А как бы ты, мой читатель, отнесся к идее автомобильной катапульты? Отложи книгу и попробуй взвесить все «за» и «против». А потом сравни свои соображения с мнением компьютера, который снова без спросу вмешивается в нашу беседу. Похоже, что он и дальше намерен так себя вести: автомобильная тема ему явно небезразлична...
МНЕНИЕ КОМПЬЮТЕРА:
ВО-ПЕРВЫХ, ПЕРЕГРУЗКУ ОРГАНИЗМА, ВОЗНИКАЮЩУЮ ПРИ КАТАПУЛЬТИРОВАНИИ, МОЖЕТ ВЫДЕРЖАТЬ ТОЛЬКО ЗДОРОВЫЙ И ТРЕНИРОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, КАТАПУЛЬТЫ НЕ ГАРАНТИРУЮТ БОЛЬШИНСТВУ ПАССАЖИРОВ БЛАГОПОЛУЧНЫЙ ИСХОД.
ВО-ВТОРЫХ, НАЛИЧИЕ КАТАПУЛЬТ И УСТРОЙСТВА, ОТБРАСЫВАЮЩЕГО ПЕРЕД ИХ СРАБАТЫВАНИЕМ КРЫШУ, СУЩЕСТВЕННО УВЕЛИЧИТ ВЕС И РАЗМЕРЫ АВТОМОБИЛЯ. ЭТО ОТРИЦАТЕЛЬНО ПОВЛИЯЕТ НА ЕГО АКТИВНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ, ТАК КАК ОН БУДЕТ ЗАНИМАТЬ НА ДОРОГЕ БОЛЬШЕ МЕСТА И СТАНЕТ МЕНЕЕ МАНЕВРЕННЫМ.
В-ТРЕТЬИХ, СУЩЕСТВУЕТ ОПАСНОСТЬ СРАБАТЫВАНИЯ КАТАПУЛЬТ В НОРМАЛЬНОЙ, НЕАВАРИЙНОЙ СИТУАЦИИ ИЗ-ЗА ОШИБКИ ВОДИТЕЛЯ ИЛИ ТЕХНИЧЕСКОЙ НЕИСПРАВНОСТИ...
Стоп, стоп! Довольно! Бумаги не хватит – особенно если компьютер доберется до экономической стороны проекта. А она не выдерживает никакой критики: автомобиль с катапультами стоил бы намного дороже и вдобавок из-за лишнего веса требовал бы гораздо больше бензина... Выходит, идея влетит в копеечку, а в безопасности мы можем и не выиграть. Не исключено даже, что проиграем (перечитай доводы компьютера!).
Если у тебя другое мнение, напиши мне об этом (адрес – в конце книги). Я передам твое письмо автомобильным конструкторам,– может быть, оно им пригодится. В истории техники немало примеров, когда идея казалась нереальной и даже сумасбродной, а спустя какое-то время, в новых условиях, наступал ее звездный час.
Ну, а пока что будем ездить без катапульт. Автомобили, к счастью, редко падают в пропасть. Из всех моих знакомых водителей падал только один. И, представь себе, остался жив.
Это было лет десять назад в Крыму. Водитель-испытатель Иван Павлович Кошкин ехал на экспериментальной машине. Сейчас эту модель – ЗАЗ-968М – знают все, это самый распространенный из «Запорожцев». А тогда его испытывали и дорабатывали, прежде чем поставить на конвейер.
Кошкин и инженер-исследователь, который сидел г. ним рядом, интересовались в тот день тормозной системой. Нужно было на крутом спуске задать ей такую работу, чтобы тормозная жидкость закипела. Несколько раз спустились от горы Ай-Петри, то разгоняясь, то резко гася скорость. Тормоза стонали, но работали надежно. И вдруг во время последнего спуска отказали.
– Провалилась педаль,– рассказывает Кошкин,– а скорость сто двадцать километров в час. Слева скала, справа пропасть, впереди крутой поворот. На дороге не удержаться, это несомненно. Я заметил на уровне обочины крону дерева – и бросил туда машину. Застрял наш «Запорожец» в развилке между стволами. Спрашиваю инженера-исследователя: «Леня, ты живой?» – «Живой,– отвечает,– только дверь не могу открыть».– «Зачем тебе ее открывать?» – «Выйти хочу».– «А ты вниз посмотри!» Посмотрел он – и ахнул: метров семьдесят было под нами...
В этой безнадежной ситуации все решило мастерство водителя. И, конечно, самообладание: растеряйся он хоть на миг, проскочил бы ту крону... Но сработали и средства пассивной безопасности. Прежде всего – пристежные ремни: без них в момент удара о дерево можно было разбиться внутри машины или вылететь наружу сквозь ветровое стекло...
ИНФОРМАЦИЯ КОМПЬЮТЕРА:
ПОЛЬЗОВАНИЕ РЕМНЯМИ БЕЗОПАСНОСТИ В ТРИ-ЧЕТЫРЕ РАЗА УМЕНЬШАЕТ ВЕРОЯТНОСТЬ РАНЕНИЯ ПРИ ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНОМ ПРОИСШЕСТВИИ.
АВАРИИ ПО ЗАКАЗУ
Открыв дверь с табличкой «Лаборатория агрегатных испытаний», я увидел разбитый автомобиль. Это был новый, элегантный «Запорожец»—ЗАЗ-1102,– к выпуску которого автозавод «Коммунар» еще только готовился. Эк угораздило бедолагу! Передок смят, панель приборов лопнула...
– Где это его так?
– На полигоне,– ответил начальник лаборатории Сергей Иванович Соколов.
– Авария?
– Нет. Испытания автомобиля на столкновение с неподвижным препятствием.
Раньше я думал, что хорошие машины разбивают умышленно только в одном случае – когда снимается кино. Но оказалось, это делают и серьезные, деловые люди – автоконструкторы, ничем не похожие на бесшабашных каскадеров.
Экспериментальную машину разбивают на полигоне не как попало, а по определенным правилам. Разгоняют ее на буксире, без водителя, с таким расчетом, чтобы на скорости 30 миль в час она врезалась в большой железобетонный блок. Последний должен весить не меньше пятидесяти тонн. Если учесть, что тридцать миль – это почти пятьдесят километров, то нетрудно представить себе силу удара.
Соколов сказал, любуясь изуродованным «Запорожцем»:
– Спереди он стал страшный, но не обращайте внимания. Главное – в нем сохранилось жизненное пространство для водителя и пассажиров. Салон могло смять, как консервную банку, но не смяло. Внутри могли возникнуть травмоопасные выступы – их, как видите, нет. Руль почти не сместился в сторону водителя. Дверцы не заклинило. Короче, машина прошла это испытание успешно.
Терзают автомобиль на полигоне и другими способами: наезжают на него сзади, опрокидывают, наносят удар в бок. При этом стараются обезопасить будущих пассажиров не только от травм, но и от пожара.
В кино перевернувшиеся автомобили непременно горят и взрываются. Зрители холодеют от ужаса, не догадываясь, что их надули. Сам холодел. А теперь знаю, что такой автомобиль был бы забракован инженерами-исследователями еще на полигоне. Дорога на конвейер открылась бы ему только тогда, когда конструкторы сделали бы течь горючего практически невозможной.
Вся эта трудная и необходимая работа называется обеспечением пассивной безопасности автомобиля. Ей обязаны жизнью очень многие. Не сплющило при ударе салон в лепешку – человек думает: «Повезло!» И невдомек ему (если он не специалист, как Кошкин), что дело не в везении, а в хорошо продуманной и тщательно испытанной конструкции кузова.
То же самое можно сказать о рулевом управлении. Было время, когда рулевую колонку сравнивали с тараном или копьем, нацеленным в грудь водителя. Сравнивали не для красного словца: слишком часто руль жестоким ударом ломал человеку ребра.
Происходило это при лобовых столкновениях, когда водителя по инерции бросает вперед. Специалисты заметили: в автомобилях разных моделей сила удара о руль неодинакова. Оказалось, что она зависит от наклона и жесткости рулевой колонки, от размера «баранки», количества спиц в ней и т. п. Говоря коротко – от конструкции рулевого управления.
Научились делать «мягкие» рулевые конструкции, наносящие водителю щадящий удар. Травмы груди пошли на убыль, но... в ответ подпрыгнула статистическая кривая травм головы. Виновата была «мягкость» руля: водитель сминал его при столкновении своим телом и врезался головой в лобовое стекло...
Стало ясно, что нужна золотая середина. Руль должен быть достаточно жестким, чтобы сработать, как барьер, и в то же время настолько «мягким», чтобы не повредить грудную клетку. Возможно ли это? Анализируя богатый опыт автомобильных аварий, исследователи пришли к выводу, что возможно. Они назвали «золотую» цифру... Но о ней чуть позже, а пока обратим внимание на необычный стенд в лаборатории Соколова.
Под потолок, на высоту трех с половиной метров, поднят лебедкой манекен. Примерно с такими имеют дело борцы на тренировках. Внизу на определенном расстоянии установлена рулевая конструкция, которую надо испытать на безопасность. Соколов нажимает кнопку – и манекен по дуге, как маятник, падает грудью на рулевое колесо. Датчики, встроенные в спину манекена и в руль, мгновенно передали информацию в ЭВМ. Через минуту нам принесли выданный машиной график.
– Взгляните,– говорит Соколов.– Здесь полная характеристика процесса соударения, длившегося десятую долю секунды. Видно, как нарастало усилие, какой величины оно достигло. Вот, пожалуйста: 1200 килограмм. А предел, установленный для этого испытания международными требованиями,– 1135. Значит, конструкцию рулевого управления придется изменить, чтобы уменьшить силу удара...
– Манекен падает с высоты второго этажа, а лобовое столкновение двух лихачей равносильно падению с высокой крыши. Значит, им придется гораздо хуже, чем манекену, не так ли? Сила удара намного превысит «золотой» предел.
– Вы правы. Сегодня пассивная безопасность выручает лишь при умеренных столкновениях.
– «Умеренных» – это каких?
– Ну, если сойдутся лоб в лоб два «Запорожца», каждый из которых едет со скоростью пятьдесят километров в час, можно выжить.
– А если будут ехать быстрей?
– Здесь конструктор пока бессилен. Современный автомобиль прощает водителю многие ошибки, но далеко не все...
ВЫРУЧАЙ, ПОДУШКА!
Довелось мне однажды проехать на машине от Усть-Илимска до Братска. Я и не подозревал, что в глухой тайге может быть такое хорошее шоссе. Прямое, как линейка, гладкое, безлюдное – хоть бери да включай автопилот.
Но вот что странно: на обочине то и дело встречались обелиски в память о погибших здесь водителях.
– Расслабляет эта чертова дорога,– пояснил мой спутник, местный житель.– Засыпает на ней шофер.
Для аварии достаточно и легкой дремоты. «Отключился» водитель всего на четыре секунды, а машина за это время прошла сто метров – точнее, пролетела, как неуправляемый снаряд. Дрема подкрадывается коварно, исподтишка, под убаюкивающий рокот мотора. А если к тому же ночь и ты в машине один, бороться с ней совсем трудно.
Медицина и Госавтоинспекция настоятельно рекомендуют сделать в таких случаях остановку и поспать. Совет прекрасный, но не всегда выполнимый.
Лично я спасаюсь от дремоты песнями. Как почувствую, что тяжелеют веки, так и заору старый шлягер, который мы с конструктором Геной разучили еще в четвертом классе:
В кейптаунском порту
С какао на борту