– Совещание окончено, меня вызывают в обком.
Мы стали расходиться.
Возле дверей нашего кабинета стояла понурая Варвара.
– Меня ждёте? – вопросительно поднял бровь я.
– Да, товарищ Быстров.
– Зачем так официально? Можете звать меня Георгием…
Мы отошли в сторонку, чтобы нам никто не мешал.
– Слушаю вас, Варя.
– Товарищ… То есть Георгий, – поправилась она, – я пришла, чтобы вас предупредить.
– О чём?
– Я узнала, что вчера Навойтов приходил домой у Ивану Никитовичу, чтобы его убить.
– Было дело. Но у него ничего не вышло.
– Да, но только благодаря вам.
Я усмехнулся.
– Хочу вас предупредить: я решила признаться во всём Ивану Никитовичу, а там пусть решает, что со мной делать, – продолжила она. – Арест так арест. Я заслужила.
– Ты хорошо подумала?
– Всю ночь не спала… Надеюсь, вам из-за меня не достанется?
– Как пойдёт. Я ничего не сказал Художникову.
– Вы – настоящий мужчина, – всхлипнула она.
– Вот что, Варя… Давайте сделаем так: с Иваном Никитовичем у вас всё равно не получится поговорить сегодня: его вызвали в обком, он очень спешит, а когда вернётся – неизвестно. Давайте мы с утра подойдём к нему вдвоём. Думаю, вам так будет легче…
Она взволнованно кивнула, а потом коснулась моей щеки губами.
– Спасибо, Георгий. Вы такой хороший…
Я промолчал: сейчас она так походила на мою Дашу, которая осталась там, в прошлой жизни.
Рабочий день был законен, перед тем как пойти домой, я отправился в больницу, чтобы навестить раненых друзей.
Первым делом заскочил к Лёве.
Он уже вовсю разгуливал в коридоре, облачившись в больничную пижаму. Увидев меня, расцвёл:
– Жорка!
– Привет! – пожал ему руку я. – Как ты?
– Иду на поправку. Врачи говорят, что на следующей недели выпишут, так что ждите – скоро выйду на работу.
– Про Петю Михайлова слышал?
– Сказали уже… Что ж вы так неаккуратно?
– Ну извини, в следующий раз будем осторожней…
– Да ладно тебе, Жора! Я ж всё понимаю, на каждом шагу соломку не подложишь. Какие новости?
Я рассказал о вечернем визите Навойтова в квартиру Художникова.
– Ну вот, – расстроился Лёва. – А я до последнего думал, что ошибочка с ним у чекистов вышла, человек порвал с прошлым, решил начать жизнь с чистого листа, потому и не рассказал ничего про своё уголовное прошлое…
– Не ты один, – вспомнил я про Варю.
– Ага. У нас многие так считали. Всё-таки Навойтов много пользу на своём посту принёс: отчаянная голова был, мог на банду в одиночку выйти…
– Видать, стержень в нём всё равно гнилой оказался, – заметил я и осторожно похлопал Лёву по плечу:
– Давай, дружище, лечись. Нам с тобой ещё Рейку брать понадобится.
– Рейку говоришь… – Лёва задумался. – Мы на эту сволочь давно зубы точим, вот только подступиться не получается. Эх, жаль, что я тут сижу, а то б…
Он встрепенулся. На его широком лбу от напряжения налилась жила.
Я догадался, что ему что сказать и не ошибся.
– Жора, я понимаю, что ты спешишь, но я тебя надолго не задержу. Тем более, это по делу.
– Говори уже, раз начал.
– Короче, тема такая: на четырнадцатой линии в доме тринадцать…
– Интересное число, – хмыкнул я.
– Да не перебивай меня! В общем, в этом доме уже давно завёлся один притон. Мы его прежде не трогали, но ты попробуй, пошукай – есть у меня теория, что либо сам Рейка, либо кто-то из его банды может бывать по этому адресу.
– А что ж вы сами этот притон не шерстили? – удивился я.
– Пробовали как-то раз, да Художников срочно на другое дело переключил, а потом руки не дошли. Ты ж видишь, что у нас творится… Запомнил адрес?
– Чего ж не запомнить! Завтра туда наведаюсь, возьму хозяина за грудки.
– Во-во! Только один не суйся!
– Пашу Рыженко с собой возьму.
– Правильно сделаешь. Потом расскажешь, что и как!
– Обязательно! – пообещал я и направился в палату, где лежал Пётр.
Само собой, не удивился, снова застав там его жену. Она встретила меня как старого знакомого.
– Георгий?!
– Здравствуйте, Вероника. Как он?
– Дважды приходил в сознание, только разговаривать не мог.
– Что врачи говорят?
Она вздохнула.
– Ничего конкретного, только плечами пожимают.
– Ну, что в сознание приходил – уже хорошо! Выкарабкается наш Пётр, даже не сомневайтесь.
– А я и не сомневаюсь, я знаю, – твёрдо сказала она.
Побыв в палате с полчаса, я отправился домой, где на общей кухоньке сварганил простой ужин из яичницы и хлеба с колбасой. Набив желудок, лёг спать.
Вырубило меня мгновенно, всё-таки давала о себе знать бессонная прошлая ночь.
Утром почувствовал себя родившимся заново, позавтракал и отправился на работу. Как и договаривались, сначала зашёл к Варе. По виду девушки было ясно, что в отличие от меня она этой ночью не сомкнула глаз.
– Готовы? – спросил я.
– Готова, – решительно ответила Варя.
– Тогда пошли.
Художников встретил нас удивлённым взглядом.
– Варя, Быстров… Вы по какому вопросу?
– Иван Никитович, Варя хочет сделать важное признание, – помог девушке я, и она ответила мне благодарным взглядом.
– Товарищ Художников… в прочем, я не уверена, что имею моральное право так называть вас… Я… Я совершила ужасную ошибку. Подвела вас и всех наших ребят, – она запнулась.
– Это ты давала Навойтову сведения, – спокойно произнёс он.
– Как вы догадались? – ошарашенно воскликнула Варя.
– Я тут не причём! – сразу открестился я.
– Товарищ Быстров ничего мне не говорил. Даже наоборот – всячески пытался выгородить вас. Ну, а почему я понял, что это были вы? Просто сложил два плюс два. Это было не так уж и сложно.
– Он сказал мне, что хочет обелить своё имя, что его подставили, – всхлипнула Варя.
– Навойтов умел быть убедительным. Был момент, когда я тоже верил в его искренность, только мне хватило опыта во всём разобраться.
– Вы меня арестуете?
Художников отрицательно помотал головой.
– Я бы пошёл на этот шаг, если бы ты не призналась. Но я не могу держать тебя в угро. Сегодня ты напишешь заявление об увольнении. Насчёт работы не переживай – я найду для тебя должность в коммунхозе.
– Спасибо Иван Никитович!
– Не за что, Варя! Впредь будь осторожней, – прежним спокойным тоном ответил Художников.
– Мне будет вас не хватать, – сказала Варя и вышла из кабинета.
Когда дверь за девушкой захлопнулась, Художников устало произнёс:
– Что, Быстров, надеюсь, больше не станешь в рыцарей играть?
– Не стану, – подтвердил я. – Теперь только «казаки-разбойники».
– И что у нас насчёт разбойников?
Я сообщил ему информацию о притоне, полученную от Лёвы.
– Добро! Потряси там всех хорошенько. Вдруг выгорит, – одобрил Иван Никитович.
Получив разрешение от начальства, я снова зашёл к Варе.
Хоть девушке было явно не по себе, она всё-таки не расклеилась и держалась молодцом.
– Как ты?
– Я в порядке, Георгий. Спасибо вам ещё раз за всё, что вы для меня сделали! И вам, и Ивану Никитовичу.
– Ты, главное, не пропадай! Кто знает, как сложится жизнь – может, ещё и вернёшься сюда.
– Вряд ли, – отрицательно покачала головой Варя.
Простившись с ней, я отправился инструктировать Пашу Рыженко. Его моя новость о предстоящем визите в притон на четырнадцатой линии не сильно обрадовала.
– Что, вот прям сейчас?
– А что тебя смущает?
– Дай хотя бы позавтракать! Я ведь с утра не жрамши! – потряс он передо мной внушительным бутербродом с сыром и колбасой.
– Не вопрос. Завтракай, но при условии, что поделишься со мной!
– Ну, Жора! Держи, – он отломил мне от щедрот своих половину бутера.
– А вот за это спасибо! – искренне поблагодарил я. – Под такое царское угощение не грех бы и чашу добрую чайку испить. У нас заварка есть?
– Есть. И сахар тоже есть – я из дома принёс, – опередил мой вопрос Паша.
Перекусив, вдвоём направились по адресу.
Дом номер тринадцать не выглядел особо ухоженным, но и впечатление откровенного «бордельеро» не производил. Обыкновенное одноэтажное здание из камня, с облупившейся штукатуркой на стенах, ничем не отличающееся от других.
Разве что дорожка ко входу была явно натоптана, что означало – место это пользуется в народе большой популярностью.
– Под каким предлогом вламываемся? – поинтересовался Паша.
– После того песца, что сейчас творится, думаешь, нам предлог понадобится? – удивился я.
– То есть без предлога?
Я кивнул.
– Куй железо, пока горячо.
– Эх, щаз накуём. Лишь бы пожара не было, – вздохнул Паша.
Достав из кобуры револьверы, мы двинулись к дому.
Глава 4
Пошла жара. Действовали мы грубо и решительно. Мощный пинок вынес дверь вместе с косяком, я сразу нырнул внутрь, готовый к любому исходу событий.
Если в доме засела крутая публика, взять её в оборот можно только так, не давая бандитам шанса очухаться.
– Всем руки в гору! Уголовный розыск! – закричал я во всё горло.
Нехитрый психологический трюк помогал ввести уголовную публику в ступор и давал нам драгоценные секунды, чтобы взять ситуацию под полный контроль.
Первым на дороге попался высокий кудрявый мужчина с крючковатым носом. Он мудро поступил, подняв руки.
– Сколько народа в доме? – наехал на него Паша, тыча в грудь наганом.
– Никого, только я…
– Брешешь!
– Честное слово, никого. Да вы сами можете проверить, – как-то слишком быстро оклемался кудрявый.
Я обыскал его. Оружия при мужчине не было.
– Паша, проверь, – кивнул я в сторону ближайшей комнаты, которая отделялась от зала занавеской.
Рыженко сунулся туда и быстро вернулся обратно.
– Пусто.
– Присмотри за ним, – я проверил другие помещения.
Кудрявый не врал: больше в доме никого не было.
Плохо… Кудрявый производил впечатление стрелянного воробья. Если не найдётся чем прижать, придётся возвращаться несолоно хлебавши, а это не то, на что мы рассчитывали.