Разумеется, парнишка нахмурился.
В его голове пронеслось: «Сектанты? Вербовка?»
Ближний к нему мужчина расплылся в широкой, даже немного пугающей улыбке. Он был высок, худощав, с голубыми глазами и идеально гладко выбритой головой. На лацкане его пиджака красовалась эмблема — золотой змеи, которая что-то там обвивала.
Остальные члены «секты» тоже щеголяли аналогичными значками. Один был с пышными усами, другой — с бородкой клинышком, третий — с забавными веснушками, но все они, как один, смотрели на Бориса с непоколебимой уверенностью.
— Не пугайтесь, Борис Васильевич, — продолжал лысый. — Мы являемся…
— Похер, — отрезал юноша и, сделав шаг в сторону, обошёл эту мутную компанию. — Ещё с этими Свидетелями… как их там, — бормотал себе под нос, ускоряя шаг. — Хреноеговы, не общался.
Лысый, как угорелый, семенил за Борисом, стараясь не отставать. Его идеально выглаженный костюм предательски морщился на спине, а безупречная прическа рисковала потерять свою форму под напором утреннего ветерка.
— Ну, постойте, Борис Васильевич! — кричал он, задыхаясь. — Это не секта! Это Академия! Академия имени…
Боря ускорил шаг, отчего лысому пришлось увеличить скорость ходьбы.
— … мы занимаемся… э-э… развитием талантов!
— Сектанты, — парировал Боря, даже не глядя на собеседника. — Отвалите.
— Но, Борис Васильевич, у вас определенно есть талант! Мы видели, как вы спасли магазин от огр…
Юноша прищурился, нос невольно дернулся, а настроение начало ухудшаться. Уж что-что, а вспоминать свои заслуги Боря никак не хотел. Особенно если учесть то, что было в школе в пятницу. Когда в обитель знаний и прочей ерунды, как выражался сам Клименко, пришли копы.
— … огр-рабления! Вы… э-э… проявили недюжинную сме-лость!
Боря хмыкнул, не сбавляя шага. Гугля, проснувшись окончательно, начал недовольно хныкать в корзине, требуя внимания.
— Цыц, — прошипел Боря, бросив взгляд на карапуза. — Ещё и ты тут.
— И… э-э… интеллект! Мы… видели… как вы… пользовались подручными… средствами… с… пельменями! — Лысый, казалось, вот-вот рухнет на асфальт. — Это… у-уникально!
Боря остановился у пешеходного перехода, дожидаясь зеленого света. Лысый, воспользовавшись передышкой, облокотился на столб, пытаясь отдышаться. Остальные сектанты плелись где-то позади, явно не привыкшие к утренним пробежкам.
— Академия… — прохрипел он. — Даст… вам… всё! Слава! Деньги!
Загорелся зеленый, и Боря, не обращая внимания на излияния лысого, рванул через дорогу. Тот, собрав остатки сил, поплелся следом.
— Подумайте! — крикнул лысый, уже на середине перехода. — Мы… можем… сделать… вас… особым!
Боря, уже почти достигнув тротуара, обернулся и презрительно оглядел преследователя.
— Особым? — спросил он с усмешкой. — Сектантом или как вас, праведных, называют?
И, не дожидаясь ответа, скрылся за углом школы, оставив лысого в компании удивленных прохожих и жужжащего трамвая.
За школьным углом Боря облегченно выдохнул. Эти сектанты… или академики… кто их разберет? Наверное, просто неудачный день, решил он и поковылял к главному входу. Там, как по расписанию, его уже поджидала Алиса, красавица и по совместительству проходной билет для Гугли.
— Опаздываешь! — встретила его Алиса, скрестив руки на груди. — Я вообще-то тоже в школу иду, а не только твои проблемы решать!
Боря в ответ пробубнил:
— Не кипишуй. Там это… секта какая-то приставала. Говорили, у меня талант особенный.
Алиса фыркнула.
— Талант находить приключения на свою пятую точку? В это я поверю. Ладно, давай ребёнка, — она указала на корзинку с Гуглей. — Только чтоб это был последний раз, ты меня понял?
— В смысле?
— В прямом, — парировала девушка. — Мне надоело выслушивать ото всех, что это наш с тобой ребёнок. От меня отвернулись не только…
Боря даже слушать ничего не стал. Да и зачем ему это? Просто молча сунул корзину в руки, а сам направился в сторону входа.
Настроение стало паршивее прежнего.
— И чё, — бормотал сам себе под нос. — И как мне теперь этого звездюка за собой таскать?
— Удар… и… — разбудил меня громкий, юношеский голос. Такой противный и писклявый, что я сразу же определил, кто говорил. — Трёшка!
Открыв заспанные глаза, тут же зажмурился из-за яркого света прожекторов в спортивном зале школы. Затем, зевая и растирая кулачками глаза, от души жахнул. Но по сухому.
— Трёшка! — снова пропищал голос, заставив меня поморщиться.
«Ну вот, опять. Сколько можно? Такое ощущение, что эти гормональные подростки решили провести здесь всю ночь».
Моя уютная плетеная корзина оказалась в эпицентре спортивного безумия. И все благодаря гению-тирану, Боре.
Сам же тиран восседал рядом со мной, скрестив руки на груди, словно статуя скорби. Казалось, его лицо вот-вот треснет от надвигающейся вселенской тоски.
«Чего это он, — я посмотрел на мучителя. — Такой хмурый?»
Тот словно почувствовал мой взгляд. Тут же повернулся и сощурился, словно вот-вот собирался меня накормить. Я же попытался выдавить из себя что-то вроде младенческого ворчания, намекая на то, что я не хочу жрать.
Но Боря лишь вздохнул и отвернулся, устремив взгляд в потолок.
А в зале между тем творился настоящий хаос. Потные тела носились по площадке, визжали кроссовки, мяч звонко стучал о паркет. Физрук, похожий на взбесившегося пингвина в спортивном костюме, орал что-то про «командный дух» и «собранность».
Я лениво наблюдал за этой вакханалией, чувствуя себя эдаким младенческим критиком в театре абсурда. И знаете что? Постановка явно хромала.
Тут, словно в подтверждение моих слов, один из потных тел с криком «Я же говорил!» эпично навернулся на паркете, увлекая за собой еще парочку таких же ловких акробатов. Физрук заверещал еще громче, а я невольно хмыкнул. Ну точно, цирк уехал, а клоуны остались.
Вдруг внимание Бори привлекло какое-то движение на площадке. Он поднял голову, словно увидел Наташу или что-то подобное, а затем выдохнул, мотая головой, показывая раздражение или разочарование.
Я приподнялся в корзине, пытаясь разглядеть, что же там такое интересное происходит. Оказалось, всего лишь очередная попытка закинуть мяч в корзину.
Но не просто одноклассника, а Вадика. Того самого одержимого, который изрядно пополнил мою информативную базу. Только вот, закинуть мячик не получилось.
Сначала Вадик подпрыгнул, пытаясь закинуть мяч в корзину, параллельно с длинноногим Васькой. Затем… очки Вадика слетели с носа, разбившись об пол спортивного зала. Васька в попытке перехватить-отбить мяч не слабо так зарядил одержимому по носу.
В тот же миг у носителя очков глаза вспыхнули красным. И никто, кроме меня, этого не видел.
«Интересно, — пронеслось в голове. — Что будет дальше?»
Вадик, пошатываясь, поднялся с пола, осколки очков зловеще поблескивали в свете прожекторов. Кровь медленно сочилась из разбитого носа, капая на паркет. Физрук, наконец осознав масштаб катастрофы, подбежал к пострадавшему с криками:
— Ефремов, ты как?
Но Вадик не отвечал. Он просто стоял, тяжело дыша, и смотрел на Васю. В его глазах плескалась такая ненависть, что даже я, младенец, ощутил леденящий душу озноб.
И вдруг Вадик сорвался с места. С диким криком он бросился на Васю, размахивая кулаками. Тот, опешив от неожиданности, попытался увернуться, но было поздно.
Вадик с силой врезался в него, повалив на пол. Началась потасовка. Остальные игроки, словно завороженные, столпились вокруг, наблюдая за разворачивающейся драмой. Физрук тщетно пытался разнять дерущихся, но безуспешно. Вадик был словно одержимый.
Боря, до этого момента безучастно наблюдавший за происходящим, медленно встал со своей скамьи. И лениво, еле волоча ноги, направился к толпе.
Мой тиран молча раздвинул обалдевших одноклассников, словно кегли в боулинге, и, не говоря ни слова, схватил Вадика за шиворот. Тот, как разъяренный котенок, повис в воздухе, дрыгая ногами.
«Хм, — я внимательно смотрел за телодвижениями истязателя. — Помощь нужна?»
— Э, Клименко, ты чего? — пробормотал кто-то из толпы. — Драку пропускаешь?
— Да ладно, Боря, дай парням помахаться, — поддержал другой голос. — Шоу же!
— Сейчас будет шоу, — пробурчал Боря, оттаскивая Вадика от Васи.
Тот, воспользовавшись передышкой, вскочил на ноги и отряхнулся. Вадик, поняв, кто тут самый главный враг, тут же переключил внимание на Борю. Рыкнув что-то нечленораздельное, он попытался вырваться и наброситься на новоявленного миротворца.
Мне пришлось вмешаться. Представляя, что Борю защищает не кто-то, а именно я, прищурился и сосредоточился на его теле, растворяя все красные «дымные» всплески, которыми швырялся Вадик. Разумеется, никто этого не видел.
Но Боря, хоть и не знал, что происходит, не был бы Борей, если бы позволил какому-то очкарику испортить ему день. Молниеносным движением он отвесил Вадику два увесистых подзатыльника, от которых тот, кажется, даже протрезвел.
Вадик замер, хватая ртом воздух, и удивленно посмотрел на Борю. Тот, в свою очередь, презрительно фыркнул.
— Всё, Ефремов, успокойся, — процедил Боря, отпуская Вадика. — А то сейчас еще добавлю. Иди лучше очки свои пособирай. Хотя, чего их собирать? Все равно уже хлам.
В раздевалке заметно опустело. Самым последним, как и всегда, переодевался Борис, после душа. Натягивая первый носок, он обернулся на скрип двери.
В помещение вошел Вадик, плотно прикрыв дверь за собой и щелкнув защелкой. Боря хмыкнул, закатывая глаза.
«Мало ему, что ли?»
Вадик, не говоря ни слова, начал демонстративно закатывать рукава своей спортивной кофты, открывая взору вполне накаченные, бледные руки.
«Чё, по шее дать?» — подумал Боря, прикидывая, насколько сильно он может отмутузить очкарика, чтобы не вылететь из школы.
— Клименко, — процедил Вадик, сверля Борю взглядом исподлобья. — Ты думаешь, ты крутой? Ты думаешь, твои подзатыльники что-то значат? Ты не понимаешь, с кем связался! Я чувствую силу… демонов! Они во мне!