждан, которые в состоянии купить квартиру и автомобиль. Если в 2008 году насчитывалось 3 % лиц, способных на свои средства приобрести квартиру, то в этом — 2 %. В категории же россиян, способных купить машину, но не способных приобрести квартиру или загородный дом, также зафиксированы «потери» — с 12 до 9 %. Снизилось число и тех, кто способен купить бытовую технику, но не может купить автомобиль — с 32 до 27 %. Зато выросла доля тех, кто способен ограничиться приобретением предметов первой необходимости (с 38 до 43 %), равно как и доля тех, чьих доходов едва хватает на еду — с 16 до 19 %.
По данным «Росгосстраха», за год кризиса у россиян значительно упали и запросы. Несмотря на рост инфляции на 10,7 % (Росстат), в представлении россиян доход, обеспечивающий достойное существование, снизился с 47 тыс. руб. в месяц (осень 2008 года) до 40 тыс. руб. в месяц (осень 2009 года). Причем если у москвичей — с 64,1 тыс. руб. до 62 тыс. руб. в месяц, то у петербуржцев — с 57,9 тыс. до 40 тыс. руб. в месяц. В то же время, запросы екатеринбуржцев и нижегородцев выросли — с 38,3 тыс. руб. до 45 тыс. руб. в месяц, и с 37,5 тыс. руб. до 41 тыс. руб. в месяц соответственно. Наибольшие доходы для достойной жизни требуются в Москве, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде и Петербурге, наименьшие — в Астрахани, Костроме и Пензе.[117]
Другие аналитики обратили внимание на то, что семей, способных купить квартиру в кредит, стало в три раза меньше. Теперь, чтобы воспользоваться ипотекой, нужно зарабатывать более 90 тыс. руб. в месяц. Аналитики сочли это одним из признаков вымирания среднего класса в России. За несколько месяцев из этой категории выбыли более 20 млн человек. Исследование аналитического центра GED Analytics выявило, что за последние полгода 17 % россиян потеряли статус среднего класса.