Всеволод Васильев-ВоробьевРождение стратега
…Мы пили уже вторую или третью бутылку водки, на столе еще оставалось что-то из скромной закуски, но на нее давно никто не обращал внимания. Беседа текла мягко, местами бессвязно, перескакивая с одного на другое, но вертелась, как обычно в такой ситуации у мужчин, об одной из любимых вещей, но отнюдь не про женщин, как последние самонадеянно чаще всего думают…
Неожиданно старый генерал схватил меня за плечи, придвинул к себе, впился своим, внезапно протрезвевшим и жестким, предельно цепким, не позволяющим оторваться взглядом, заставляя меня вынырнуть из счастливо-опьяняющего дурмана выпитого. И начал говорить, предельно откровенно, безжалостно, четко, конкретно, вбивая фразы в мой мозг как гвозди, чтобы они навсегда там засели:
– Нас никогда не любит и не ценит ни одна власть. Каждая из них жаждет нас иметь и обладать всецело, безраздельно, круглыми сутками, без сна и отдыха, но она никогда не готова ценить и уважать нас, как оно того заслуживало бы. Там где другого отличившегося офицера даже спрашивать не будут, почему он так поступил ("победителей не судят!"), а просто наградят, нас заставят писать объяснительные, почему мы там были, что делали и почему "вляпались" в геройскую историю (штабному не положено быть героем) – в лучшем случае не накажут и все.
– Там где обычного офицера продвинут и по службе, и в чинах просто за "пребывание" на войне, штабного заставят в 10 раз больше других работать и не только за себя, но всегда "забудут", обойдут и в чинах, и наградах.
– А если тебе "повезет" особо, и ты станешь истинным разведчиком, тем про кого и свои-то не знают ничего толком, кроме "легенды", и тебе придется сознательно "портить" и свою, и чужие судьбы, если так будет нужно в интересах служения своей стране, то и вовсе ставь на своей официальной карьере "крест"! И ты никогда не будешь знать, кем вернешься домой – неизвестным героем или "врагом народа" со всеми вытекающими последствиями.
– Ты готов к этому? Готов быть всегда "виноватым", всегда "крайним", всегда отвечающим за все, что ты даже не должен был делать и знать, но обязан учитывать, чтобы не провалить выполнение задачи?
На мгновение он отключился, выпустив меня из рук, махнул очередную стопку и продолжил, уже более миролюбиво и спокойно:
– Впрочем, все это, всего лишь повседневная суета сует! Мы решаем иные задачи, должны решать, прежде всего, иные задачи, которые на века определяют судьбы мира. Мы "стратеги"! Мы должны мыслить минимум на два-три поколения вперед. У нас нет права на ошибку в отличие от всех других. Потому что все "они" – живут, пока мы думаем. Когда "махать шашкой" приходится нам, лично, текущая война уже проиграна, надо думать о том, как выигрывать следующую.
– Запомни! Мы, офицеры русского Генерального штаба! Плюнь ты на все эти условности и мишуру: российские, советские, русские, нерусские по крови – хрень все это собачья! Мы все для всего мира – русские офицеры! Мы дали присягу этой стране, значит мы русские! Чья бы кровь при этом не текла в наших жилах, сколько бы поколений наши предки не жили здесь – одно, два, десять или ни одного, если ты первый в роду на этой земле.
– Мы всегда служим не власти, не себе, а только своей стране, как бы она не называлась, кто бы ей не руководил в данный момент времени, и бьемся всегда, только за ее интересы, не считаясь ни с чем чужим и со своими личным, иногда и во вред себе, если уверены, что это лучший для будущего страны выход.
Он опять перевел дух, кинул в рот кусок чего-то, медленно прожевал и сказал наверно то, к чему готовил меня весь вечер:
– Ты все еще уверен, что готов ко всему этому? Ибо сейчас, невзирая на все, что ты сдал, прошел, испытал – еще можно отказаться, найти повод и свернуть, вернуться к обычной армейской карьере и пройти ее блестяще, учитывая твою всестороннюю подготовку. Но завтра, дав согласие, ты уже никогда не будешь прежним и никогда не сможешь свернуть с нашей стези, оставаясь навеки безвестным для всех и принадлежа уже не себе, а только интересам страны!
Я почувствовал, что сердце готово выскочить из груди, мозг разрывался на части, язык онемел, а тело парализовало. Пришел мой момент истины, а я-то наивный думал, что все экзамены и каверзные вопросы остались в прошлом, что выбор сделан, и я ко всему уже готов…
На мгновение мелькнула тень сомнения, может наставник прав и я еще не готов или это все же не мое? Но только на мгновение! Я столько лет шел к этому, столько всего преодолел, столько раз мог сорваться и не стать, готовясь к этому не то что с детства, с рождения! И сейчас сказать не готов? Нет! В меня вложили столько сил, времени и умений, поделившись самым сокровенным знанием самые сведущие люди! Страна затратила на мою подготовку кучу ресурсов! Я сознательно сделал свой выбор и хотел именно этого, служения своей Отчизне и ничего более.
И боясь, что меня поймут неправильно, поспешил сначала молча кивнуть головой, а потом с трудом ворочая языком и ставшим вдруг чужим голосом вымолвил, что всегда был готов и это именно мой путь!
Старый генерал молча наполнил стопки, протянул одну мне и молвил:
– Поздравляю! В сей час и миг, рождается новый "стратег"! Отныне и навсегда это твой путь, твой образ жизни! Помни об этом всегда! И да пребудет с тобою сила всех наших предшественников, безымянными героями, ушедшими в мир иной во славу Родины!
Затем он молча отошел к окну и украдкой смахнул скупую слезу. Наставник (генерал-лейтенант советской военной разведки и мой очень дальний родственник по материнской линии) был счастлив, он исполнил свое предназначение, воспитал себе смену, его земной путь был окончен. Он тихо умер через несколько дней, когда я уже был в первой командировке и не мог его проводить в последний путь…
На могилу наставника я попал спустя только несколько лет, а потом был вызван в отдел кадров нашего управления, но как-то странно, неофициально. Впрочем, я уже научился ничему не удивляться в своей судьбе. Заместитель начальника отдела медленно и вяло задавал формальные вопросы по командировке, но дождавшись, когда остальные обитатели кабинета разойдутся по делам, сразу "проснулся" и быстро перешел к сути:
– "Дед" оставил тебе "наследство". Официально его нет, его никто не видел и теперь уже никто не знает о нем, я как бы тоже, поэтому передаю архив в запечатанном виде. Хранился он у Ивашутина в личном сейфе, пока его "не выдавили" на пенсию. Ныне же Петра Ивановича уже нет в живых. Понимая бренность бытия, он попросил быть меня "почтальоном" только для тебя. Если бы ты не вернулся, я должен был уничтожить все. Теперь это твое дело. Что с этим делать, решай сам! Только учти, что в стране бардак и то, что "там" внутри, жизни тебе не прибавит, а забрать ее сможет очень легко. А я теперь с чувством исполненного долга перед "Петром Великим", которому был обязан всем, как ты – "Деду", с завтрашнего числа в отставке! Живи и помни все сынок, теперь только ты и тебе подобные сможете осилить нашу общую "ношу". А если нет, готовьте смену – пусть смогут хотя бы те, кто придет после Вас! Теперь ты старший в "роду", с тебя за все спросят наши предшественники на небесах. Терпения и силушки духовной тебе, сынок! Мы ушли, твой черед пришел. С Богом, "стратег"!
В архиве кроме опечатанных документов был маленький открытый конверт с надписью "тому, кто придет после нас". С него я и начал:
«Если ты читаешь это письмо, значит ни меня, ни моего приемного сына, уже нет в живых, и пришел твой черед заняться нашей работой. Я не знаю, кто ты, но вверяю тебе все, что мы успели сделать и собрать до тебя. Раз ты читаешь это, значит ты один из нас, ты уже готов и можешь со всем этим справиться с Божьей помощью. Но в начале прошу прочитать это письмо и подумать, прежде, чем перейти к документам архива.
Разведчик всю свою жизнь готовится к… провалу.
Чем лучше он потратил время на эту подготовку, тем выше его шансы выжить и победить себя, обстоятельства, судьбу, противников, весь мир. Везде, куда его заносит судьба, разведчик обрастает: связями, знакомствами, преданными помощниками; готовит: нычки, заначки, схроны, лежбища, средства связи и передвижения; приобретает: влияние, уважение, признание, собственность, недвижимость и старается это делать максимально легально в пределах действующей "легенды".
Никто никогда не знает, где его подстережет провал или неудача, поэтому стоит быть готовым к этому всегда. Все как при игре в казино – заранее надо решить , сколько ты готов проиграть и играть только на сохранение того, что у тебя уже есть, т.е. главное – остаться при своих. Это если совсем просто и примитивно.
В разведке все сложнее, потому, что еще есть, как минимум, политический фактор – то, за что тебя сегодня поощряют и награждают, за это же завтра могут подставить (свои или чужие), сделав неугодным текущей власти. И тогда от тебя могут просто избавиться – хорошо, если просто уволят. Могут и в тюрьму посадить, и противнику сдать, если так будет выгодно в текущем раскладе. Поэтому надо четко понимать и различать, кому и чему ты служишь. Одно дело, текущая власть, которой ты подчиняешься, другое дело, страна, которой ты присягнул. Не всегда их интересы совпадают, и тогда приходится делать мучительный выбор, после которого судьба может стать совсем иной…
Если повезет, ты станешь "иным", не повезет – перейдешь "в мир иной". Стать иным совсем непросто, даже если ты все подготовил к этому. Тут уже дело скорее не в подготовке, а прежде всего в тебе самом. Одно дело "залечь на дно" в своей или чужой стране, т.е. просто "спрятаться" на время или навсегда. Другое дело "принять" иную жизнь и полноценно жить ею. Ведь менять надо не только лицо, обличье, личину. Это, как раз ерунда, Речь о том, чтобы поменять свое сознание, суть, саму сущность, чтобы выжить.
Но встает следующий вопрос – а выжить для чего? Чтобы просто жить, это одно решение, самое простое и похожее на бегство: от себя, от среды, от реальности, от судьбы. Кому-то в этом везет, кому-то нет.