Дирекцию тюрьмы с утра до вечера атаковали журналисты и представители Общества защиты прав человека.
Не жесток ли приговор? Справедливо или нет упекли несчастную женщину за решетку?
В преддверии муниципальных выборов эти и другие вопросы, подогревавшие ажиотаж избирателей, не очень-то устраивали директора тюрьмы, который метил в мэры.
Вот почему появление адвоката Валенсии с деликатным вопросом о том, нельзя ли было бы отпустить заключенную Дульсину Линарес на поруки по просьбе ее брата, было воспринято с явным сочувствием. Деликатное положение обезображенной женщины и достаточно уважаемое имя Рикардо Линареса склонили чашу весов (не правосудия, а гуманности) в пользу ходатайствующей стороны. Адвокату Альберто Валенсии дали понять, что осужденная за убийство из ревности Дульсина Линарес может рассчитывать на досрочное освобождение под залог с подпиской о невыезде.
Когда Сорайда в присутствии бедняги Эрнесто позвонила Розе, ее не оказалось дома, и она попросила матушку Томасу передать, чтобы Роза связалась с ней.
Роза позвонила ей к вечеру.
- Сорайда, ты звонила?
- Звонила! - почти крикнула она, прикрывая трубку рукой, так как в таверне стоял обычный одиннадцатичасовой гвалт.
- У тебя как всегда шумно?
- Как всегда, чтоб им захлебнуться! - весело ответила Сорайда. - Я вот по какому поводу звонила...Эрнесто прохода мне не дает, умолял сегодня позвонить тебе и зазвать тебя в "Твой реванш".
- Боже! Опять он за свое! Почему же он сам мне не позвонит?
- Говорит, хочу говорить с глазу на глаз...Я думаю, тебе следовало бы приехать и сделать ему внушение. А то он, чего доброго, поставит тебя в неудобное положение перед Рикардо.
- Положим, прежде всего он поставит в неудобное положение себя.
- Похоже, он услаждает себя терзаниями.
- Ладно, скажи ему, завтра я загляну на полчасика. После визита к дону Анхелю.
Дон Анхель с энтузиазмом принялся за переоборудование подсобного помещения под магазин декоративных растений.
Они долго спорили по поводу названия магазина, пока дона Анхеля не осенило.
- Почему бы не назвать твой магазин "Дикая Роза"? - спросил он с улыбкой. - Разве дикая роза - не такое же декоративное растение?
Роза поняла его иронию и, придя в неописуемый восторг, воскликнула:
- Конечно! Меня зовут "Дикаркой"! И я Роза! Дон Анхель, вы гений! - крикнула она, обняв смущенного дона Анхеля и поцеловала его в щеку.
За этим действием и застала ее Малена, которая осмотрительно нацепила на непроизвольную гримасу дежурную улыбочку.
- Ах, Роза! Рада тебя видеть! - И, не утерпев, съязвила: - У дона Анхеля день рождения? Можно, и я его поцелую?
- Малена! - строго сказал дон Анхель. - У тебя ко мне какое-нибудь дело?
- Там Америка с Азией спорят, чья завтра очередь быть Микки-Маусом?
Для непосвященных могло бы показаться, что Малена сошла с ума, однако так уж судьбе было угодно, чтобы двум продавщицам магазина матери при рождении дали "материковые" имена: одной из соображений патриотических, а другой - в силу того что она родилась раскосой.
Речь шла о том, кому из этих двух продавщиц (в прошлом - подруги Розы, которая работала в этом магазине) зазывать детей с родителями в костюме Микки-Мауса в магазин.
- Малена, реши сама! - сказал дон Анхель. - А вот скажи-ка, нравится ли тебе название для будущего магазина "Дикая Роза"?
- Отличное название! - с наигранным энтузиазмом воскликнула Малена, выходя из кабинета со злорадной мыслью рассказать Дульсине о том, как "эта-будь-она-паскуда-трижды..." целуется с хозяином.
- Думаю, и Рикардо понравится, - радостно сказала Роза. - Он любит меня дразнить "Дикаркой".
- Ты давно уже не "Дикарка", - нежно сказал дон Анхель, с обожанием глядя на Розу. - Сегодня кто скажет, что еще два года назад ты продавала на перекрестках жвачку!
- Знаете, дон Анхель, а неплохое это было время. Хоть и трудно бывало, и голодно, зато я была свободной, как птица...
- Разве ты сейчас не свободна? - осторожно спросил дон Анхель.
- Как вам сказать...Конечно, свободна. Только на этом условии мы и сошлись с Рикардо. И все-таки я в этом доме девушка со стороны. Меня окружают красивые картины, старая мебель, в которой сидели предки Линаресов. И я себя все еще чувствую в этом доме гостьей...
- Роза, но ты тоже не из бедной семьи. Паулетта принадлежит к известному роду Монтеро...
- Нет, дон Анхель, каждый принадлежит своей судьбе. Я при всей моей любви к маме Паулетте, при всем моем уважении к ней принадлежу улицам "затерянного города", матушке Томасе, своему попугаю Креспину...
- Но ты изменилась, - сказал дон Анхель. - Ты не замечаешь этого, а я вижу. Изменилась твоя речь, твои манеры и твое отношение к некоторым вещам.
- Правда? Вот не думала...
- И знаешь, тебе идет это! Ты...стала еще красивее и привлекательней.
- Что вы, дон Анхель, - зарделась Роза. - Я не люблю себя...
Она подошла к большому зеркалу и состроила сама себе гримасу.
- Не волосы, а патлы! - засмеялась она, разлохматив прическу. - И куда они только растут!
- Не волосы, а каштановое золото, - тихо поправил ее дон Анхель.
- Нос противный, курносый!..
- Неверно! Носик правильной формы, на заглядение!..
- А груди, простите меня, как у базарной торговки!
- Роза, прекрати! Ты, верно, меня уже и за мужчину не считаешь!
Роза звонко расхохоталась.
- Считаю! И с удовольствием сосватала бы вас!
- А знаешь, я не против. Наверно, у тебя на примете...матушка Томаса?
- Нет, она за вас не пойдет, - залилась смехом Роза. - Ей Пеле нравится!..А вот Сорайду я бы за вас выдала. К слову сказать, мне как раз надо ее навестить. Почему бы нам не заглянуть к ней вместе?
- Где ты договорилась с ней встретиться?
- В ее таверне "Твой реванш"
- Мой? - пошутил дон Анхель
Роза засмеялась, не решаясь ответить на "ты". Но поборола робость.
- Твой, дон Анхель, твой.
- Не дон Анхель, а просто Анхель.
- Хорошо...Анхель...
- Наконец-то мы с тобой на "ты"! Давай-ка по этому случаю выпьем по-немецки на брудершафт!
Дон Анхель подошел к небольшому бару, открыл его и, нацедив немного текилы в два бокала, разрезал пополам десертным ножичком маленький лимон. Как заправские выпивохи, они насыпали в ямочку над большим пальцем правой руки по щепотки соли, взяли указательным и большим пальцем этой же руки по половинке горького "лимонсильо", а другой рукой - бокалы и приготовились совершить традиционный мексиканский обряд в немецком варианте, для чего свели крестом руки с бокалами.
- За твое здоровье, Роза! - воскликнул дон Анхель.
Он слизнул соль, опрокинул текилу в рот и смачно присосался к лимону.
- За твое здоровье, Анхель! - ответила Роза и, выпив, запричитала: - Девонька Гваделупе, прости меня, пьяницу!
После чего, согласно ритуалу и "бесу в ребро", дон Анхель в первый раз поцеловал "Дикарку".
Яркая вспышка ослепила их.
В дверях стояла Малена с фотоаппаратом, которая, подобострастно ухмыляясь, спросила, невинно моргая:
- Пьете за успех совместного предприятия? Это будет исторический снимок!
- Малена, смотрите не сглазьте! - смущенно сказал дон Анхель, облизывая губы...
Сорайда, увидев в дверях Розу и дона Анхеля, направилась к ним и провела их к уютному столику, который всегда пустовал в ожидании бесстыжего красавчика Куколки или близких друзей Сорайды. Она извинилась и вернулась к стойке бара.
В таверне было не продохнуть. Стоял несусветный ор. На полную громкость был включен телевизор.
Дон Анхель оторопело оглядывался по сторонам.
- Привет, голубка! - крикнула Розе одна из официанток, сидящая в фривольной позе на коленях у пьяного посетителя!
- Привет, Амалия! - весело ответила Роза. - Не упадешь?
- И хотела бы, да не могу! - сказала Амалия. - Вон он как вцепился!
Вокруг загоготали. Дон Анхель сказал:
- Похоже, ты и тут всех знаешь...
- Разве я не говорила вам...
- Стоп! - остановил ее дон Анхель, подмигивая.
- Ах да! - вспомнила Роза и поправилась: - Плхоже, я тебе говорила, что мы здесь с Эрлиндой работали?
- Что-то такое припоминаю...
- Ну и как вам...тебе...Сорайда?
- Это внушительное сооружение приводит меня в трепет, - сказал дон Анхель, закашливаясь от дыма. - Долго мы будем здесь находиться?
- Сейчас придет один мой друг, я потолкую с ним, а ты пока познакомишься с Сорайдой.
- У тебя здесь...свидание?
- Деловое, - загадочно ответила Роза и встала, увидев, как к их столику вместе с Сорайдой приближается Эрнесто.
Сорайда, поставив перед доном Анхелем вазу с фруктами и кувшин с апельсиновым соком, присела за столик. А Роза, извинившись, отошла с Эрнесто к стойке бара.
- Роза, ты избегаешь меня? - хныкающим нервным фальцетом спросил Эрнесто.
- Эрнесто, о чем ты? Ты с неба свалился? Что это за тон? - упрекнула старого друга Роза.
На глазах Эрнесто были слезы.
- Роза, скажи мне, ты действительно любишь Рикардо или живешь с ним потому, что он отец твоего погибшего ребенка?
- Эрнесто, я не хочу обсуждать с тобой мою личную жизнь. Я честна по отношению к тебе. Я с самого начала сказала, что у меня нет к тебе никакого влечения. Почему ты продолжаешь преследовать меня? Если тебя не устраивают наши дружеские отношения, давай расстанемся навсегда!
- Нет, Роза, не говори так, - обиженно сказал Эрнесто.
- Есть люди, которым нравится растравлять собственные раны. Если это так, то ты мне...противен. Я привыкла к простым отношениям!
Эрнесто вздрогнул и тяжело задышал. Глаза его налились злостью.
- Значит, тебе нравятся простые отношения, да? Ну что же, я могу предложить тебе такие! - сказал он, грубо обняв Розу и припав к ее губам.
От неожиданности Роза сделала резкое движение рукой и сбросила со стойки бара на пол несколько бокалов и бутылку, которые вдребезги разбились о каменный пол.