Под нашими ногами, там, где должна была находиться скальная твердь, зияла узкая расщелина, покрытая лишайниками, и из нее на нас взирало существо, помесь динозавра с русалкой. Оно, прилепившись многосуставчатыми руками, заканчивающимися присосками, к скале, мигало восемью глазами и водило в свободном пространстве языком, похожим на гнилую мембрану, через которую фильтровалась вода.
Луч света ударил в расщелину.
Русалкозавр занервничал. Он втянул в пасть язык и часто-часто замигал глазами.
Первым ощутил атаку Крысобой. Он согнулся к полу, шипя и плюясь пенящейся слюной. Больше я ничего не успел разглядеть. Меня скрутила какая-то сила и швырнула на стену. Я чувствовал присутствие в своем разуме постороннего, который с хладнокровием хирурга потрошил его. Я видел сквозь кровавую пленку все, что творилось рядом со мной. Как лезла на стену от боли Музыкантская, оставляя глубокие борозды в прозрачной пленке капсулы. Как крутился по полу Крысобой.
И тут чуждый разум оставил меня. Он вытек из моего мозга, натолкнувшись на что-то, что удивило его. Изумление заполнило меня, пропитав каждую клеточку тела, и тут же исчезло.
Я медленно приходил в сознание. Восстанавливались зрение, слух, восприятие окружающего мира, словно у младенца, который все это только открывает.
Я взглянул на пол, направляя луч света в расщелину. Фонарик я так и не выронил. Но русалкозавра на скале не было. Он смылся, столкнувшись с чем-то для него удивительным в моем мозгу.
Я огляделся по сторонам. Крысобой и Музыкантская постепенно возвращались в реальность, но Бессмертная лежала недвижимо с обугленной головой, точно внутри ее черепа взорвали гранату. Кости выдержали, а мозг — нет. Русалкозавр сжег ее разум.
— Хорошее начало, я вам скажу, — возмущался мужчина, телосложением напоминавший кокаиниста.
Мужчина представился Крисом Холмсом.
Все участники шоу собрались в совещательной капсуле. Выглядели они подавленно. Присутствие двух трупов в соседней комнате не добавляло бодрости и оптимизма в общую палитру настроений.
— Два трупа разом. Крутой норов у твари. Как мы с ними воевать будем? — вопросила женщина средних лет, похожая на оператора учебного процесса.
Она назвалась Инной Клоковой.
— Что значит воевать?!! Я не собираюсь ни с кем воевать!!! — истерично, с надрывом запищала девушка-указка.
Ей и представляться не пришлось. Мне и Крысобою она была знакома по видеорекламам. Илла Сливович — топ-модель, популярная телеведущая игровых шоу. Последнее время ее дела продвигались с трудом, а популярность неуклонно катилась к закату. Гоевинское шоу для Сливович являлось последней надеждой на возвращение привычного благополучия.
— Мало ли что кто не хочет, — отрезал Гвинплей Плант, человек-мускул, бывший морской пехотинец, дважды участвовавший в боевых операциях против негуманов. — Нужно сражаться. И хорьку ясно.
Люди загудели. Кто-то поддерживал Сливович. Кто-то отстаивал позицию Планта. Общество раскололось на два приблизительно равных лагеря, и каждый уже был готов вцепиться другому в волосы, когда комнату заполнил рев Крысобоя, сидевшего на полу у входа:
— Кончай базар!!!
Люди притихли.
— Воевать придется, если вы не желаете остаться здесь навсегда!!!
Сливович зашебуршилась, готовясь оспорить слова Крысобоя.
— И кто, по вашему мнению, прикончил Бессмертных?! — спросил он, обводя жестким взглядом присутствующих.
— Та тварь, которую вы видели под капсулой, — несмело предположил Крис Холмс.
— Неправильный ответ, — отрезал Крысобой. — Убийца, по крайней мере, Рустама Бессмертного, среди нас, и тварь не имеет к этому никакого отношения.
— Почему ты так уверен? — спросил Гвинплей Плант. — Если рядом Чужой, то все и так ясно. Тварь и прикончила обоих.
— Зачем ей это надо? — удивился я. — Катю она прикончила лишь усилием воли, не вторгаясь внутрь капсулы. А Рустама ради разнообразия решила загрызть. И как она внутрь залезла. Или ты… — я пристально посмотрел на Планта, — предлагаешь мне поверить в то, что тварь приказала Рустаму самому перегрызть себе горло?
Народ притих.
Когда убийца находится снаружи твоего жилища — это не так страшно. Плотно обороняй свои двери, и никто не проникнет внутрь. Но когда убийца трется рядом с тобой, а ты даже не в курсе, кого надо опасаться, то тут все намного сложнее. Благодатная почва для цветения паранойи.
— Абсурд какой-то! — тряхнула копной густых волос Марианна Иванихина, сорокалетний сетевой программист. — Объясните мне тогда, почему аборигены просто не спалили наши процессоры, а стали париться и подгонять артиллерию, да еще и огнеметами своими стенки шпарить.
— Берусь предположить, — подала голос Рената Музыкантская, с иронией взиравшая на происходящее в комнате, — что психоволна, которой абориген накрыл нас в комнате, является средством самозащиты.
— И что? — встряла Инна Клокова.
— Мне кажется, что волна эта может быть выпущена аборигеном только один раз. Она сжигает мозги не только противнику, но и аборигену. Как пчелы: они кусают обидчика и тут же умирают.
— Где доказательства? — спросила Иванихина.
— Доказательства на дне, — съязвил я и с ехидной улыбкой предложил: — Кто-нибудь хочет сходить?
Дамы промолчали.
— А сходить придется! — указал я. — Иначе мы так и будем блуждать в безызвестности относительно возможностей нашего врага.
— Кто пойдет?
Крысобой оглядел контингент и, кроме Гвинплея Планта, который поднял руку, не заметил желающих.
— Чего притихли, смельчаки?! — насмешливо спросил Марк. — Как базары точить, вы все первые. А как в деле поучаствовать, то и пыл теряете?
Его вызов принес еще две руки. В добровольцы записались Лукан Сваржич и Иоганн Форестер — чернокожие студенты, вздумавшие в дни каникул подзаработать.
— Значит, так: вшестером мы спустимся к подножию скалы и попытаемся найти вход в расщелину. Задача вторая: отыскать, если он есть, труп Чужого. А вам, братцы остающиеся, рекомендую сидеть смирно, ссор и войн не затевать. Приду — проверю!
Крысобой подкрепил свои слова зловещей ухмылкой.
Глава третья
Вовремя споткнувшийся может не упасть.
Вход в расщелину мы обнаружили сразу же, спустившись к самому дну. Свет с поверхности планеты сквозь толщу воды сюда не пробивался, и мы оказались в полной темноте, которая тут же была разогнана шестью яркими лучами, выстрелившими из фонарей.
Вход представлял собой овальную дырку с неровными краями. В таких дырах в виртуальном кино скрываются чудовища, ждущие своего выхода. И стоит главным героям проникнуть в пещеру, как она тут же захлопнется, потому что окажется пастью чудовища, которое утробно заурчит, выплывая из широкого ущелья. Реальность разошлась с фантазиями создателей кино. Дырка, когда мы в нее вплыли, не пожелала превращаться в пасть и позволила нам исследовать ее.
Расщелину явно продолбили — мне это сразу стало ясно. На стенах были видны следы обработки. Неровные скосы. И рисунки. Крохотные, выковырянные маленькими резцами линии, сплетающиеся в картинки, которые даже при большом желании я не смог бы расшифровать.
Я поправил сползший с плеча «РАК» и нагнал ушедший вперед по горизонтальному туннелю отряд.
Крысобой и Музыкантская возглавляли процессию, а мне и Планту была доверена честь ее замыкать. В центр по обыкновению поместили жидкую начинку — Сваржича и Форестера, которые старались не показывать виду, но все равно тряслись от страха, грозя разбудить вулкан и замуровать нас под толщей камней и остывшей лавы.
Туннель дважды вильнул и вывел нас на дно колодца, который закупоривался жилой капсулой, светившейся в вышине.
— Мужики, вы задумывались, откуда в капсулах свет?
Голос Планта из-под пленки костюма индивидуальной защиты звучал глухо и настороженно.
— Это стены излучают, — несмело пролепетал Лукан Сваржич.
Его черное лицо в черных водах стало невидимым, только два белых глаза блистали из темноты. Зрелище, надо сказать, жуткое. Если бы Екатерина Бессмертная осталась жива и ей бы довелось взглянуть на Сваржича на глубине, ее сердце разорвалось бы от ужаса.
— Стены капсулы созданы из живой материи, которая преобразовывает воздух, а также впитывает крохотные рассеянные доли света, что достигают ее поверхности, собирает их вместе и переводит обратно в свет, которым и освещается наше обиталище.
— А ты, видать, умник! — возмутился Плант, хватая Сваржича за грудки. — Я умников не люблю. Так что запомни…
Что должен запомнить Сваржич, Плант договорить не успел. Пространство вокруг нас завибрировало.
Я сперва подумал, что началось землетрясение, но тряска внезапно прекратилась. Плант отпустил Сваржича, оглядываясь по сторонам. И тут к нашим ногам выпало, откуда-то с вершины колодца, тело. Тело принадлежало тому чудику, что разглядывал нас сквозь пол и от испуга (это мое твердое убеждение) сжег мозг Бессмертной. Абориген был еще жив. Невесть сколько времени он провисел, прилипнув к колодцу, словно дожидался нашего прихода, и теперь печальными глазами осматривал нас. Чувствовалось, что он умирает. Смерть читалась в его взгляде. Взгляде, который притягивал. Взгляде, который растворял. Взгляде, который уводил… за собой…
Я перестал видеть расщелину. Я перестал ощущать окружавший меня мир. Я стал частью целого, коллективного разума, который выплетался в умирающей частичке в образ грандиозной величины клубка, сплетенного из бессчетного количества нитей разных цветов. Я видел, как живут нити. Я видел, как они дышат. Как мечутся по клубку миллионы искр-мыслей. Я почувствовал себя на долю секунды частью целого. И целое испугалось. Оно отшатнулось от меня. Я увидел, как клубок трансформировался в лицо, которое кричало и агонизировало. Я ощутил толчок. Разум отстранялся от меня. Он выталкивал меня. В последний момент, возвращаясь в свое естество, я ощутил приближающийся отряд Чужих и выпал.