Орел перевел взгляд с простиравшихся внизу ровных как линейкой очерченных полей, чуть левее, на ползущую черной змеей двухполосную асфальтовую дорогу. Черными жуками по ней бежали редкие автомобили. Иногда орел вступал с ними в негласное состязание в скорости и всегда выигрывал. Он с гордостью подумал о себе, о том, что не родился еще тот человек, который сможет в своей железной коробке на четырех колесах обогнать его.
Вот и сейчас сверху ему было хорошо видно, как одинокий черный жук неспешно катил со стороны большого дымного города, в сторону уютного городка в предгорьях швейцарских Альп. Орел решил, что человек сидящий за рулем вонючей повозки тоже отведал вкусной зайчатины и поэтому никуда не торопится. Его черный автомобиль неспешно повторял изгибы нескончаемой асфальтовой ленты. Что ж, коль под ним сытый – значит недостойный соперник, нечего начинать соревнование. Лучше отвернуть в сторону далеких гор. Но вдруг его внимание привлекли новые участники дорожного движения. Зрение у него было на порядок выше, чем у человека сидящего за рулем черного автомобиля. Сверху он мог видеть то, что сроду не заметишь с земли. В ясную погоду его орлиный глаз мог различить предметы на расстоянии до десяти километров.
Вот и сейчас в сотне метров от основного ствола дороги, за невысоким пригорком, куда уходил отросток проселка, он увидел еще три железные коробки на резиновом ходу и рядом троицу водителей. Одна машина с открытым верхом была ярко красной, в ней с нею курила белокурая женщина. Два других автомобиля почти ничем не отличались от того черного жука, что двигался по шоссе, разве что размерами. Они были существенно меньше, компактнее.
Хозяин одного из компактных авто, белобрысый парень лет тридцати, смотрел в прибор, отсвечивающий солнечными бликами. Орел знал, что после того как увидел игру солнечного света в стекле такого прибора, может последовать выстрел. Но сейчас прибор был направлен не в его сторону, и он был намного короче и спарен. Этим прибором человек уравнивал свое зрение с орлиным. Парень смотрел в ту сторону, откуда должен был появиться черный жук на резиновом ходу.
Как только большой черный автомобиль, одиноко плывущий по дороге, вырвался из-за поворота на прямую, парень, держащий в руках прибор, заменяющий орлиный глаз, увидел его и ощерился в радостной улыбке.
С губ его слетело несколько слов. Все трое тут же расселись по железным коробкам. От их троицы отделился один и поспешно выехал на основную дорогу. Теперь на дороге их было двое, вновь выехавший – впереди, а медленно ползущий жук догонял его. Пропустив эту пару вперед, из-за пригорка показались оставшиеся два автомобиля и сели первым двум на хвост. Сразу сзади за черным жуком пристроилась ярко красная открытая машина с эффектной блондинкой за рулем, а четвертый автомобиль в этой цепочке отстал. Таким образом, черного жука окружили почетным эскортом: впереди машина и сзади еще две.
Орел подумал, что человеки тоже честолюбивы и решили устроить между собой игру в догонялки. Вот открытый автомобиль с дамой идущий в этой цепочке третьим, поравнялся с черным жуком, обогнал его, потом сбросил скорость и дал возможность черному жуку нагнать себя. Какое-то время они шли рядом, слева черный автомобиль, справа машина с открытым верхом и блондинкой за рулем.
Затем блондинка начала потихоньку прибавлять скорость и вырвалась на пол корпуса вперед. И в это же время черного жука взяли в клещи, идущий далеко впереди первый автомобиль резко сбросил скорость и оказался перед носом жука, а задний, четвертый по счету автомобиль, до этого еле плетущийся, наоборот прибавил оборотов двигателю и уперся черному жуку в задний бампер. На дороге стало тесно.
Рявкнул ржавый клаксон, сзади мигнули фары, давая понять черному жуку, что он занимает не свой ряд и должен уступить дорогу. Жук испуганно шарахнулся вправо, на единственную свободную полосу, но и она вдруг оказалась занята. Ярко красный автомобиль с красавицей блондинкой тоже сбросил скорость, заднее левое крыло встало на пути вильнувшего с испугу жука.
Две железные повозки, издав неприятный скрежет, поцеловались. Они выбыли из дальнейшей борьбы, из гонок, потому что остановились, а вот те две шустрые блошки, что сжимали в тисках черного жука, невредимыми умчались вперед. Гонка была ими выиграна.
Орел отвернул в сторону. Нечестно выиграна гонка. На испуг взяли черного жука и блондинку в открытой машине. Специально столкнули их, а сами унеслись вперед. Он еще раз кинул взгляд назад и увидел, что из черного жука вышел растерянный мужчина и помог открыть дверцу красавице блондинке. Они стали осматривать места ушибов железных повозок. Это надолго, знал он по своему опыту. Ничего интересного больше не будет.
Орел повернул в сторону далеких гор.
Глава 4 Галопом по Европам
Аркашка, взяв напрокат в Штутгарте черный Мерседес и ехал по дороге местного значения в сторону небольшого городка Нетинген. Хотя за окном стояла июльская жара, в автомобиле было зябко, непрерывно работал кондиционер. Он ехал и наслаждался. Кончились те времена, когда судьба носила его, мелкого теневого дельца, по свету, как ветер носит по степи траву перекати-поле. Теперь он сам держал судьбу-злодейку за хвост. По меркам нынешнего времени Аркадий считал, что жизнь у него удалась. Не бежал он по этой земле в первой десятке, но к той тысяче, а может к десятке тысяч, что определяют верхний класс, он себя причислял. Кто-нибудь из прежних его знакомых, кто знал его еще двенадцать лет назад как простого советского инженера и представить себе не мог, что в начале третьего тысячелетия вечно шмыгающий носом их коллега будет на шестисотом Мерседесе рассекать просторы Германии. Это тот самый Аркашка, который любил занять от получки до получки у своих приятелей несчастную трешку.
И вот теперь «новый русский» за рулем шикарного автомобиля подбирает под себя километры аккуратно уложенного асфальта. «Сбылась мечта идиота», – часто, мысленно над собою посмеивался он. В сорок лет – миллионер, сумевший сделать себе состояние в России, готов превратиться здесь на Западе в благополучного рантье.
Цель его поездки в небольшой городок на юго-западе Германии в предгорья Альп была проста как этот божий день. Швейцария для него была слишком крута, а вот ее немецкое подбрюшье, самый раз. Аркадий ехал присматривать себе уютный домик. Это он так называл его – домик, а на самом деле его интересовала двухэтажная вилла на склоне горы стоимостью в несколько миллионов евро. На рекламном проспекте она великолепно смотрелась. У него возникли кое-какие проблемы с натурализацией в Германии, с получением вида на жительство, но при тех деньгах, которые он собирался вывезти с собою, они должны были рассосаться сами собою. Прыщ конечно был, и не дай Бог, если он перерастет в гнойник.
Дотошные немцы могут ведь спросить об источниках его собственности, его богатства. И тогда, глядишь, придется заполнять какую-нибудь декларацию или еще хуже, отвечать. А это, ой как он не любил, до содрогания, до панического ужаса. И что он может в ответ пролепетать или написать? Что согласно институту частной собственности получил в наследство Днепрогэс или нефтяное месторождение размером с пол Сибири?
Конечно, лучше всего сказать, что по пятнадцать часов в день крутился, вертелся, напрягал свой ум, и вот к нему как мухи на мед сами стали прилипать доллары и марки в неимоверных количествах. Заманчивая версия, рассказать, что в результате упорного труда, с нуля, он смог накопить пятнадцать миллионов евро, а теперь, в одночасье, решил превратиться в хрустальную мечту всех буржуа, в пожинающего на лаврах, пьющего нектар наслаждений молодого красивого и сильного рантье.
Он пришел к выводу, что натурализоваться лучше всего с натуральной с немкой. Институт брака пока еще никто не отменял, вот и надо им воспользоваться, но брак должен быть по расчету. Коли сам он заморский принц, то и невеста должна быть не золушкой.
Аркадий, вытянув шею, хотел полюбоваться собою, и зыркнул взглядом в зеркало заднего вида. К сожалению, оно его разочаровало. Вместо молодой густой шевелюры оттуда сверкнула широкая лысина. Жизнь пошла под уклон.
«На молодого профессора похож», – успокоил он себя, – с моими деньгами и такого полюбят, за милую душу. Но черная кошка уязвленного самолюбия сделала свое худое дело, настроение из восторженно-лучезарного мгновенно превратилось в спокойно-рассудительное.
Ну что ж, не заработал честным изнурительным трудом свое богатство, и не надо. Отцепитесь, я может быть получил его по наследству. Унаследовал от «дяди самых честных правил». Когда мой дядя занемог, то десять лет назад оставил мне недоеденный пирог.
Или еще версия – по блату. Дядя был бывшим большим советским чиновникам. И сразу после антикоммунистического переворота начал нарезать своим ближним людям приличные куски ставшей бесхозной советской собственности. Вот отсюда и богатство. Как не порадеть близкому человеку, если вот оно лежит – бери не хочу. И брали – кто сколько мог. Все эти «новые русские» и олигархи – просто умные ребята, которые вовремя подсуетились, и оторвали куски пожирнее с трупа советского мамонта. Правда, – Аркадий поморщился, – надо честно признаться, что и они помогали его дубиной добить, но это уже другой вопрос. За это пока не судят. Пока вовсю пропагандируется вечное римское право – пришел, увидел, было твое – стало мое.
Нигде и никогда обустроенные нефтяные месторождения под забором не валялись, и получить их в собственность можно было только по сговору, от своих людей.
Аркадий хорошо знал, что халява когда-нибудь да заканчивается. Не может бесконечно из бочки с пробитым дном течь сладкое вино. Довольно быстро наступает такое время, когда всех этих бездельников, которые только и умеют, что просаживать по казино с длинноногими девицами шальные деньги, притянут к ответу и начнут раскулачивать или предложат поделиться, вот тогда он и будет на коне.
Он с удовольствием сбавил газ. Тише едешь– дальше будешь. Среди «новых русских», прямолинейных, таранного типа всесокрушающих бизнесменов-бегемотов, он был альбиносом, белой вороной. Для себя он выбрал извилистую и малохоженную тропинку в лесу человеческих страстей. За десять лет в одиночку искусно маскируясь под простака, под недотепу он смог сколотить себе состояние почти в двадцать миллионов долларов. Проблемы, в чем держать деньги: в евро, или в американских долларах у него не было.