Хотя зачем ждать зимы... в нижней части Державинского канализационный сток круглый год. Макар мелко дышал ртом, проходя над зловонным потоком по бордюру, оступился. Чертыхнулся шепотом, достал фонарик, щелкнул кнопкой. Ох, не зря. Когда вышел на Береговую — грунтовка, лужи и выбоины, пусть открыточный центр города в каких-то десяти минутах ходьбы, сюда цивилизация почти не дотягивалась. Машины одинокими горбиками притулились к обочинам; по стенам домов, оставшихся за спиной, змеились трещины. Запустение.
Макар медленно, со свистом выдохнул сквозь зубы, подобрал с земли увесистый обломок кирпича, повернул налево и зашагал вдоль старой железнодорожной колеи.
Как только за спиной раздался лай — Макар размахнулся, швырнул камень в окно сторожевой будки, соскочил с дороги, перебежал рельсы и, нырнув в кусты, припустил с выключенным фонариком по узкой грязной тропинке к Дону. Сзади послышалась ругань, «Кого... вашу мать, несет?!», а лай дворняги приобрел восторженные нотки. Не надо гнаться, зачем? — вот она, благодарная и к тому же давно знакомая человеческая аудитория.
План у Макара склеился — проще не бывает. Выбраться к воде рядом с устьем крытой эстакады, которая тянулась от мукомола к реке, и отсидеться в нем с полчасика. С пользой для дела — обмозговать, куда перво-наперво соваться, и для глаз приятно так — ночной камыш, баржи и, как на ладони, «левый, левый, левый берег Дона, ивы, плесы, чайки у...».
Впереди кто-то мельтешил. Макар замер буквально на одной ноге, вцепившись в тоненькую акацию и жалея, что это не баобаб — толком не спрячешься. Прислушался, почти не дыша.
— Быстрее шевелись. Хочешь, чтобы нас тут сторожа застукали?
— Щас, щас, только меч разверну...
Для тех, кто опасался быть застуканным, обладатели меча разговаривали на удивление громко. Макар выдохнул и, пригнувшись, дал кругаля — в обход. Ступать — как можно осторожнее: за пределами тропинки земля была завалена битыми бутылками, пластиковыми стаканчиками, полусгнившими газетами и ветками. Если под подошвами не хрустело, как от поступи слонопотама, то затягивало в грязную жижу и громко хлюпало. Будь Макар на месте говоривших, давно бы себя засек. Но те были заняты по уши.
— ...поймать на лезвие луч первой звезды, отразившийся от бегущей воды.
— И как это будет способствовать делу открытия врат, игрок?
— Используем клинок подобно ключу, во славу Йог-Сот...
Макар не выдержал, хмыкнул. Просто вечер встреч какой-то. Эдаких «приятных» встреч, некстати и не к месту. А еще — вечер буквального понимания строчки про лунные чудеса чудаками в оранжевых жилетах.
Пока основная масса игроков наперегонки чесала по выданному квесту из пункта А в пункт Б, некоторые «старички», знавшие город, как свои пять пальцев, проводили время возвышенно. Или, по очередному меткому Цыбиному выражению, маялись осенним тестостероном. У кого там было? «Тоскливой октябрьской ночью можно открыть дверь в иной мир, для возвращения на землю древних Богов...» Что у нас тут? Октябрь на дворе. Асы городского ориентирования, колдуны и ведьмы. Расползлись по рощам и курганам: жечь костры, бормотать заклинания и мнить себя вершителями судьбы мира. Правда, Макар, положа руку на сердце, тоже не отказался бы открыть — пусть не дверь в параллельную реальность, ему бы и дыры в преисподнюю хватило... В ту самую преисподнюю, о которой он много слышал, но все никак не мог проверить сам.
— Ты готов к подвигам во славу Йог-Сотота?
— Игрок всегда готов!
В просвете между ветвями на полянке виднелся парень с забранными в длинный хвост волосами и с игровым мечом, красиво занесенным над головой. Его собеседницу — второй голос был явно женским — не видать в тени. Пытаясь найти такой угол обзора, чтобы рассмотреть и ее, Макар чуть забрал в сторону, потом еще... и еще чуть-чуть, остановился, чтобы передохнуть, поднял взгляд и буквально остолбенел.
Впереди было явно что-то не то. Из темноты, посреди чахлой акациевой поросли, вырисовывалась прямоугольная громада. С ходу не поймешь, что это такое. Макар подкрался ближе. Под ногами — куски бетона и щебень, над головой — «пизанская башня» в масштабе один к десяти, криво воткнутая в землю. Крытая эстакада, идущая от завода, обвалилась — бетонная квадратная труба надломилась и рухнула вниз, размолотив деревья в щепу. Будто сломанная гигантская спичка.
Разом плюнув на «найтов» с их подлунными клятвами и алюминиевым мечом, Макар переключился на эстакаду. Еще полмесяца назад она была целой — он в этом поклясться мог. А сейчас эстакада обрушилась, проломив землю насквозь. Шорох зашел за бетонный угол и присел, рассеянно водя пальцем по стене. Неожиданно зарядил дождик. Текли минуты. Одна, другая. В серо-зеленом небе над грузовым портом вспыхнула молния. А ведь круто, что он не двинул по тропинке — запросто мог пропустить этот обвал в темноте.
Вымокшие «герои» засобирались: «шевелись быстрее», «подожди, зонтик возьму», их голоса поплыли в сторону и пропали за стеной дождя. Вроде не заметили. Макар облегченно вздохнул, провел по мокрому лбу пальцами...
— Здорово! Что, тоже в «Night» играешь? По дополнительному маршруту шпаришь? Или так... прогуливаешься? Для прогулки вроде место не самое подходящее...
Макар от неожиданности дернулся, вскочил, неуклюже стукнулся локтем о бетон. Не заброшка, а проходной двор какой-то!
— Привет, говорю. Не узнал? Мы ж с тобой вроде знакомы.
Макару протягивал ладонь мужчина: на плече закреплен фонарь-«паук», плотная ветровка, пухлая сумка на поясе, высокие ботинки, смутно знакомое лицо с крючковатым носом и кудрявой рыжей бородкой... Стоп. Макар машинально пожал руку и улыбнулся. Осторожно. Бдительно. Понимающе.
«Не знаю, какого черта ты тут делаешь, чувак, но ты спалился». У якобы коллеги по ночным развлечениям не было жилета. Ни оранжевого, ни желтого... Никакого. И ни на «найтовских» форумах, ни на прошлых играх Макар этого бородача не встречал. Впрочем, и сам Макар «палился» только так. Жилетик-то остался в багажнике.
От дороги снова залились собаки.
— Только извини уж, — бородач деловито потряс Макарову руку и полез в сумку, — я сюда первый добрался, первый и полезу. Целый час во-о-он там прождал, пока придурки уберутся, — мотнул головой в сторону кустов. — Все сюда нос совали. Хорошо, что провал не запалили. Так что новую точку я, как положено, первым отсмотрю. А ты — жди.
— Ок. За полчаса управишься?
— Уж не до утра, не боись. К тому ж непонятно, что там за коридор внизу. Есть завалы, нет... Пошастаю там, пофотаю и назад.
— Откуда знаешь, что внизу коридор? — Вопрос выскочил быстрее, чем Макар успел его поймать и затолкать обратно в горло. Идиот! «Откуда знает» — наверняка не из фальшивок, болтающихся на сайте «Night». По «найтовской» версии, никаких подземных ходов под мукомольным не было. А вот на той карте, что Макар качнул со старого отцовского ноута, — были. И не только там. Макар непроизвольно коснулся рукой груди — там во внутреннем кармане ветровки лежал планшетник, где, запрятанные и запароленные, хранились его собственные схемы. Те, что он с грехом пополам сбил из «найтовских» фальшивок, маркшейдерских планов, спертых из отцовского компа, и записей, что раскопал в библиотечных архивах в разделе «спелеистика».
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пылью — не один ты.
Вперед и вниз! Мы будет на щите,
Мы сами рыли эти лабиринты! —
было написано от руки на обложке одной из тонких брошюр под старинным планом ростовских катакомб начала века. Макар не стал гуглить автора стихов — почему-то решил, что так будет правильно. «Вперед и вниз...»
— Я много что знаю, господин Шорохов младший, — хохотнул бородач.
Яркой вспышкой мелькнуло перед глазами — маркшейдеры! Метро! Точно! Тогда ночью, в отцовском кабинете, этот сидел в углу, положив подбородок на скрещенные руки, и не отсвечивал. Представился диггером из Москвы, налил себе воды в высокий стакан и спрятался в тени. А когда его прямо спросили — развел руками: нет, мол, в Ростове хорошего спуска ближе, чем через Кобяково, а там слишком опасно. Врут, мол, ваши карты, Сергей Александрович. Оказывается, врет здесь кто-то другой. Если нет спуска, то зачем вернулся, товарищ диггер? И вообще зачем вернулся, если было решено проект закрыть до лучших времен? Что? Не нагулялся еще? Докинуться адреналинчиком захотел?
— Ладно. Я двинул. Будь! — Бородач достал толстую веревку с узлами, захлестнул петлю об арматурину и попятился в сторону темного провала в земле. Макар запоздало порадовался, что не ухнул туда случайно, не заметив черную дыру на черной грязи. — Бывай.
— Угу. И тебе удачи.
Собаки вдали не утихали, лаяли и визжали все громче.
Макар присел на корточки и зачем-то заглянул в темноту, вслед лжеигроку... а может, и лжедиггеру... А в самом деле кому? Черному копателю, охотнику за паранормальными явлениями, личному Макарову антагонисту, которого мир выдал ему в наказание — спеши, мол, сильнее, старайся лучше?
Вдалеке послышались голоса. Шли сюда — тонкие лучи фонариков путались в деревьях. Лай приближался. Кто-то ругался грязно, зло, с тягучим армянским акцентом. Никак новые сторожа пожаловали? Раньше времени? Аномальная зона в формате проходного двора продолжала демонстрировать свою гадскую сущность.
— Соображай, ну! — Макар подкинул на ладони фонарик. Или срочно валить, или...
Он ухнул и соскочил вниз — без веревки, просто растопырившись, как морская звезда, скользя ботинками по глине и чуть притормаживая на каменистых участках. Следом сыпался щебень. Залаз оказался неглубоким — и трех метров нет. Конкурента — не видно и не слышно. Макар включил фонарик, мазнул фонарем по земляной стене и, протиснувшись в узкую расщелину, зашагал вперед по подземному коридору, не существующему на большинстве карт.
Внизу пахло гнилью и было очень влажно. Мокрый песок хлюпал под ногами, на стенах — тоненькие струйки воды. Проход узкий, около метра, — руки толком не раскинешь.